Сара Груэн - У кромки воды

Комнаты Хэнка и Эллиса были пусты, и я отправилась вниз. Я решила, что они вернулись, увидели, что я сплю, и спустились выпить. Мне не терпелось рассказать им, что я узнала, они точно будут довольны. Возможно, при должном убеждении даже кузен Дональд расскажет свою историю.

Когда я вышла из тени у подножия лестницы, все замолчали. Хэнка и Эллиса не было видно, и, кроме Мэг, я оказалась единственной женщиной в комнате.

За столами сидела примерно дюжина крепких молодых людей в защитной форме, человек шесть в штатском занимали табуретки у бара. Все смотрели на меня.

Под мужскими взглядами я собралась и, надеясь, что меня не сочтут пьяной, направилась к дивану. Коналл наблюдал за мной со своего места у камина. Он не поднял голову, но бросил на меня быстрый взгляд, и его косматые брови поднялись, когда я приблизилась. Упав наконец на диванчик, я поняла, что почти не теряла равновесие. Еще я поняла, что спустилась по лестнице без происшествий, а потом – с тревогой, – что эрзац-чай действительно был лекарственным. Меня, конечно, не радовало, что меня потчуют лекарствами, но чай бесспорно помог.

Мэг стояла за барной стойкой, ее волосы были тщательно уложены каскадом рыжих кудрей. Я вспомнила лоскутки, торчавшие из ее волос накануне ночью, и задумалась, смогу ли тоже так сделать. Собственные волосы, все еще влажные после ванны, снова были спрятаны под тюрбан.

Платье цвета барвинка сидело на Мэг по фигуре, губы и ногти у нее были алые. Трудно было поверить, что эта девушка работает на лесопилке. Выглядела она как рыжая Хеди Ламар. Если она решит принять ухаживания Хэнка, у нее не будет ни единого шанса. Хэнк никогда в жизни не станет серьезно относиться к барменше. Он такой скользкий, что едва смог заставить себя стать серьезным в отношении Вайолет. Я подумала, что нужно улучить момент и сказать Хэнку, чтобы не смел; даже пожалела, что не сделала этого тогда, в первую ночь здесь.

– Вам что-нибудь принести, миссис Пеннипэкер? – спросила Мэг из-за стойки. – Полпинты? Или шерри?

– Пока ничего, спасибо, – ответила я, и при звуке моего голоса мужчины переглянулись.

Я их не винила: разумеется, они гадали, как и откуда тут взялась американка. Мои щеки залило горячим румянцем.

Молодой человек, сидевший за столом с бокалом пива, спросил с плоским и нешотландским, как у меня, выговором: «Канадка или американка?» – и я уставилась на него с таким же изумлением.

Не успела я ответить, входная дверь распахнулась, и, опираясь на трость, вошел пожилой мужчина.

Он обратился ко всей комнате сразу:

– Дождь-то нынче какой.

– Да, Донни, это верно, – отозвалась Мэг из-за стойки. – Две полпинты, как всегда?

– Просто пинту крепкого.

Он прошел к свободному табурету возле бара.

Мэг вытащила из-под стойки бокал и подставила его под пивной кран.

– Сегодня пирог с дичью, – сказала она, – так что можешь не доставать карточки.

– Это славно, Мэг, – ответил он и стал высвобождаться из пальто.

– Помочь тебе? У меня как раз руки свободные, – спросила Мэг, выходя из-за стойки.

– Руки – это дело, Мэг. Мне как раз одной недостает, – отозвался он, хохотнув над собственной шуткой.

Его пустой рукав был приколот к рубашке. Когда Мэг сняла с него пальто, он уселся на табурет. Поднял бокал и обернулся к залу.

– Slainte! [6]– произнес он.

– Slainte!

Все, и молодые, и старые, подняли в ответ свои бокалы.

В этот миг в паб ввалились Эллис и Хэнк, раскрасневшиеся от холода, в мокрых шляпах и пальто.

– …и если объявление выйдет в пятницу, – говорил Эллис, – мы можем получить первые отзывы уже во вторник. А пока можем навестить…

Его голос стих, когда он понял, что на него обращено всеобщее внимание.

Хэнк уронил руки вдоль тела и стал сжимать и разжимать кулаки, как ковбой, готовый выхватить пистолет. Мэг взяла тряпку и стала протирать барную стойку. В дверях за баром появился чернобородый хозяин в толстом темно-оливковом свитере в резинку.

Пауза, казалось, будет вечной. Потом старый Донни поставил бокал и слез с табурета. Взял трость и медленно похромал к двери.

Тук, тук, тук, тук.

Он остановился точно напротив Эллиса. Эллис был выше него на целую голову. Донни осмотрел его с головы до ног, потом с ног до головы. Кожа на шее старика растягивалась, как у черепахи, когда он силился рассмотреть лицо Эллиса.

– Ты весь в отца, – в конце концов произнес он.

– Простите, – бледнея, переспросил Эллис.

– Охотник на чудовище. В тридцать четвертом. Не настолько я еще спятил.

Сосудистая сетка на его лице потемнела. С губ сорвался плевок.

Брови Мэг взлетели, она посмотрела на Эллиса. Потом снова принялась протирать стойку.

– Будет, Донни, – сказала она. – Сядь, я тебе пирога принесу.

Он не обратил на нее внимания.

– Ты за чудовищем приехал, так? Или пустишь мячик по воде и станешь снимать, как твой старик?

Лицо Эллиса за долю секунды превратилось из бледного в багровое.

Старик развернулся и поспешил за своим пальто, колотя суковатой палкой по каменным плитам.

– Ноги моей не будет там, где этот ублюдок.

– Он что, на самом деле это сказал? – произнес Эллис. – Он меня ублюдком обозвал?

– Не будь он калекой, я бы ему в морду дал, – отозвался Хэнк.

– А мамка твоя, стало быть, ему жена, так? – спросил старый Донни. – Говорят только, он был сущий дьявол до houghmagandy [7].

– Хватит, Донни, – повторила Мэг, на этот раз резко. – Брось это. Иди, съешь пирога.

– Ты уж прости за грубые слова, но по-другому тут не скажешь, – с негодованием отозвался старик. – Это негодное creutair [8]пыталось из честных девушек в господском доме striopaichean [9]делать, ни стыда ни совести. И, как я понял, пальто мне никто не подаст.

Последнее прозвучало как утверждение, хотя он прислонил палку к барной стойке и выпрямился в ожидании.

Мистер Росс, не спускавший глаз с Эллиса с первой реплики Донни, обошел стойку и помог старику надеть пальто. Донни подхватил трость и выразительно затопал к дверям, потом обернулся и провозгласил:

– Не скоро моя тень упадет на твой порог, Энгус. Пока этот тут живет – нет.

Через пару секунд после того, как за ним закрылась дверь, кто-то сказал:

– Ну, думаю, Рона будет не против, если ей не придется его забирать после закрытия.

Раздался взрыв смеха, и мужчины вернулись к своим разговорам.

Мэг вышла из-за стойки и включила радио. Она крутила ручку настройки, пока сперва не поймала Радио Люксембурга, где «лорд Хо-Хо» с безупречным английским выговором объявил: «Говорит Германия! Говорит Германия!».

Мэг тут же переключилась на пустой эфир, потом повернула ручку и наконец нашла Бинга Кросби, сладко выводившего что-то про лунные лучи и звезды.

Эллис, лицо которого в конце концов приняло ужасный серый оттенок, подошел и сел рядом со мной. Наш хозяин снова рассматривал его.