Джулия Кеннер - Необходимый грех. У любви и успеха – своя цена

– А от чего, черт подери, он пытается тебя защитить таким образом?

– От репортеров.

– Да пошли они на фиг.

– Они никак не отстанут, – мрачно говорю я. – А Блейн тебе ничего не рассказывал?

– О чем?

Я совершенно не хочу об этом говорить, но мне необходима помощь Эвелин.

– У меня есть шрамы… – начинаю я.

– Да, я видела один на картине. У тебя на бедре. Кажется, там и другие были, но их не очень видно. Откуда они, Техас?

– Жизнь у меня была такая.

Эвелин молчит. Я жду нового потока слез, но слезы не приходят. Кажется, я немного успокоилась, или присутствие Эвелин меня успокоило. А может, это Дэмиен помог мне по-новому взглянуть на себя и на свои недостатки.

Я чувствую новый приступ отчаяния. Черт возьми, зачем же он меня бросил?!

– Ты хочешь сказать, Дэмиен думает, что ты опять начнешь себя резать?

Я готова поцеловать Эвелин за эту прямоту.

– Я не делала этого с тех пор, как приехала в Лос-Анджелес. Правда, один раз была близка к этому.

– Из-за папарацци? – спрашивает Эвелин, ставя передо мной стакан воды, из которого я делаю жадный глоток.

– И из-за всей этой чехарды вокруг портрета. В общем, они меня сильно достали.

– Да это кого угодно достанет.

– Теперь пресса пишет, что я спала с убийцей, а Дэмиен думает…

– …что он ушел от тебя как герой. Черт подери, ты можешь полететь в Германию и вернуть его.

– Нет, Дэмиен отправит меня назад. Не забывай, он думает, что ведет себя как истинный джентльмен. Я должна доказать ему, что выдержу, но как мне это сделать? Я же не могу ему сказать, что целый год себя не резала, – вот, мол, мое достижение. Что мне сделать, чтобы доказать, что я не сломаюсь?

– Эх, Ники, ты пришла за советом по правильному адресу. Я работала в Голливуде всю жизнь и кое-чему научилась. Надо сделать прессу твоим союзником.

– Не понимаю.

– Ты им интересна как скандальная история. Сделай так, чтобы история изменилась или вообще закончилась.

Я моргаю, пытаясь понять логику Эвелин, и через мгновение до меня доходит. Я вскакиваю и крепко обнимаю ее.

– Ты гений!

– Еще бы. Как ты думаешь, почему я в этом городе стала легендой?

– Ты знаешь каких-нибудь нормальных репортеров, с которыми можно иметь дело?

Эвелин широко улыбается.

– Предоставь это мне, я все устрою. И, заметь, – говорит Эвелин с ухмылкой, – все, что ты скажешь, это чистая правда.

Два часа я собираюсь с мыслями. Я совершенно не стесняюсь телекамер – хоть что-то положительное от воспитания моей матери. Я волнуюсь только о том, чтобы высказаться четко и ясно. Так, чтобы каналы захотели показать наиболее интересные отрывки моего выступления.

Потом в доме Эвелин появляется съемочная группа.

– Ну, ты готова, Техас? Уверена в том, что ты делаешь? – спрашивает меня Эвелин.

– Чтобы вернуть Дэмиена, мне ничего другого не остается. Кроме всего прочего, я хочу сделать это и для самой себя.

Она кивает.

– Хорошо. Тогда скоро ты будешь еще более знаменита.

Я смеюсь, но подспудно думаю о том, что наш план может и не сработать. Хотя сейчас это меня мало волнует.

Самое главное – принцесса выходит из башни, чтобы самой убить дракона.

В съемочной группе три человека – оператор, репортер и продюсер. Я не собираюсь давать интервью, поэтому репортер говорит, что вступительную часть они смонтируют в студии. В кадре, кроме меня, никого не будет, поэтому я могу спокойно сказать все, что хочу. Я становлюсь на выбранное съемочной группой и подсвеченное прожекторами место и после отмашки оператора начинаю говорить.

– Меня зовут Ники Фэрчайлд. Не так давно я взяла миллион долларов за то, что выступила обнаженной моделью для картины, написанной художником Блейном. Портрет висит в доме мистера Дэмиена Старка в Малибу. Это прекрасная работа, высокохудожественная и очень эротичная. Художник на портрете не изобразил моего лица.

Я делаю паузу, чтобы собраться с мыслями. Женщина-репортер ободряюще кивает и улыбается.

– Я согласилась выступить моделью, потому что мне нужны деньги. Эти деньги я не потратила и не потрачу до тех пор, пока не буду готова. Я настояла, чтобы никто, кроме мистера Старка и самого художника, не знал, кто является моделью на портрете. Однако непонятным для меня образом пресса узнала об этом, и с тех пор меня и мистера Старка осаждают фотографы и репортеры. Несмотря на это, я ни о чем не жалею.

Мне очень хочется, чтобы Дэмиен увидел этот сюжет.

– Я не жалею, что выступила моделью и что взяла за свою работу деньги. Я жалею только о том, что просила художника и владельца картины сохранить мое имя в тайне. Должна признаться, что раньше я стыдилась своего тела, но эти времена, к счастью, прошли. Я считаю, что получился потрясающе красивый портрет. Я уверена, что честно заработала эти деньги. Но как подсчитать гонорар за то, чтобы позировать голой? Если бы я, например, взяла тогда не миллион, а десять миллионов, называла бы тогда меня пресса дешевой проституткой?

Я смотрю на Эвелин, которая не может сдержать улыбки.

– Если честно, мне кажется, что мистер Старк недоплатил. Если он захочет второй портрет, я возьму с него два миллиона. Как минимум. Сейчас пресса пишет обо мне, как о женщине, которая готова спать с убийцей, чтобы пробиться в этой жизни. Что я могу сказать по этому поводу? Я с удовольствием сплю с мистером Старком, но не для того, чтобы сделать карьеру или пробиться. Я горжусь и ценю, что он хочет разделить со мной свою постель и свою жизнь.

Я понимаю, что уже ни капельки не волнуюсь.

– По поводу обвинений мистера Старка в убийстве я могу сказать следующее. Я не верю в эти обвинения. Я знаю, что он будет оправдан судом, потому что он невиновен. Даже если произойдет ошибка и невинного человека осудят, это не изменит моего отношения к мистеру Старку. Я его никогда не покину.

Я делаю глубокий вдох и перехожу к заключительной части моего выступления.

– Я больше не собираюсь делать заявлений для прессы и добавлю лишь одно. Я люблю Дэмиена Старка и через час уезжаю в аэропорт, чтобы вылететь в Германию и поддержать его во время суда. Спасибо за внимание.

Я стою перед дверью президентского номера в умопомрачительно красивом мюнхенском отеле «Кемпински». Я премного благодарна Сильвии – она, рискуя потерять работу, назвала мне адрес отеля, в котором остановился Дэмиен.

Я не знаю, как он отнесется к моему появлению, видел ли мое интервью по телевизору. Я даже не знаю, заселился ли он в этот номер.

Реакцию на мое заявление я узнала в такси, по пути из мюнхенского аэропорта, из смс от Джеми. Как выяснилось, пресса неожиданно полюбила нас с Дэмиеном, и я для них уже не проститутка, а он не убийца. Теперь мы влюбленные, которым завидует целый свет.