Майкл Мэлоун - The Intel: как Роберт Нойс, Гордон Мур и Энди Гроув создали самую влиятельную компанию в мире

Пожалуй, подобных исследовательских консорциумов, поддерживаемых правительством и управляемых индустрией, никогда не существовало. Конгресс – опьяненный победой в торговой войне с Японией и желающий поддерживать контакт с такой процветающей индустрией, как полупроводниковая промышленность, – очевидно, был рад выделить 500 млн долларов (по 100 млн долларов в год в течение 5 лет) для осуществления задуманного.

И все же в этой идее был существенный недостаток. Национальный научный фонд полагал, что индустрия микросхем «преувеличивает» свои проблемы, но тем не менее согласился на создание консорциума. Белый дом также отнесся к этой идее со скепсисом, однако Научный совет проголосовал «за» с разрывом в один голос. В Конгрессе некоторые члены Палаты представителей, которые были на стороне, противоположной традиционному противоправительственному консерватизму Долины, были недовольны резкой переменой в желании некоторых ключевых фигур индустрии бежать в Вашингтон с протянутой рукой. «Большинство из них – правые республиканцы… которые, по сути, против вмешательства правительства. Но когда они попадают в беду, потому что вели себя как идиоты, они бегут к нам за помощью». [258] Washington Post уделяла особое внимание постоянным поездкам Нойса в столицу с целью подстегнуть законодателей, отмечая, что этот легендарный сторонник предпринимательства и индивидуализма был «в Вашингтоне с протянутой рукой».

Эти комментарии, несомненно, были неприятны. Боб Нойс понимал, что его нынешние действия противоречили его позиции в отношении федерального правительства, так что это было лицемерно с его стороны. С другой стороны, он был ярым патриотом; он считал, что японцы вели нечестную игру и он должен был сделать все необходимое, чтобы сохранить американскую полупроводниковую индустрию, пресекая подобные незаконные нападки. Более того, Нойса едва ли можно назвать доктринером. В конце концов, на начальном этапе Fairchild он заключал контракты в сфере обороны и авиакосмической промышленности и не питал иллюзий о значимости федерального правительства в создании Кремниевой долины. И если Intel, последовав за HP, отстранялась от контрактов с правительством в пользу торговых и потребительских рынков, то такое решение было деловым, а не философским.

Вместе с тем действительно неприятно становилось, когда представители индустрии полупроводников ополчились против Sematech. Организатором контратаки был Турман Джон («Ти Джей») Роджерс, вспыльчивый и горластый основатель Cypress Semiconductor, которая располагалась всего в нескольких кварталах от Intel. Ти Джей, чья известность (причем печальная) как самой прямолинейной фигуры в Долине пришлась на этот момент, представлял новое поколение компаний – производителей микросхем. Многие из них работали без собственных фабрик, специализируясь на заказных или узкофункциональных микросхемах. Ти Джей проводил пресс-конференции и появлялся на экранах телевизоров, колко выражаясь о Sematech, как о «эксклюзивном сельском клубе» для крупных компаний – производителей микросхем, которые никогда не поделятся своими поддерживаемыми правительством исследованиями с компаниями небольшими. [259]

У Ти Джея было два простых аргумента. Во-первых, Кремниевая долина (и в особенности индустрия микросхем) прекрасно справлялась без вмешательства правительства – и непонятно, почему теперь она должна открывать дверь федералам и позволять им вмешиваться в это? Во-вторых, если федеральное правительство так жаждет вложить несколько сотен миллионов долларов, чтобы выручить производство полупроводников в Штатах, почему бы не разбить эти деньги на 10-миллионные транши и не использовать их под присмотром SIA в качестве венчурных инвестиций в стартапы, нацеленные на преодоление низкой производственной мощи? Тогда бы именно рынок держал под строгим контролем такие компании, рынок избрал бы победителей – как и раньше.

Двадцать пять лет спустя, когда жители Долины наблюдали, как Air Force One регулярно приземляется в Области залива, как приходится уступать дорогу президентской автоколонне, направляющейся на ужин с директорами Долины (первый такой ужин был у Реджиса Маккенны, в его доме в Саннивейле, на который был приглашен президент Клинтон), стало очевидно, что первый аргумент Ти Джея был очень точным.

Касательно второго аргумента Роджерса можно сказать, что он нес разрушительный эффект, поскольку слова Ти Джея звучали совсем как слова Нойса, более того, даже Нойс не смог бы сказать лучше. Однако Нойс, что бы он там ни думал, предпочел выражать не свое собственное мнение, а мнение индустрии. В конечном итоге Sematech получила финансирование, и в Остине, штат Техас, началось строительство. Благодаря своему общественному признанию, но и ценой своей репутации Нойс опять победил.

В 1988 году Intel вырвался из пут. Выручка за 1987 год составила 1,9 млрд долларов – скачок на 51 % по сравнению с предыдущим годом. БУльшая часть этой прибыли пришлась на второе полугодие, а это означало, что скоро произойдет еще один всплеск.

И Intel был к этому готов. Модели 80286 заполонили фабрики компании по всему миру, насыщая, казалось бы, ненасытный спрос на персональные компьютеры. Он существенно подкреплялся бумом новых приложений, начиная от текстовых редакторов до электронных таблиц и игр. Но особую роль сыграла Microsoft Windows 2.0, обновленная версия революционной операционной системы Windows, появившейся в 1985 году. Первый Windows уже де-факто стал стандартом для компьютеров Wintel по всему миру, однако вторая версия свела этот стандарт на нет, когда по всему миру огромные толпы собирались с ночи у магазинов в надежде приобрести эту операционную систему.

Пока бизнес микропроцессоров вовсю процветал, Intel обратил на сей раз свое внимание на микроконтроллеры. В один апрельский день Intel объявил «Большой взрыв», выпустив шестнадцать новых видов продукции и средств разработки для приложений встроенного управления. Этим объявлением Intel изложил еще одну точку зрения: большинство компаний представляют один продукт за раз, чтобы предать его огласке с наибольшим эффектом. Иногда, если речь идет о двух менее важных продуктах или двух важных, но взаимосвязанных продуктах, которые могут привлечь внимание друг к другу, компания «связывает» их вместе в виде двойного объявления. Но с наступлением «Большого взрыва» Intel поведал миру, что у него было столько новшеств в бизнесе микроконтроллеров, что ему ничего не остается, как представить их все вместе, сделав одно громогласное, производящее фурор на рынке объявление. Это можно назвать самоуверенностью, перерастающей в заносчивость. Таков был Intel при Энди Гроуве. И это сработало. После «Большого взрыва» никто не сомневался, что Intel владел рынком контроллеров.