Дэниэл Суарез - Поток

– С этой стороны не должно быть осложнений. Я просмотрел его досье. Вначале он артачился, но за три года понял, что с нами надо сотрудничать. Думаю, пришло время посмотреть, не готов ли он к нам присоединиться.

– Тест на чистосердечность можно отправить прямо в тюрьму, не извлекая самого Грейди. Это же целая история – освободить оттуда зэка! Ничего подобного не делалось уже пятнадцать лет.

– Я не хочу, чтобы его тестировали. – Хедрик тщательно подбирал слова: – Нужно, чтобы он чувствовал, будто сам принимает решение. – Он сделал жест в сторону голографического изображения Кратоса. То висело в центре управления над изображением Земли. – Покажите ему, как мы воплотили его идеи. Убедите, что в будущем он станет важной шишкой.

Взгляд Моррисона ничего не выражал.

– Вы не разделяете мою точку зрения?

– Я не уверен, что мистер Грейди до сих пор способен принимать решения. Ни один заключенный из тех, кого мы извлекали из «Гибернити», не провел там больше года. То, как там с ними работают, может нанести им непоправимый ущерб.

– За десять или пятнадцать лет – может быть, но уж никак не за три года. Особенно если субъект так же настроен на сотрудничество, как мистер Грейди.

– Он действительно так вам нужен?

– Проект Кратос забуксовал. Я думаю, мистер Грейди может дать нам жизненно важную информацию. Быть может, нашему гениальному другу хватило времени, чтобы пересмотреть свое решение.

– Как скажете, сэр. Когда он вам нужен?

– Чем скорее, тем лучше. В пути устройте его поудобнее. И получше с ним обращайтесь. Вообще говоря, я хочу, чтобы он проснулся еще во время транзита – тогда он сможет увидеть, как мы применяем его гравитационное зеркало в авиационно-космической технике. Я хочу, чтобы к моменту нашей дискуссии он был счастливым и отдохнувшим. Так что не применяйте силу.

– Уж не знаю, как осчастливить этого Грейди, но сюда я его доставлю.

Когда стены камеры начали видеотрансляцию воздушного путешествия вдоль побережья Амальфи, Грейди повело, у него закружилась голова. Казалось, его напоминающее по форме пулю узилище трансформировалось вдруг в прозрачную летящую капсулу, которая несла его по воздуху. Даже на полу под ногами возникло изображение сверкающей поверхности моря.

Ролик был одним из «вознаграждений», которыми ИскИны-дознаватели должны были поощрять Грейди, – но с тех пор, как несколько лет назад Джон взломал систему, весь мешок с подарками был в его распоряжении. Это был телевизор с огромным экраном, венец эволюции телевизоров. Реальность, нарисованная на стенах с помощью нанопокрытия. Вдобавок к своему смотровому столу-кровати Грейди обзавелся разнообразной мебелью. Теперь у него были стул и рабочий стол. Еще он наштамповал себе одежду с обувью и научился производить металлические инструменты и инвентарь – после того как получил доступ к 3D-принтерам, спрятанным где-то в стенах.

Извлечение из мозга углеродных микроволокон было мучительной процедурой, к которой пришлось привлечь ставшие теперь покорными электроактивные полимерные щупальца. Они управляли прибором, который по необходимости вставлял или извлекал микроволокна – стабилизировал, просверливая отверстия в черепе, и удерживал на месте, будто тисками. Грейди содрогнулся от этого воспоминания.

Но, какими бы невозможно тонкими и крепкими ни были эти волокна, они, похоже, не нанесли вреда его рассудку. Так утверждал Чаттопадхай. На умственных способностях и психике не сказались и утраченные во время пыток воспоминания. Нити же пошли на доброе дело: с их помощью удалось воплотить в жизнь пару интересных задумок Резисторов в области сверхпроводникового оборудования и связи. Узники буквально на коленке создавали технологии для изучения, переделки и эксплуатации управляющих и логистических систем тюрьмы. Ученые направляли их против создателей «Гибернити».

С тех пор много воды утекло, и белки, которые ИскИн закачал в тело Грейди через пупок и под воздействием которых он лишился волос и ногтей, уже давно покинули его организм. Теперь у него была роскошная шевелюра – и ногти, скрести стены камеры. Все это никак не приближало ни его, ни других Резисторов к свободе.

Тело омывала имитация солнечных лучей, под ней даже можно было обгореть, если просидеть долго. Грейди не видел настоящего солнечного света несколько лет, но, говоря по правде, тюремная копия внешнего мира была более чем убедительна. Не просто видео, а свежий, пахнущий вереском воздух. И солнечный свет, обладающий всеми свойствами реального, – не обыкновенные ртутные металлогалогенные лампы низкотехнологичной цивилизации, а мощные тонкопленочные светодиоды, способные создать электромагнитное излучение любой длины волны. Как теперь знал Грейди, материаловедение как наука пережила в восьмидесятые годы двадцатого века настоящее возрождение, и то, что всего несколько лет назад показалось бы ему волшебством, сейчас было само собой разумеющимся.

Но контроль над тюремной камерой вовсе не был прелюдией к побегу из «Гибернити». Отсюда еще никто не вырвался. Ему понадобилось больше года, чтобы принять такое положение дел – если, конечно, предположить, что он действительно с ним смирился.

Во всяком случае, теперь Джон представлял, как работает тюремный комплекс. Ответ можно было дать одним словом: плохо. Надзиратели почти не контролировали тюрьму и боялись, что власть окончательно перейдет в руки гениальных зэков.

Однако в знаниях последних зиял серьезный пробел. Система управления тюрьмой состояла из разрозненных автономных узлов – для каждой камеры существовал свой. «Гибернити» обслуживали и строили полуразумные автоматические устройства, при необходимости они же выплавляли в камне новые помещения. К этой технике не имели доступа ни тюремщики, ни узники.

В знаниях Резисторов были и другие лакуны: они не имели четкого представления о том, сколько заключенных содержится в тюрьме. А также о том, где, собственно, она находится.

Грейди месяцами изучал записи с подконтрольных Резисторам камер видеонаблюдения, сделанные в помещениях для охраны и коридорах, надеясь обнаружить хоть какие-то намеки на их местоположение. Надзиратели, по большей части, были клонами Моррисона и большую часть времени вместо работы устраивали друг другу жестокие розыгрыши. Грейди вспомнил, что настоящий Моррисон называл своих псевдосыновей гиенами, – с прозвищем он явно не ошибся. Они грызлись между собой и роптали на судьбу, забросившую их нести службу на край света.

Но Резисторов уважал каждый.

Грейди вспомнил, как на трансляции с самой границы территорий, подконтрольных заключенным, увидел одинокий сторожевой пост и граффити, которое надзиратель оставил для своих сослуживцев: «Датчики врут». Эта надпись весьма неплохо отражала положение вещей.