Тан Тван Энг - Дар дождя

Я встал, разминая затекшее тело. Когда мы вышли из пещеры, солнце поднялось уже высоко. Йонга Квана, стоявшего перед картой, окружила группа партизан. Он нас увидел, но не стал прерывать инструктаж. Я заметил, что большинство явно признавало авторитет Кона: они поглядывали на него, чтобы понять, одобрил ли он план Йонга Квана. Но, по-моему, план был простым и действенным, и Кон думал так же.

– Мы разделимся на две группы. Одна захватит машину, в которой едет Саотомэ, а другая разберется с грузовиком с солдатами. И ты, – он указал на меня, – будешь в группе, которая пойдет за Саотомэ. Он нужен мне живым.

– А как же солдаты из его конвоя? – спросил Кон.

– Солдаты? – Йонг Кван рассмеялся. – Нет никакой необходимости тащить их сюда.

– Я тоже буду в той группе, – твердо заявил Кон.

Мы оба считали, что, скорее всего, Саотомэ посадит Танаку в одну машину с собой.

В каждой из групп было по четыре человека. Йонг Кван шел первым, а мы с Коном и еще один партизан – следом. Во вторую группу, отделившуюся от нас после часа пути, входило трое китайцев из ААНМ и один малаец. Они должны были расположиться выше по автостраде.

Мы пробирались по джунглям, и наше продвижение затруднялось полным отсутствием всяких троп. Вокруг высились сплошные заросли, сочившиеся водой. Моя рубашка и ремень винтовки пропитались потом. Меч я брать не стал, что облегчило ходьбу. Москиты изводили нас, с наслаждением танцуя вокруг лиц. Один раз мы спугнули птицу-носорога; улетая, она раздраженно вскрикнула и захлопала широкими крыльями со звуком, похожим на тот, с которым женщины отбивают мокрую одежду на речных камнях при стирке. Вскоре мы выбрались из джунглей, и сквозь нависшие ветви деревьев стало просматриваться черное полотно гудронной дороги.

До войны это шоссе было популярно у тех, кто ездил в Камерон-Хайлендс на отдых. Йонг Кван решил устроить засаду на перекрестке с дорогой на Хайлендс. Машины всегда тормозили там перед поворотом. Отцу очень нравились эти места, потому что местный климат давал передышку от бесконечной жары, а Изабель любила бродить по земляничным фермам, огородам и окутанным дымкой холмистым чайным плантациям. Я знал, что за поворотом имелось укромное место, где вода из водопада собиралась в скалистый водоем. Мы часто устраивали там пикники, плавали в холодной чистой воде, сдирая с себя пиявок после купания, и гонялись за бабочками и прочими насекомыми. От нахлынувшего чувства утраты я сник, и Кон спросил:

– Что-то не так?

– Ничего, просто воспоминания.

Он понял.

– Дорога на Камерон-Хайлендс. Вы, англичане, неплохо здесь веселились, – сказал он ироничным тоном.

Мы скатились вниз на дорогу и перебежали в канаву на противоположной стороне. Я посмотрел на часы. Была половина двенадцатого. По нашим расчетам, Саотомэ должен был выехать из Ипоха через несколько минут, и ему потребовалось бы три четверти часа, чтобы доехать до перекрестка.

Мы сидели в тени лаланга, вслушиваясь в приближавшийся шум двигателей. Мимо дважды проезжали машины, но они оказались маленькими грузовиками, в которых сидело по несколько солдат. Проверив их, я отрицательно качал головой, делая знак Йонгу Квану. Послышался тихий гул, и я поднял голову, но это были всего лишь грозовые тучи в небе.

– Будем надеяться, что дождя не будет. Снова начинаются муссоны, – сказал Кон, изучая небо.

– Ты вчера говорил, что война скоро кончится? – спросил я с надеждой, но и со страхом перед тем, что принесет мне окончание войны.

– Думаю, да. Мы сотрудничаем с другими отрядами, которые встречают британские войска, высаживающиеся из подводных лодок в Малаккском проливе. До прихода японцев некоторые дальновидные люди устроили в джунглях склады оружия и боеприпасов. Как ты думаешь, нам удается сражаться так долго? Мы приведем англичан к этому оружию и, когда получим приказ от малайского командования в Индии, уничтожим все основные японские базы и военные объекты.

Я посмотрел на часы. Был полдень, хотелось есть. Я уже собирался открыть фляжку с водой, но тут на крутом подъеме завыли двигатели.

Саотомэ позаботился, чтобы у партизан не осталось сомнений в его важности, потому что машину украшали два флажка – свидетельство статуса пассажиров. Когда машина притормозила на перекрестке, я подал Йонгу Квану сигнал, и мы встали из канавы, наставив на нее дула, и окружили ее.

Саотомэ открыл дверцу и вышел, очень элегантный в парадной форме. К его бедру прильнул меч, а сапоги были начищены до блеска. Увидев меня, он удивился:

– Надо же, юный Филип! Не ожидал тебя здесь встретить.

Зная о приближавшемся подкреплении, он не волновался. В этот миг раздались выстрелы, и мы оглянулись на дорогу. Практически сразу же показался первый из партизан-китайцев, потрясая в воздухе кулаком. Саотомэ понял, что произошло, и его рука потянулась к мечу. Кон нацелил на него дуло винтовки и сказал по-японски: «Не двигаться».

– Белый Тигр! Посмотри, что я тебе приготовил.

– Пожалуйста, выходите, Танака-сэнсэй, – сказал Кон.

Дверца с противоположной стороны открылась, и я увидел выбритую голову Танаки-сана. Я не стал ему кланяться, как и Кон.

Нас остановил неожиданный гул ехавших в гору грузовиков.

– Еще машины? – спросил Кон.

Саотомэ улыбнулся. И тут дорога наполнилась японскими солдатами, во главе их я увидел Горо. Тот бросился прямо ко мне. Саотомэ предугадал наш план.

Я выстрелил в Горо, но промахнулся. Саотомэ снова потянулся за мечом, но я пнул его в голень. Он пошатнулся, сделав шаг назад, и я воспользовался этой возможностью, чтобы вытащить его меч. Повернувшись, я оказался лицом к лицу с Горо. Йонг Кван пристрелил троих солдат, и китайские партизаны, услышав выстрелы, выбежали у нас из-за спин. Все принялись стрелять. Кон встал рядом и сказал:

– Отведи Саотомэ и Танаку-сэнсэя обратно в лагерь. Живее!

Я наставил кончик меча Саотомэ на его горло.

– Пойдем.

Танака уже карабкался по насыпи в джунгли. Я подтолкнул Саотомэ в ту же сторону, и мы заспотыкались по скользким зарослям. Я ослабил захват меча, и Саотомэ выбил его у меня из рук. Расстегнув пуговицу кобуры, он поднял пистолет, но в этот миг Танака ущипнул нерв у него на шее. Глаза у Саотомэ закатились, веки опустились, и он потерял сознание. Я поднял меч и попытался определить, в какую сторону идти. Подняв Саотомэ, мы направились в джунгли. Выстрелы позади нас становились все тише, и вдруг наступила полная тишина, потому что обезьян и птиц распугал шум.

– Ты знаешь, в каком направлении нам двигаться? – спросил Танака.

– Понятия не имею, – ответил я, пытаясь найти ориентиры, которые я запомнил.

Кон дотронулся до меня сзади, и я подпрыгнул.