Евгений Морозов - Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети

Не только военные мечтают о контроле над интернетом. Родительские ассоциации озабочены выслеживанием педофилов. Голливудские студии, звукозаписывающие компании и издательские дома стремятся к усовершенствованию технологий обнаружения и устранения несанкционированного обмена контентом, защищенного авторским правом. Банки хотят ужесточить проверку личных данных, чтобы уменьшить число случаев мошенничества в интернете. Все больше граждан развивающихся стран выходят в Сеть, и это ведет скорее не к международному диалогу, а к глобальному аду, кишащему нигерийскими кидалами по переписке. Еще в 1997 году Эли Ноам, профессор массовых коммуникаций Колумбийского университета, справедливо заметил, что совершенно свободный интернет, в котором государства не смогут защитить своих граждан от незаконных услуг и практики, – это не то, чего хочет американское общество, и американцам стоит это признать. “Неужели в свете риторики об интернете как о ‘свободной торговой зоне’ Соединенные Штаты будут готовы принять интернет вместе с таиландской детской порнографией, албанскими теледокторами, офшорами Каймановых островов и Исландии, азартными играми Монако, нигерийскими манипуляциями с ценными бумагами, кубинскими каталогами товаров с доставкой по почте?” – вопрошал Ноам на страницах “Нью-Йорк таймс”. Ответа на этот вопрос в 1997 году не нашлось. Нет его и сейчас.

Ситуация становится еще причудливей, если мы отойдем от Соединенных Штатов и обратим внимание на другие демократии. Если южнокорейские законодатели хотят, чтобы правительство ужесточило запрет на посещение любых северокорейских сайтов для любых граждан Южной Кореи, трудно вообразить, что когда-либо будет выработана консолидированная позиция Запада в отношении свободы интернета. Нынешняя какофония отлично слышна авторитарным правительствам, пользующимся любой возможностью самим контролировать интернет, ссылаясь при этом на западный опыт. В феврале 2006 года Лю Чжэнжун, высокопоставленный чиновник, ответственный за интернет, ответил на критику в адрес Китая за чересчур жесткий контроль. Лю напомнил оппонентам об американском опыте, о законе “Об объединении и укреплении Америки путем предоставления необходимых инструментов для пресечения и препятствования терроризму”, и поинтересовался, почему нельзя разрешить Китаю делать то же самое: “Очевидно, что законное правительство любой страны внимательно следит за распространением незаконной информации. Нам известно, что США хорошо с этим справляются… Так почему Китай не вправе вести себя так же?” Западные демократические государства не нашли удовлетворительного ответа.

Западные политики полностью сосредоточены на таких проблемах, как киберпреступность и цензура, что может помешать возникновению серьезной дискуссии на темы, возможно, более важные, вроде защиты личной информации. Законодатели большинства стран (за исключением разве что Германии, Швейцарии и Канады) слишком растеряны для того, чтобы регулировать деятельность социальных сетей и фактически предоставляют карт-бланш компаниям вроде “Фейсбука”. Более того, убежденные сторонники “веб 2.0” считают, что призывы уважать частную жизнь неуместны и обществу следует стремиться к абсолютной прозрачности. “Со временем мы просто станем легче относиться к разглашению личной информации. Дело в том, что мы больше не заботимся о ней. А ‘Фейсбук’ просто дает нам то, чего мы хотим”, – написал Майкл Аррингтон в популярном блоге TechCrunch . “Я бы предпочел, чтобы предприниматели допускали серьезные ошибки, касающиеся личной информации, и исправляли бы их, нежели пытались тихо обойти эту область… или же сторонились потенциально конфликтных областей разработок, опасаясь негативной реакции”, – заявил Тим О’Райли, культовый издатель технической литературы.

Такая позиция вызывает много вопросов, поскольку предполагает катастрофические последствия для пользователей из авторитарных государств. Многие из жителей развитых стран, вероятно, могут сохранить частную жизнь в неприкосновенности, поскольку остальные правовые институты там действуют эффективно (сильное допущение!), однако это может легко привести к катастрофе во всех остальных уголках мира. Развивающиеся страны, у большинства граждан которых нет банковских карт, мало заинтересованы в сетевой рекламе и едва ли представляют интерес для Кремниевой долины. Никто не собирается создавать для них защищенную версию социальной сети, даже если политическая ситуация в их странах требует очень осторожного обращения с личными данными. Излишне либеральный подход к регулированию, который допускает крупные ошибки во имя инноваций, может подарить безупречный онлайн-путеводитель, который подскажет, где неподалеку от вас делают лучший фраппучино, – и подвергнуть опасности иранских блогеров, которым вряд ли предложат фраппучино в тегеранской тюрьме Эвин.

Пока западные правительства регулируют интернет, как они заявляют, руководствуясь соображениями борьбы с преступностью и терроризмом, они попутно легитимируют подобные устремления авторитарных правительств (действующих так в первую очередь по политическим причинам). Более того, что касается сфер наподобие борьбы с киберпреступностью, то военные и разведывательное сообщество по обе стороны Атлантики будут скорее рады узнать, что российское и китайское правительства усиливают контроль над своими секторами интернета. Желание Запада, чтобы эти правительства сделали что-нибудь с регулярными неконтролируемыми (хотя и не особенно разрушительными) кибератаками хакеров из этих стран, перевешивает желание рекламировать абстракции вроде свободы интернета просто потому, что сохранность американской коммерческой тайны всегда была приоритетнее неприкосновенности профилей иностранцев в социальных сетях.

Вдобавок ко всему американским чиновникам, отвечающим за внутреннюю политику в отношении интернета (в первую очередь сотрудникам Федеральной комиссии по связи), тоже очень нравится термин “свобода интернета”, однако они понимают под ней в первую очередь нейтралитет Сети: чтобы интернет-провайдеры к любому контенту относились одинаково хорошо. Вехой на пути к закреплению нейтралитета, поставленной Федеральной комиссией по связи, явился законопроект “О свободе интернета” (2010). Это может помочь и дипломатам, и знатокам технической политики привлечь большее, нежели прежде, внимание СМИ к своему делу, однако скорее всего закон расставит правительству США риторические ловушки, поскольку оба понятия очень расплывчаты. В конце 2009 года Эндрю Маклафлин, замглавы правительства США по технике, рассуждая на тему сетевого нейтралитета, заявил, что “если вас беспокоит то, что китайское правительство осуществляет цензуру в интернете, вы тем более должны беспокоиться, когда этим занимается ваша кабельная компания”. Тем самым он невольно подсказал авторитарным правительствам еще один сильный аргумент для критики США за то, что они не следуют принципам, декларируемым ими за рубежом. Если Конгресс не поддержит усилия Федеральной комиссии по связи по обеспечению сетевого нейтралитета [19], правительства Ирана и Китая смогут записать себе несколько пропагандистских баллов, просто напомнив, что американские законодатели сами ущемляют свободу интернета. Такова цена постройки государственной политики на двусмысленных формулировках и применения их в абсолютно разных контекстах.