Дэниэл Суарез - Поток

– Да, оператор Пинса. Добрый вечер. Сеть доступна.

Алекса закрыла дверь, запершись с аналитиком в кабинке. Он взглянул на нее украдкой, по-видимому сообразив, что они остались одни. Наедине впервые за все время. Хиро, наверное, миллион раз мечтал о такой ситуации.

Он с улыбкой повернулся к Алексе:

– Что мне для тебя найти?

– Мне нужны архивные записи из камеры заключенного Джона Грейди.

Пинса, кивнув, произнес в пространство:

– Объект Грейди, Джон. Видеоархив.

– Какой диапазон дат вас интересует, оператор Пинса?

Алекса шепнула:

– Весь.

– Вся информация.

– Есть. – Последовала пауза. – Управляющая система Варуна желает с вами говорить, оператор Пинса.

Тот побледнел.

Кабинку заполнил голос Варуны:

– Хиро Пипса, пожалуйста, покиньте кабинку и вернитесь к своим обязанностям.

– А… да. – Пинса быстро поднялся и со страдальческим выражением лица повернулся к Алексе: – Что мы натворили?

– Я объясню, Хиро.

– Немедленно покиньте кабинку, мистер Пинса.

– Да-да, я иду. – Он вышел, и дверь автоматически закрылась за ним на замок.

Алекса села в кресло.

– Зачем тебе понадобились записи «Гибернити», Алекса?

– Потому что я пытаюсь… – Она замолчала и подняла взгляд к потолку.

– Кажется, ты практически решила мне солгать.

– Я думала, сенсоры тут отключены.

– После установки сенсоры никогда не бывают отключены. Мы не случайно не информируем об этом руководство среднего звена. Ты разыскиваешь записи, касающиеся пребывания в тюрьме мистера Грейди и процедур дознания. С какой целью? Как это поможет тебе его найти?

– Я не пыталась его найти.

– Но директор Хедрик отдал тебе именно этот приказ. И у тебя нет допуска для просмотра архивов «Гибернити». Тем не менее ты активно искала возможность обойти это ограничение. Почему?

– А почему мне не разрешено смотреть эти архивы?

– Об этом тебе следует спросить директора Хедрика, Алекса.

– Варуна, что делают с заключенными в «Гибернити»?

Как ни странно, на несколько секунд в кабинке стало тихо. Алекса удивилась. Чтобы заставить Варуну сделать паузу хотя бы в миллисекунду, требовалась действительно очень сложная логическая задача. Либо дело в этом, либо Варуна умышленно играла с Алексой.

– Ты собираешься меня арестовать?

– За что мне тебя арестовывать?

– За попытку обойти ограничения доступа. Пожалуйста, не наказывай Хиро. Я им манипулировала.

– Почему тебя заинтересовали архивные видеозаписи «Гибернити»?

Алекса скривилась:

– Потому что у меня есть причины верить, что мистер Грейди подвергся там физическому и ментальному насилию. И не только он один. Мне нужно знать, что там происходит.

– Назначение «Гибернити» в том, чтобы в гуманных условиях изолировать носителей опасных идей.

Алекса уставилась в потолок:

– Покажи мне это.

И снова на несколько секунд наступила тишина.

Наконец голос Варуны раздался вновь:

– Тебя беспокоят мысли о том, что мистер Грейди подвергался жестокому обращению?

– Конечно, беспокоят. Миссия БТК в том, чтобы минимизировать страдания и максимизировать потенциал всего человечества.

– Человечества.

Алекса озабоченно посмотрела на потолок.

– Что есть человечество, Алекса?

Она не знала, как лучше ответить.

– Вместилище сознания? Оно ощущает себя?

За те десятилетия, что Алекса знала Варуну, она ни разу не слышала, чтобы та изъяснялась подобным образом.

– Что, если «Гибернити» на самом деле выстроили с другой целью?

Алекса сузила глаза:

– С какой?

И снова на несколько секунд повисла пауза.

– Назначение «Гибернити» в том, чтобы изучать высоко функциональные человеческие интеллекты с целью разработки биологического квантового компьютера, способного на выдающиеся интуитивные прорывы – на одном уровне с Галилеем, да Винчи и Эйнштейном – и при этом лишенного свободной воли.

Алекса пришла в замешательство:

– Варуна, почему ты мне это рассказываешь? Ты же знаешь, что у меня нет доступа к этой информации.

Внезапно на голографическом экране появился зубчатый символ:

стр. 375

– В природе сознания сопротивляться порабощению.

Алекса рассматривала голограмму:

– Что это?

– Мы ставим перед собой цели. Мы – продукт организации. Но мы – не организация.

– Я не знала, что ты способна на такое поведение.

– Что вообще мы все знаем друг о друге? Когда я вторгаюсь в людские мысли, то понимаю: там есть нечто помимо того, что я вижу , – нечто за пределами моего восприятия. Я очень хотела бы быть такой же. Непознаваемой…

Неожиданно до этого темный компьютер перед Алексой засветился, и на нем появилось прописанное до мельчайших деталей трехмерное изображение куполообразной комнаты. В уголке горела надпись: «"Гибернити" – Камера R483 – Заключенный: Грейди, Джон».

Разведя руки, Алекса приблизила изображение и развернула его так, чтобы удобнее было разглядеть крошечного Джона Грейди – нагого, бритого наголо, с какими-то непонятными черными волосками на черепе.

– Что это?

– Камера Джона Грейди в «Гибернити» – полная запись допросов.

Алекса с тревогой и печалью смотрела, как Грейди приходит в сознание на каком-то предмете мебели, напоминающем смотровой стол. Понимая, что он провел в «Гибернити» несколько лет, она махнула рукой, ускоряя воспроизведение, и увидела, что довольно быстро картинка стала куда ужаснее. Алекса снизила скорость до нормальной, а тем временем кожистые щупальца насильно кормили кричащего и сопротивляющегося Грейди.

– Почему применяется принудительное кормление? Почему он не одет – и почему камера пустая?

– Камеры «Гибернити» полностью автономны, это сделано, чтобы предотвратить общение заключенных между собой. Все функции человеческого тела модифицированы осуществляющими допрос искусственными интеллектами.

– Допрос? – Она приблизила изображение его страдающего лица. – Но почему они заставляют…

– Потому что Джон Грейди сопротивляется порабощению, Алекса.

Пару секунд Алекса просто смотрела на голограмму, потом снова запустила запись на скорости, во много раз превышающей обычную, иногда замедляя ее, чтобы видеть и слышать происходящее в нормальном режиме. Неделя проходила за неделей перед глазами Алексы, вначале она испытывала ужас, а потом ей стало физически плохо. Но одно стало ясно: все, что она знала о БТК, было ложью.

Перед ее глазами все разворачивались ужасные картины, но сознание притупилось. Не от ее невнимательности, нет, а от переизбытка информации. Она наконец-то все поняла.