Даниэла Стил - Вояж

– Вы должны знать, Мэдди: вы не одни. Есть масса людей, желающих вам помочь. Если захотите, у вас все получится.

– Я уже хочу. – Она произнесла это шепотом, не так уверенно, как следовало бы, зато с присущей ей откровенностью. – Для этого я сюда и пришла. Просто я не знаю, как это сделать, не знаю, как от него освободиться. Во мне сидит страх, что без него я никто.

– Именно эту уверенность он и стремится в вас вселить. Тогда он будет вам нужен, тогда он сможет вертеть вами, как ему заблагорассудится. При здоровых отношениях люди не принимают решений друг за друга, не утаивают информацию, не говорят партнеру, что тот – пустое место, нищая белая шваль, чье место будет в сточной канаве, если другой от него отвернется. Это и есть жестокость, Мэдди. Необязательно плескать вам в лицо хлоркой или лупить вас раскаленной кочергой. Это лишнее. Он причиняет вам достаточно вреда словами и мыслями, распускать руки ему не приходится. То, что он делает, и так эффективно.

Мэдди, слушая доктора, молча кивала.

Через полчаса вернулась на работу. Длинноволосую брюнетку, снова наблюдавшую за ней, она не заметила. В восемь вечера, когда Мэдди садилась в машину, чтобы ехать домой, девушка все еще несла свой караул, только на другой стороне улицы, а не у входа в студию. Казалось, она чего-то ждет. Мэдди пока не обращала на нее внимания. Когда Джек, выйдя из студии немного погодя, остановил такси, девушка кинулась прочь, закрывая лицо, чтобы он ее не увидел. Они уже сказали все, что было необходимо, и она знала, что ничего от него не добьется.

На следующий день Мэдди с Брэдом готовили сюжет о сенатской комиссии по этике, когда раздался телефонный звонок. Трубку сняла Мэдди. На том конце провода молчали. Ей стало страшно: вдруг это очередной маньяк или еще какой-нибудь сумасшедший? Наконец раздались короткие гудки, и она, вернувшись к работе, забыла о звонке.

То же самое произошло вечером дома. Она пожаловалась Джеку, но тот только пожал плечами и бросил: «Наверное, ошиблись номером». Теперь он насмехался над ней, говоря, что она пугается собственной тени из-за одного случая с жалким психом. Она каждый день в эфире, так чего же удивляться, что на нее клюют неуравновешенные люди? Такова участь всех знаменитостей.

– Никуда не денешься, Мэдди, – спокойно сказал он. – Ты ведущая новостей, тебе ли этого не знать?

Между супругами как будто установился штиль, но Мэдди никак не могла забыть, что Джек не предупредил ее о возможной опасности нападения. Он оправдывался тем, что у него и так полно забот и он достаточно позаботился о безопасности своей ведущей. Но она по-прежнему считала, что муж должен был ее предостеречь.

В понедельник ей позвонила личный секретарь первой леди и сообщила о переносе очередного заседания комиссии. Первой леди предстояло сопровождать президента в Великобританию и присутствовать на королевском приеме в Букингемском дворце, поэтому она составляла новый график, соотносясь с возможностями Мэдди и остальных одиннадцати членов своей комиссии. Мэдди изучала свой календарь, когда в ее кабинет вошла девушка в джинсах и белой футболке, с длинными прямыми волосами. Выглядела она аккуратно и скромно, а главное – сильно нервничала. Кто эта девушка и что ей нужно? Мэдди видела ее впервые и предположила, что это посыльная из другого отдела или ей попросту нужен автограф. Девушка явилась без пропуска и с пакетом пончиков. Видимо, этот пакет и заменил ей пропуск, позволив проникнуть в здание.

– Нет, благодарю. – Мэдди махнула рукой, отправляя непрошеную гостью восвояси, но та не двинулась с места, продолжая таращиться. Мэдди охватила паника. Очередная докучливая сумасшедшая? Что, если у нее револьвер или нож, что, если она – маньячка? Теперь уже ничему не приходится удивляться – Мэдди потянулась к тревожной кнопке под столом, но почему-то медлила.

– В чем дело? – спросила она, прикрыв ладонью телефонную трубку.

– Мне надо с вами поговорить, – ответила девушка. Мэдди подозрительно прищурилась. Что-то в облике гостьи действовало на нее пугающе.

– Не возражаете подождать за дверью? – твердо предложила ей Мэдди. Девушка нехотя вышла, забрав с собой пончики.

Мэдди продиктовала секретарю Филлис Армстронг три даты на выбор, и та обещала перезвонить. Повесив трубку, она включила внутреннее переговорное устройство и сказала дежурной внизу:

– Ко мне пришла незнакомка. Не знаю, чего она хочет. Может быть, поговорите с ней, потом расскажете мне?

Девушка могла быть просто поклонницей знаменитостей, собирательницей автографов, соискательницей должности, но Мэдди насторожила легкость, с которой она к ней проникла. Учитывая недавние неприятности, это не могло не тревожить.

Через несколько минут в переговорном устройстве раздался голос дежурной:

– Она утверждает, что у нее к вам личный разговор.

– О чем? О намерении меня прикончить? Пусть объяснит вам поподробнее, иначе я ее не приму.

Говоря это, она подняла глаза и увидела настырную девицу, снова стоявшую в двери.

– Слушайте, – обратилась к ней Мэдди, – у нас здесь другие правила. Не знаю, что вам нужно, но сначала вам придется поговорить с кем-то еще и только потом – со мной. – Голос тверд и спокоен. Палец – на тревожной кнопке, но сердце бешено колотилось. – Что у вас за дело ко мне?

– Просто разговор на пару минут… – Казалось, девушка вот-вот расплачется, да и пончики куда-то делись.

– Не знаю, смогу ли вам помочь, – неуверенно проговорила Мэдди. Ей пришла мысль, что визит незнакомки как-то связан с ее участием в комиссии по насилию против женщин или с каким-то ее телесюжетом. Возможно, девушка решила, что найдет у нее сочувствие. – Так в чем дело? – спросила она, немного оттаивая.

– В вас, – ответила девушка дрожащим голосом. Руки ее тряслись.

– В каком смысле? – осторожно спросила Мэдди. Что еще за новости?! Сердце странно сжалось, словно в предчувствии чего-то нехорошего.

– Я думаю, вы – моя мать, – произнесла гостья шепотом, так тихо, что слова трудно было разобрать. Мэдди откинулась в кресле, будто от удара кулаком.

– Что?! Что вы несете?! – Мэдди побелела от гнева, теперь у нее самой задрожали руки, палец с трудом попадал на тревожную кнопку. Неужели бедняжка и впрямь умалишенная? – У меня нет детей.

– И никогда не было? – У девушки дрожали губы, в глазах уже появилось разочарование. Трехлетние поиски матери, похоже, снова завели ее в тупик. Несколько раз она уже ошибалась. – Никогда – никогда? Меня зовут Элизабет Тернер, мне девятнадцать лет, родилась пятнадцатого мая в Гетлинберге, Теннесси, в Дымных горах. Кажется, моя мать была родом из Чаттануги. Я поговорила со всеми, с кем только могла. Все, что я знаю, – она произвела меня на свет в пятнадцать лет. Думаю, ее звали Мадлен Бомон, но не уверена. Один человек из тех, с кем я говорила, утверждает, что я – вылитая она.