Дженни Хан - Всем парням, которых я любила

Но теперь я понимаю, что решение Марго было куда лучше: для того чтобы приготовить шоколадные кексы, всего-то нужно залить их в противень, запечь, нарезать – и готово. С маленькими кексиками куда больше хлопот. Тут придется зачерпнуть идеально ровное количество теста шесть десятков раз, затем подождать, чтобы они остыли, а потом покрыть их глазурью и обсыпать. Я отмеряю восьмой стакан муки, когда раздается звонок в дверь.

– Китти! – кричу я. – Открой дверь!

Снова раздается звонок.

– Китти!

Она кричит в ответ со второго этажа:

– Я провожу важный эксперимент!

Я подбегаю к двери и распахиваю ее, не потрудившись проверить, кто это.

Питер. Он лопается от смеха.

– У тебя все лицо в муке, – говорит он, стряхивая ее с моих щек тыльной стороной ладони.

Я уворачиваюсь от него и вытираю лицо фартуком.

– Что ты здесь делаешь?

– Мы собираемся на игру. Ты разве не читала мою вчерашнюю записку?

– О, блин! У меня был тест, и я забыла. – Питер хмурится, и я добавляю: – В любом случае, я не могу пойти, потому что мне нужно к завтрашнему дню испечь семьдесят два кексика.

– В пятницу вечером?

– Ну… да.

– Это для школьной распродажи выпечки? – Питер обходит меня и снимает кроссовки. – Вы же носите обувь дома, верно?

– Да, – с удивлением в голосе отвечаю я. – Твоя мама тоже что-то готовит?

– Угощение «Райс Криспи» [27]. – Еще один более разумный выбор, чем семьдесят два кексика.

– Извини, что пришел зря. Может быть, мы сможем пойти на игру в следующую пятницу, – говорю я, ожидая, что он обратно наденет свою обувь.

Но он проходит на кухню и садится на стул. Что?

– А твой дом выглядит точно так же, каким я его помню, – произносит он, оглядываясь вокруг, и указывает на фотографию в рамке, где я и Марго младенцами принимаем ванную. – Мило.

Чувствую, как горят мои щеки. Я подхожу и переворачиваю фото.

– А когда ты вообще был в моем доме?

– Еще в седьмом классе. Помнишь, как мы зависали в домике на дереве твоей соседки? Один раз мне нужно было по-маленькому, и ты разрешила воспользоваться твоей ванной комнатой.

– О-о, да, – отвечаю я.

Забавно видеть парня, помимо Джоша, в нашей кухне. По какой-то причине я нервничаю.

– Сколько времени это займет? – спрашивает он меня, засунув руки в карманы.

– Часы, наверное. – Я снова беру мерный стаканчик. Не могу вспомнить, на какой чашке я остановилась.

Питер стонет.

– Почему мы просто не можем пойти в магазин и купить эти кексы?

Я начинаю отмерять муку из миски, разделяя ее на кучки.

– Потому что. Ты думаешь, любая другая мама покупает кексики в «Фуд Лайон» [28]? Как Китти при этом будет выглядеть?

– Что ж, если это для Китти, тогда она должна помогать. – Питер спрыгивает со стула и подходит ко мне, его руки плавно скользят по моей талии и пытаются развязать фартук. – Где ребенок?

Я уставилась на него.

– Что… ты делаешь?

Питер смотрит на меня так, словно я дурочка.

– Если я буду помогать, то мне тоже нужен фартук. Я не собираюсь пачкать одежду.

– Мы успеем их приготовить до начала игры, – сообщаю я ему.

– Тогда мы просто пойдем на вечеринку. – Питер бросает на меня недоверчивый взгляд. – Это было в письме, которое я написал тебе сегодня! Боже, зачем я вообще утруждаю себя?

– Я действительно была очень занята сегодня, – кротко отвечаю я. Мне так неудобно. Он до конца выполняет условия нашей сделки и честно пишет мне по записке в день, а я даже не могу удосужиться их прочитать. – Не знаю, могу ли я пойти на вечеринку. Не уверена, разрешат ли мне так поздно выйти.

– Твой папа дома? Я спрошу его.

– Нет, он в больнице. Кроме того, я не могу просто взять и оставить Китти одну, – я вновь беру мерный стаканчик.

– Что ж, а когда он вернется домой?

– Не знаю. Поздно наверное. – Или, может быть, через час. Но Питер к этому времени уже уйдет. – Ты иди сам. Я не хочу тебя задерживать.

Питер издает стон.

– Кави, ты нужна мне. Джен еще ни слова о нас не сказала, в чем тогда смысл всего этого. И… она может привезти того говнюка, с которым встречается. – Питер выпячивает нижнюю губу. – Ну же. Я ведь помог тебе с Джошем, не так ли?

– Да, – признаюсь я. – Но, Питер, я должна приготовить эти кексики для распродажи.

Питер разводит руками.

– Тогда я помогу тебе. Просто дай мне фартук.

Я отхожу от него и начинаю рыскать в поисках другого фартука. Нахожу один с рисунком кекса и передаю ему.

Он морщится и указывает на мой.

– Я хочу тот, который на тебе.

– Но он мой! – Он в красно-белую клеточку с маленькими бурыми медвежатами; бабушка привезла его мне из Кореи. – Я всегда пеку в нем. Просто надень этот.

Питер медленно покачивает головой и протягивает руку.

– Дай мне свой. Ты должна мне за то, что не читала мои записки.

Я развязываю фартук и отдаю его, отворачиваюсь и возвращаюсь к своим измерениям.

– Ты еще больший ребенок, чем Китти.

– Просто поторопись и скажи, что надо делать.

– А ты справишься? Потому что у меня ингредиентов хватит ровно на шесть десятков кексиков. Мне не хочется начинать все сначала…

– Я знаю, как печь!

– Тогда ладно. Вывали эти кусочки масла в миску.

– А потом?

– Когда закончишь, я дам тебе следующее задание.

Питер закатывает глаза, но делает так, как ему сказали.

– Так вот чем ты занимаешься по пятницам вечером? Сидишь дома в пижаме и печешь?

– И другими вещами тоже, – отвечаю я, завязывая волосы в тугой хвост.

– Например?

Я все еще так взволнована внезапным появлением Питера, что не могу думать.

– Эм, гуляю.

– Где?

– Боже, я не знаю! Питер, прекрати допрашивать меня. – Я сдуваю челку с глаз. Здесь становится очень жарко. С таким же успехом я могу выключить духовку, потому что приход Питера замедлил весь процесс. При такой скорости я проведу здесь всю ночь. – Из– за тебя я сбилась со счета. Теперь мне придется начинать все заново!

– Послушай, давай я сделаю, – говорит Питер, подходя ко мне сзади.

Я шарахаюсь от него.

– Нет-нет, сама сделаю, – отвечаю я. Он качает головой и пытается забрать у меня мерный стаканчик, но я не отпускаю, и мука высыпается из чашки, разлетаясь в воздухе. Мы оба оказываемся в муке. Питер начинает заливаться со смеху, я же испускаю возмущенный вопль.

– Питер!

Он смеется так сильно, что не может говорить.

Я скрещиваю руки на груди.

– Надеюсь, мне хватит муки!

– Ты похожа на бабушку, – произносит он, все еще смеясь.

– Что ж, а ты похож на дедушку, – парирую я. Я сваливаю муку из миски обратно в жестяную банку.

– Нет, ты правда очень похожа на мою бабушку, – говорит Питер. – Ты ненавидишь сквернословить. Любишь печь. Остаешься дома по пятницам вечером. Вау, я встречаюсь со своей бабушкой. Ужас.