Кадзуо Исигуро - Художник зыбкого мира

Из пруда снова донесся плеск воды, и я подумал: это, наверное, просто птицы плещутся у бережка.

– У тебя сад даже звучит совсем иначе, чем мой, – заметил я. – Сразу понимаешь, что находишься за городом.

– Неужели? А я уж почти и не помню, как звучит большой город. В последние годы весь мой мир – это дом и сад.

– А вообще-то я ведь действительно пришел к тебе за помощью, – признался я. – Хотя и не за той, какую ты предлагал.

– Ты, я вижу, все же обиделся. – Мацуда понимающе покивал. – Все как всегда.

Мы оба засмеялись, и он спросил:

– Ну и что же я могу для тебя сделать?

– Понимаешь, – начал я, – Норико, моя младшая дочь, собирается замуж, и в данный момент брачные переговоры в самом разгаре.

– Вот как?

– Честно говоря, я немного из-за нее беспокоюсь. Ей ведь уже двадцать шесть. Эта война все так усложнила! Если бы не война, Норико, без сомнения, давно бы уже была замужем.

– Мне кажется, я помню госпожу Норико. Но ведь она была совсем маленькой девочкой – и уже двадцать шесть! Да, ты правильно сказал: эта война все страшно усложнила.

– В прошлом году она уже почти вышла замуж, – продолжал я, – но сторона жениха в самый последний момент прервала переговоры. И раз уж пошел такой разговор, скажи, не обращался ли к тебе кто-нибудь в прошлом году с вопросами о Норико? Конечно, наглость – спрашивать об этом, но…

– Никакой наглости я в этом не вижу. И вполне тебя понимаю. Нет, ко мне никто не обращался. Хотя почти весь прошлый год я проболел. Если кто-то из детективов и появлялся, то госпожа Судзуки наверняка отослала его прочь.

Я кивнул и сказал:

– Вполне возможно, что к тебе кто-нибудь в самом ближайшем будущем все же заявится.

– Да? Ну что ж, я готов дать о твоей семье самый лучший отзыв. В конце концов, мы ведь с тобой когда-то отлично сотрудничали.

– Спасибо большое.

– Это хорошо, что ты навестил меня, – сказал он. – Хотя, если речь идет о замужестве госпожи Норико, на мой счет ты мог бы не беспокоиться. Пусть мы расстались не наилучшим образом, но это не должно стоять между нами. И естественно, я в любом случае отозвался бы о тебе самым лестным образом.

– Я в этом не сомневался, – сказал я искренне. – Ты всегда был человеком великодушным.

– И я рад, что эта маленькая проблема послужила причиной восстановления наших отношений.

Мацуда с некоторым усилием протянул руку и налил нам еще чаю. Некоторое время мы молчали, потом он спросил:

– Извини, Оно, но, по-моему, тебя еще что-то тревожит?

– Тебе так кажется?

– Еще раз извини за прямоту, но дело в том, что скоро явится госпожа Судзуки и скажет, что мне пора отдыхать. Боюсь, я и впрямь пока не в состоянии подолгу принимать гостей, даже если это мои старые друзья и коллеги.

– Да, конечно, это ты меня извини. Я совершенно не принял во внимание…

– Не пори чепуху, Оно! Сиди, время еще есть. Да и не можешь ты просто так уйти – это я к тому, что у тебя явно еще что-то на уме, и лучше уж ты говори поскорее. – Он вдруг рассмеялся и сказал: – Нет, честное слово, у тебя такой вид, словно ты просто в ужасе от моих отвратительных манер!

– Ничего подобного! Это я проявил редкостную бестактность. Хотя я действительно пришел поговорить только о предстоящем замужестве Норико.

– Ну-ну.

– Но видишь ли, – решился я, – в этом деле могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. Такие переговоры – дело вообще деликатное, и я был бы тебе исключительно признателен, если бы ты как можно осторожнее отвечал на любые вопросы, которые тебе зададут.

– Естественно! – Мацуда смотрел прямо на меня, и в глазах его играли веселые искорки. – Я буду отвечать исключительно осторожно.

– Особенно на вопросы относительно прошлого.

– Но я ведь уже сказал, – и в голосе Мацуды послышался холодок, – что в любом случае имею сообщить о вашей семье только самое наилучшее.

– Да, конечно.

Мацуда еще некоторое время пристально смотрел на меня, потом вздохнул и сказал:

– В последние три года я этот дом практически не покидаю, но по-прежнему внимательно слежу за тем, что происходит в нашей стране. И прекрасно понимаю, что сейчас кое-кто готов осудить таких, как мы с тобой. Причем именно за те достижения, которыми мы когда-то так гордились. Я думаю, Оно, именно это тебя и тревожит. Ты, наверное, думаешь, что я стану восхвалять тебя за то, что, возможно, лучше было бы забыть?

– Ничего подобного, – торопливо возразил я. – Нам обоим действительно есть чем гордиться. Просто речь идет о брачных переговорах, и нужно учитывать деликатность ситуации. Впрочем, ты меня совершенно успокоил. И я знаю, что твои суждения в любом случае будут в высшей степени разумны.

– Разумеется, я сделаю все, что в моих силах, – кивнул Мацуда. – Но нам ведь с тобой и впрямь кое-чем следовало бы гордиться, Оно. Не обращай внимания на то, что сегодня болтают люди. Еще совсем немного, буквально несколько лет, и такие, как мы, смогут высоко держать голову, помня о том, что пытались сделать. Мне остается лишь надеяться, что я сумею дожить до этого дня. Мое заветное желание – увидеть, как полностью реабилитируют то, на что я потратил всю свою жизнь.

– Еще бы! И я испытываю в точности те же чувства. Но в том, что касается брачных переговоров…

– Я ведь уже сказал, – прервал меня Мацуда, – я проявлю особую осторожность и вообще – сделаю все, что в моих силах.

Я с благодарностью ему поклонился, и после небольшой паузы он спросил:

– Но скажи мне, Оно: если ты именно из-за переговоров так беспокоишься о своем прошлом, то ведь наверняка ты посетил и еще кое-кого из старых знакомых?

– Нет, ты первый, к кому я пришел. Я и понятия не имею, где теперь большая часть наших старых друзей.

– Ну а Курода? Мне кажется, он по-прежнему живет в нашем городе.

– Вот как? Я с ним не общался с тех пор, как… в общем, с войны.

– Если нас с тобой тревожит будущее госпожи Норико, то Куроду, наверное, все-таки стоило бы разыскать. Как бы это ни было тебе неприятно.

– Ты прав. Но я совершенно не представляю, где он живет.

– Понятно. Что ж, будем надеяться, что их детектив тоже этого себе совершенно не представляет. Хотя порой эти детективы весьма предприимчивы.

– Это верно…

– Оно, да ты же бледен как смерть! А выглядел таким здоровяком, когда пришел. Вот что значит – общаться с тяжелобольным!

Я рассмеялся:

– Ничего подобного! Просто дети порой – такая головная боль!

Мацуда снова вздохнул и сказал:

– Мне иногда говорят, что я многое в жизни потерял, потому что так и не женился и детей не завел. Но стоит мне посмотреть вокруг, и уже кажется, что дети – это одно сплошное беспокойство.

– Ты не так уж далек от истины.

– И все же приятно было бы думать, что можешь оставить свои сбережения детям.