Джеффри Арчер - Тайна за семью печатями

В день выборов Джайлз был на ногах уже в пять утра, но не только потому, что не спалось.

Когда он спустился, Денби открыл дверь в комнату для завтрака.

– Доброе утро, сэр Джайлз, – произнес он так, будто всеобщие выборы случались каждый день.

Джайлз вошел в столовую, взял с полки буфета тарелку и наполнил ее корнфлексом и фруктами. Он просматривал свое расписание на день, когда дверь открылась и вошел Себастьян, одетый в элегантный синий блейзер и серые фланелевые брюки.

– Себ! Когда ты вернулся?

– Поздно ночью, дядя Джайлз. Почти во всех школах сегодня выходной – в них устроили избирательные участки, и я спросил, можно ли уехать домой и помочь вам.

– Чем бы хотел заняться? – спросил Джайлз, когда Денби поставил перед ним тарелку с яйцами и беконом.

– Чем угодно, что поможет вам победить.

– Если хочешь именно этого, слушай внимательно. В день выборов у партии по всей территории избирательного округа восемь залов заседаний комиссий. Все комиссии укомплектованы волонтерами, у некоторых из них за плечами опыт десятков выборов. К ним поступают свежие данные подсчета голосов в том районе, за которым они закреплены. Отмечены каждая улица, шоссе, авеню и тупик, где проживают наши сторонники. Также у каждого избирательного участка снаружи будет сидеть волонтер и проверять имена людей, пришедших голосовать. Наша самая большая проблема – оперативно получить свежий список имен обратно в зал Центральной избирательной комиссии, чтобы мы могли отслеживать наших сторонников, которые еще не проголосовали, и убедиться, что мы заполучим их в избирательные участки сегодня до закрытия в девять вечера. Основное правило, – продолжал Джайлз, – гласит: очень многие наши люди голосуют между восьмью и десятью утра, вскоре после открытия избирательных участков, в то время как в десять утра начинают появляться тори и идут до четырех пополудни. Однако вторая половина дня, когда избиратели возвращаются домой с работы, – наше самое важное время, потому что, если люди не проголосуют по пути с работы домой, вытащить их на участки будет уже невозможно.

В этот момент в комнату вошли Эмма и Гарри.

– Что сегодня поручил вам двоим Грифф? – спросил Джайлз.

– Я в зале Центральной комиссии, – сказала Эмма.

– А я отправляюсь будить «красных» избирателей, – сказал Гарри. – И если нужно, подвозить их до избирательного участка.

– Не забудь, – напомнил Джайлз, – некоторые из них последний раз ездили на машине, когда их подвозили на прошлых выборах, или на свадьбу, или на похороны кого-то из членов семьи за последние четыре года. В какой участок Грифф назначил тебя? – спросил он Эмму.

– В помощь мисс Пэриш в поселке Вудбайн.

– Цени! Мисс Пэриш – легенда. Взрослые мужчины опасаются за свои жизни, если вдруг забудут проголосовать у нее. Кстати, Себ вызвался волонтером и будет одним из твоих курьеров. Я уже объяснил ему его обязанности.

Эмма улыбнулась сыну.

– Я пошел. – Джайлз сорвался с места, но предварительно положил два ломтика бекона между двумя кусками черного хлеба. – В течение дня буду заглядывать на каждый избирательный участок, – сказал он на ходу. – Так что не прощаюсь.

Денби ждал его снаружи за дверью:

– Простите, что беспокою вас, сэр. Надеюсь, вам не причинит неудобства, если сегодня вся прислуга отлучится на полчаса – с четырех до половины пятого?

– Куда отлучится?

– Проголосовать, сэр.

Джайлз явно смутился.

– Сколько голосов? – шепотом спросил он.

– Шесть за вас, сэр, и один не определился. – (Джайлз поднял бровь.) – Новый садовник, сэр, он, как говорится, сел не в свои сани: думает, что он тори.

– Что ж, будем надеяться, я не проиграю с разницей в один голос, – сказал Джайлз и поспешил из дома.

Джессика стояла на подъездной дорожке, придерживая ему открытой дверцу машины, как делала каждое утро.

– Можно поехать с вами, дядя Джайлз?

– Не сегодня. Но обещаю, возьму тебя с собой на следующих выборах. Я буду всем рассказывать, что ты моя подружка, и одержу полную победу.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Нет… да! Знаешь нового садовника?

– Альберта? Да, он очень хороший.

– Он подумывает голосовать за консерваторов. Посмотрим, удастся ли тебе переубедить его к четырем часа дня.

– Удастся, удастся, – защебетала Джессика, пока Джайлз устраивался за рулем.

За несколько минут до семи утра Джайлз припарковался недалеко от ворот порта. Он поздоровался за руку с каждым рабочим, перед тем как они регистрировали время прихода на утреннюю смену, и с каждым, кто выходил с ночной. К его удивлению, нашлось немало желающих поговорить с ним.

– В этот раз я тебя не подведу, начальник.

– Можете рассчитывать на меня.

– А я сейчас как раз топаю голосовать.

Когда вышел Дэйв Коулман, мастер ночной смены, Джайлз отвел его в сторону и спросил, знает ли он, в чем причина такого рвения рабочих.

– Многие из них считают, что сейчас вам самое время решить супружеские проблемы, – сказал Коулман, известный своей прямотой. – Но они настолько терпеть не могут высокомерного майора Фишера, что решительно не желают, чтобы он представлял наши интересы в парламенте. Что же до меня, – добавил он, – я бы уважал Фишера больше, если бы у него нашлось мужество явить свою физиономию в доках. В профсоюзе сторонников тори немного, но он даже не удосужился узнать, кто именно.

На табачной фабрике «W. D. & H. O. Wills» и в Бристольской авиакомпании Джайлз нашел поддержку, и это его вдохновило. Но он знал, что в день всеобщих выборов каждый кандидат, даже от Либеральной партии, убежден в своей победе.

На первом участке Джайлз появился сразу после десяти утра. Председатель доложил ему, что двадцать два процента известных им сторонников уже проголосовали, – это соответствовало выборам 1951 года, когда Джайлз победил с преимуществом в четыреста четырнадцать голосов.

– Сколько у тори? – спросил он.

– Шестнадцать процентов.

– Как по сравнению с пятьдесят первым годом?

– Они на процент впереди, – признался председатель.

К тому времени, когда Джайлз добрался до восьмого участка, был уже пятый час вечера. Мисс Пэриш стояла у двери, поджидая его: тарелка сыра и сэндвичей с томатами в левой руке, большой стакан молока – в правой. Мисс Пэриш была одной из немногих жителей Вудбайна, обладавших холодильником.

– Как дела? – спросил Джайлз.

– Хвала небесам, между десятью и одиннадцатью лил дождь, но теперь вышло солнце. Начинаю верить, что Бог, наверное, социалист. Но у нас все еще полно работы, если мы хотим вернуть преимущество, упущенное за последние пять часов.

– Вы никогда не ошибались с прогнозом результатов выборов – каков он на этот раз, Айрис?