Расселл Хелен - Хюгге, или Уютное счастье по-датски. Как я целый год баловала себя «улитками», ужинала при свечах и читала на подоконнике

– Мы живем в очень справедливом обществе с эффективными государственными институтами. У нас практически отсутствует коррупция и ко всем людям относятся одинаково, – сказал Петер. – Большинство датчан чувствуют заботу государства, поэтому доверяют ему.

Международные организации, такие как Transparency International [78], отмечают, что Дания является наименее коррумпированной страной Евросоюза, а ее правительство считается самым ответственным в мире. В большинстве стран люди не доверяют политикам и партиям, но в Дании они имеют удивительно хорошую репутацию. Здесь политиков считают «нормальными людьми», и их не возносят на пьедестал, с которого так легко падать. Даже министры ведут себя как обычные обыватели. Они очень доступны, в чем я имела возможность убедиться в ходе своих исследований. Политический телесериал «Правительство» сформировал представление о датских министрах как о самых обычных людях, сталкивающихся с теми же проблемами, что и остальные граждане. Этот сериал помог преодолеть растущую апатию избирателей и стимулировал их активнее участвовать в различных опросах, о чем говорят исследования Копенгагенской школы бизнеса.

– В последние годы доверие в нашей стране укрепляется, – сказал Петер. – Когда я вместе с Кимом Маннемаром Кондерсковом из Орхусского университета работал над статьей, нам удалось выяснить, что уровень доверия с 1979-го по 2009 год вырос на 68 процентов. При этом 79 процентов датчан утверждают, что доверяют большинству людей .

Откуда возник такой резкий рост доверия? Может, в Дании что-то добавляют в воду? Я подозрительно взглянула на свой полупустой стакан. Впрочем, у Петера нашлось объяснение получше.

– Если посмотреть на выходцев из стран с низким уровнем доверия, получающих у нас образование, то можно увидеть, что со временем их уровень доверия поднимается до средних значений, – утверждает Петер. – Интересно, что между мигрантами в первом поколении и потомками мигрантов тоже нет различий. Такой результат я приписываю работе наших социальных институтов.

Получается, что сама жизнь в датском обществе способствует развитию доверия, а вовсе не традиции или нечто унаследованное датчанами от родителей. Я решила, что это прекрасно. Живя по-датски, я смогу развить в себе доверие, а доверие поможет мне стать более счастливой. Когда ты доверяешь системе и понимаешь, что она не пытается тебя обмануть, то платить налоги гораздо проще. Процесс расставания с деньгами становится даже радостным, потому что им найдется хорошее применение. Я пришла к выводу, что не против уплаты налогов (по крайней мере, пока), если они будут способствовать реализации свободной от коррупции датской мечты.

У девушки, которая росла в Британии времен Маргарет Тэтчер, произошла полная переоценка ценностей. Я всегда отличалась независимым характером, но теперь начала понимать, что это качество оказалось вынужденным: просто у меня никогда не было подушки безопасности. В Дании все обстоит иначе. Я увидела преимущества здешней жизни и научилась ослаблять контроль, поняв всю ценность гармоничного соотношения личной жизни и работы.

Но отказаться от старых привычек нелегко. В июле, узнав, что двое моих бывших коллег получили новую работу, серьезную и важную, о которой, как мне казалось, всегда мечтала, я почувствовала разочарование и раздражение. И начала судорожно загружать посудомоечную машину, разбила тарелку, а потом завыла, обращаясь к небесам: Почему?! Спустя некоторое время я опомнилась и осознала, что больше не участвую в гонке. Я могу писать статьи и книги, встречаться с друзьями и выгуливать собаку на пляже, скоро у меня появится ребенок. Теперь я ЖИВУ. Могу заснуть без бокала вина и больше не нуждаюсь в интернет-шопинге, чтобы пережить очередную неделю. До беременности я похудела, даже не заметив и не придав этому значения (несмотря на многочисленные «улитки»!). Это произошло не потому, что ограничивала себя в еде. Просто я обрела душевный покой, и такая сделка показалась мне очень хорошей.

Вскоре нам предстояло решить, хотим ли мы остаться в Дании. Должен ли наш (на 80 процентов) мальчик, зачатый в этой стране, прожить здесь свой первый год? Или нам лучше увезти его из Нарнии? Я уже приготовилась составить список всех «за» и «против», когда в дом ворвался Лего-Мен. Его приход всегда производил на меня впечатление.

– Очередной напряженный день? – поддразнила я мужа, имея в виду, что еще только половина пятого.

– Очень напряженный, – ответил он, раздеваясь и сгружая на пол в кухне огромное количество пакетов. Поздоровавшись со мной должным образом, он принялся ставить прозрачные емкости на обеденный стол.

– Что ты делаешь?

Муж сказал, что хочет собрать макет Сиднейского оперного театра из конструктора «лего» – естественное занятие для 30-летнего профессионала во вторник вечером!

– Ты знала, что Сиднейский театр спроектировал датский архитектор Йорн Утзон [79]? – спросил Лего-Мен, раскрывая пакеты и вытаскивая оттуда белые кирпичики. Он заявил, что если не воплотит в жизнь свой проект прямо сейчас, то, когда родится ребенок, на это точно не будет времени.

– Ты чертовски прав! – пробормотала я, а потом добавила: – С собакой не хочешь погулять? Или ты слишком занят своими игрушками?

– Это не игра, а строительство !

Муж не впервые пытался убедить меня в том, что между двумя этими занятиями есть огромная разница.

– Такие наборы предназначены исключительно для взрослых! Видишь? – Муж с гордостью показал наклейку на коробке: «12+». – Они даже называются «Архитектура LEGO», а дети вообще не знают , что такое архитектура, – и он с головой погрузился в «строительство».

Я смотрела на склонившегося над столом Лего-Мена. Светлые волосы, знакомый прищур за стеклами очков в черной квадратной оправе… Он уютно устроился в кресле Арне Якобсена под мягким светом лампы Пола Хеннингсена. В комнате звучала музыка датской поп-группы “Alphabeats”, ее диск муж поставил на датскую стереосистему Bang & Olufsen. Лего-Мен что-то бормотал себе под нос, подпевая музыкантам и периодически делая глоток из специального датского стакана для пива с двойными стенками. Стоит ли говорить, что пиво тоже было датским. Да, и мы абсолютно убеждены, что «Карлсберг» во вторник в пять вечера зимой – совершенно нормальное явление. Никогда еще не видела Лего-Мена таким домашним . Глядя на мужа, я боролась с искушением взять у него мазок со щеки, чтобы проверить на наличие гена 5-НТТ.

Может быть, ребенок унаследовал от него ген счастья? Может, именно поэтому наш (на 80 процентов) сын никогда не спит и постоянно лягается? Может, он веселится внутри меня? В нем играет серотонин, и он точно знает, что снаружи его ожидают дивные «улитки».