Дженни Хан - Всем парням, которых я любила

И я хочу ответить «да», но мне не хочется быть с парнем, чье сердце принадлежит кому-то еще. Всего только раз я хочу быть чьим-то единственным выбором.

– Может, ты и думаешь, что я тебе нравлюсь, но это не так. Если бы нравилась, ты бы не любил ее по– прежнему.

Питер качает головой.

– То, что у меня с Джен, совершенно отличается от того, что у меня с тобой, – отвечает он.

– Как это может быть правдой, когда с самой первой минуты все было только из-за Женевьевы?

– Так нечестно, – протестует он. – Когда мы все это начали, тебе нравился Сандерсон.

– Больше не нравится. – Я с трудом проглатываю. – Но ты по-прежнему любишь Женевьеву.

Отчаявшись, Питер отходит от меня и запускает руки в волосы.

– Боже, что делает тебя таким экспертом в любви? Тебе за всю жизнь нравились пятеро парней. Один гей, один живет в Индиане или в Монтане, или где-то еще. Макларен переехал раньше, чем что-нибудь действительно могло произойти, один встречался с твоей сестрой. И потом остаюсь я. Хмм, что у нас всех есть общего? Какой общий знаменатель?

Я чувствую, как вся кровь хлынула к моему лицу.

– Это нечестно!

Питер склоняется ближе и говорит:

– Тебе нравятся только те парни, с которыми у тебя ничего не получится, потому что ты боишься. Чего ты так боишься?

Я пячусь от него, упираясь прямо в стену.

– Я ничего не боюсь.

– Черта с два, не боишься. Ты скорее создашь в голове воображаемый образ кого-то, чем будешь с реальным человеком.

Я сердито смотрю на него.

– Ты просто бесишься из-за того, что я не умерла от счастья, потому что великий Питер Кавински сказал, что я ему нравлюсь. У тебя такое огромное самомнение.

Его глаза сверкают.

– Эй, извини, что не появился на пороге с цветами и с признанием вечной любви к тебе, Лара Джин. Но знаешь, это ненастоящая жизнь. Тебе нужно повзрослеть.

Все. Я не обязана это выслушивать. Я разворачиваюсь на пятках и ухожу. Через плечо я говорю:

– Наслаждайся джакузи.

– Я всегда наслаждаюсь, – отзывается он.

Меня трясет.

Это правда? Может ли он быть прав?

Вернувшись в комнату, я переодеваюсь в свою фланелевую сорочку и надеваю толстые носки. Я даже не иду мыться. Просто выключаю свет и забираюсь в кровать. Хотя заснуть так и не могу. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу лицо Питера.

Как он посмел сказать, что мне нужно повзрослеть? Что он вообще знает? Как будто он такой зрелый!

Но… прав ли он насчет меня? Разве мне действительно нравятся только те парни, которые никогда не будут моими? Я всегда знала, что Питер был вне моей досягаемости. Всегда знала, что он не принадлежит мне. Но сегодня вечером он заявил, что я ему нравлюсь. Он сказал то, на что я надеялась. Так почему я не смогла просто ответить, что он мне тоже нравится, когда у меня был шанс? Потому что нравится. Он мне тоже нравится. Конечно же. Какая бы девушка не влюбилась в Питера Кавински, самого красивого парня из всех Красивых Парней. Теперь, когда я по-настоящему знаю его, я понимаю, что он намного больше, чем просто красивая оболочка.

Я не хочу больше бояться. Хочу быть смелой. Хочу… чтобы началась жизнь. Мне хочется влюбиться и хочется, чтобы парень полюбил меня в ответ.

Прежде чем отговорить себя, я надеваю стеганое пальто, опускаю ключ в карман и направляюсь к джакузи.

ДЖАКУЗИ НАХОДИТСЯ ПОЗАДИ ГЛАВНОГО ДОМИКА, спрятанная в лесу на деревянной платформе. По пути туда я наталкиваюсь на ребят с мокрыми волосами – все направляются обратно в свои комнаты до комендантского часа. Отбой в одиннадцать, а сейчас уже десять сорок пять. Осталось не так много времени. Надеюсь, Питер все еще там. Не хочу потерять самообладание. Так что я ускоряю шаг и вот тогда замечаю его одного в горячей ванне, с откинутой назад головой и закрытыми глазами.

– Привет, – произношу я, и мой голос эхом раздается в лесу.

Его глаза моментально распахиваются. Нервно он поглядывает через мое плечо.

– Лара Джин! Что ты здесь делаешь?

– Я пришла тебя увидеть, – отвечаю я, и мое дыхание вырывается белыми клубочками пара. Начинаю снимать ботинки и носки. Мои руки трясутся, но не из-за холода. Я нервничаю.

– Эээ… что ты делаешь? – Питер глядит на меня, словно я чокнутая.

– Забираюсь в ванну! – Дрожа, я расстегиваю пальто и кладу его на скамейку. От воды поднимается пар. Я погружаю ноги и сажусь на край гидромассажной ванны. Жарче, чем в обычной ванне, но все равно приятно. Питер все еще наблюдает за мной с настороженностью. Мое сердце бешено бьется, и мне трудно смотреть ему в глаза. В жизни не испытывала такого страха. – То, о чем ты говорил ранее. Ты застал меня врасплох, поэтому я не знала, что ответить. Но… ну, ты мне тоже нравишься. – Это было произнесено так невнятно и неуверенно, что мне захотелось начать все сначала и сказать это спокойно и уверенно. Я пробую еще раз, громче. – Ты мне нравишься, Питер.

Питер моргает и вдруг выглядит таким юным.

– Я не понимаю девушек. Думаю, разгадал вас, а потом… А потом…

– А потом? – Я задерживаю дыхание, ожидая, что он скажет. Так нервничаю, что продолжаю сглатывать, и для моих ушей этот звук кажется громким. Даже мое дыхание звучит громко. Даже биение моего сердца.

Он смотрит на меня пристально, его зрачки расширены. Смотрит так, словно видит меня впервые.

– А потом я не знаю.

Думаю, я перестаю дышать, когда слышу его «Я не знаю». Я все так сильно испортила, что теперь он не знает? Не может быть, чтобы все было кончено, не тогда, когда я, наконец-то, нашла смелость в себе. Не могу позволить этому произойти.

Мое сердце стучит со скоростью миллион триллионов ударов в минуту, когда я приближаюсь к нему ближе. Я склоняю голову и прикасаюсь своими губами к его и ощущаю, как он вздрагивает от удивления. А затем он целует меня в ответ с открытым ртом; мягкими губами целует меня в ответ. Поначалу я нервничаю, но, когда он подносит руку к моему затылку и приободряюще поглаживает волосы, я немного успокаиваюсь. Хорошо, что я сижу, потому что мои коленки ослабли.

Он стягивает меня в воду, так что теперь я тоже сижу в горячей ванне и моя ночная рубашка промокла насквозь, но меня это не волнует. Меня ничего не волнует. Никогда не знала, что поцелуи могут быть такими приятными.

Мои руки находятся по бокам тела, чтобы не дать струям воды задрать юбку. Питер обхватывает руками мое лицо, целуя меня.

– Ты в порядке? – шепчет он. Его голос звучит по-другому: сдавленно, настойчиво и немного уязвимо. Он не похож на Питера, которого я знаю; он не спокойный или скучающий, или веселый. То, как он смотрит на меня прямо сейчас, – я знаю, он сделал бы все, о чем бы я его ни попросила, и это странное и сильное чувство.