Рейчел Уэллс - Алфи – невероятный кот

– Они считают, что речь идет о так называемых экономических преступлениях. Скорее всего, эти люди фальшивомонетчики или отмывают преступные деньги. Или даже похищают драгоценности, – взахлеб рассказывал Лосось, радуясь внимательным слушателям. Глаза у него горели – кот из семьи сплетников не мог удержаться, чтобы не поделиться такой новостью.

– Ух ты, – отреагировал я. – И что же твои люди собираются предпринять?

– О, не волнуйся, Алфи, они у нас на крючке. Мы добьемся, чтобы их выдворили с нашей улицы. Дом же не их, ты знаешь, они его снимают, так что это вопрос времени. Я так и сказал Снежке. Пусть привыкает к мысли, что скоро ее вышвырнут на улицу.

– Правда? – спросил я, закипая от ярости. – Ну, ладно, ты знаешь, где нас найти, если потребуется помощь. Верно, Тигрица?

– А? – лениво отозвалась Тигрица. Все это время она грелась на солнце, а сейчас принялась ловить бабочку.

– Я говорю, мы ведь поможем Лососю, если понадобится.

– Да? – Я понял, что Тигрица даже и не следила за нашей беседой. Лавры шпиона ее не манили, моя подруга вполне довольствовалась ролью телохранителя.

Мы ушли играть в парк: мне нужно было обдумать все вдали от уличного шума. По пути туда я пересказал наш разговор Тигрице.

– Поверить не могу, что ты не слушала! – посетовал я.

– Прости, там были такие солнечные зайчики на газоне, я немножко увлеклась. – По крайней мере, она сообщила мне об этом извиняющимся тоном.

– А что ты будешь делать, если Лосось и впрямь попросит о помощи? – спросила Тигрица, когда я дошел до конца беседы.

– Этого не случится. Главное, теперь я знаю, что на уме у Гудвинов. Осталось выяснить, что же на самом деле случилось с семьей Снежки.

– Отлично, Алфи, – тряхнула головой Тигрица. – Только я до сих пор не понимаю, зачем тебе лезть во все это.

Мы лежали на прогретой солнцем цветочной клумбе, время от времени лениво клацая зубами вслед пролетающей мухе.

– Ты же меня знаешь, я хочу, чтобы всем было хорошо, и кошкам, и людям.

– Ты ее любишь? – серьезно спросила Тигрица.

– Не знаю, – искренне ответил я.

– Расскажи, что ты к ней испытываешь? – Моя подруга вдруг вскочила на все четыре лапы и посмотрела мне в глаза. Зная, что это щекотливый вопрос, я все равно постарался ответить честно.

– Она злючка, но я думаю о ней, когда ложусь спать и когда открываю глаза. А как увижу ее, в животе что-то екает. Мне хочется быть с ней рядом, хотя она этого не желает. Как-то так.

– Втрескался по уши, – подытожила Тигрица.

– Почему ты так уверена? – спросил я.

– Если тебе непонятно, значит, не такой уж ты и умный.

– А?

– Я знаю это, Алфи, потому что сама испытываю к тебе то же самое.

Я так и застыл, а Тигрица бросила на меня прощальный взгляд и была такова, оставив меня торчать посреди клумбы с жужжащей над ухом мухой.

Да уж, эта новость одним махом разрушила все мои планы. Я и забыл, что собирался идти к Снежке. Я, конечно, замечал, что после появления белой кошки Тигрица стала вести себя по-другому, но не придавал этому особого значения. И ведь предупреждали меня добрые коты, что она ко мне неравнодушна! Но я так высоко ценил в Тигрице друга, что не хотел ничего менять. А теперь что же – вся наша дружба коту под хвост? Я не представлял, что мне делать.

Голова у меня шла кругом, но ничего путного в нее не приходило. Мне нужно время, чтобы все как следует обмозговать. Но разве можно придумать что-то толковое на голодный желудок? Лично я так не могу. И хотя до полдника было еще далеко, я решил попытать счастья у Полли.

Я пробрался сквозь кошачью дверцу в дом, где меня ждал приятный сюрприз – Полли была на кухне и готовила. Генри рисовал за столом, а Марта, сидя в специальном высоком стульчике, ела морковку. Я громко мяукнул.

– Алфи! – радостно крикнул Генри и заулыбался во весь рот. Я ему тоже улыбнулся и подмигнул. Полли погладила меня и, не говоря ни слова, достала из холодильника молоко. Налила его в миску, а в другую насыпала специальных кошачьих галет. На вид эти галеты так себе, но на вкус неплохи, особенно, если запивать их молоком. Я подъел все, что мне дали, умылся, почистил усы и только тогда почувствовал, что готов думать о Тигрице и ее признании.

Я свернулся клубком на диване в гостиной, где Полли включила телевизор для Генри и поставила диск. Малыш полностью сосредоточился на фильме, а в другом конце комнаты Марта так же сосредоточенно пыталась встать – кажется, она поняла, наконец, как это делается. Полли села на диван, и я перебрался к ней на колени. Здесь было тепло, уютно, а между тем мозг взрывался от странных и противоречивых мыслей о Тигрице.

Да, мне говорили, что я ей небезразличен, но я не воспринимал эти слова всерьез. А все потому, что не знал, что делать, если это окажется правдой! Тигрица была мне закадычным другом, и я не хотел ничего менять. Но ее чувства уже все изменили. Чем больше я ломал голову, тем яснее видел, что выхода нет. Не успевал я справиться с одной проблемой, как тут же возникала новая.

Хотел бы я обсудить это с Джонатаном, ведь до Клэр в его жизни было немало женщин. Правда, обычно он довольно быстро от них избавлялся. И не скажу, что они этому радовались.

Я совсем не хотел избавляться от Тигрицы, я очень ее любил, но только как друга. И врать ей не собирался. Нужно было честно сказать, как я к ней отношусь, но при этом меньше всего на свете я хотел ее обидеть или оскорбить. Уффф, ну и закавыка! Пожалуй, тут лучше воспользоваться человеческой мудростью «Утро вечера мудренее» – и поспать. Полли нежно поглаживала меня, время от времени говоря что-то ребятишкам; под тихий смех Генри и лепет Марты я погрузился в дремоту.

Я проснулся, когда Полли бережно сняла меня с колен. Зевнул, потянулся, а потом, мяукнув на прощание, отправился к Клэр и Джонатану. Дома никого не было, так что я улегся на любимом месте в гостиной. Развалившись на солнышке, я наслаждался теплом и мягким ковром. Я всегда любил загорать, но это вдвойне приятно делать в собственном уютном доме.

Не знаю, сколько я так провалялся. Наконец открылась дверь и вошла сияющая Клэр. Я приветливо помурлыкал ей.

– Привет, Алфи. Джонатан сегодня допоздна на работе, так что я решила устроить девичник.

Мне стало интересно, придет ли Таша.

– Придет Таша, – сказала Клэр, как будто прочитав мои мысли, – а еще Полли и Франческа.

Я замурчал от радости. Все мои любимые женщины соберутся вместе! Нам предстоял приятный вечер, пусть даже из мужчин планировался только я один.

Я подготовился: с аппетитом съел полдник и как следует прихорошился, чтобы выглядеть наилучшим образом. Усевшись перед большим зеркалом в прихожей, я языком уложил шерсть, чтобы нигде не топорщилась. Покрутив головой, осмотрел себя со всех сторон и остался доволен. Клэр заметила, что я делаю, и рассмеялась.