Даниэла Стил - Вояж

Было ясно, что он имеет в виду: дочь уродилась в свою отвратительную мать. Мэдди сразу вспомнила доктора Флауэрс. Именно о таком тиранстве они и говорили: подлом и неявном.

– Она очень похожа на меня, Джек. Спорить с этим бессмысленно, – спокойно ответила Мэдди, оставляя без внимания его подколки и комментируя только факты.

– Да на тебя похожа любая деревенщина в Теннесси! Думаешь, темные волосы и голубые глаза – большая редкость? Все вы на одно лицо, Мэдди, ты вовсе не уникальная.

Мэдди и эти обидные слова пропустила мимо ушей.

– Объясни, пожалуйста, почему ты не сказал мне, что видел Элизабет. Почему скрывал? – Хотя прекрасно знала ответ: он собирался обрушить на нее эту новость в тот момент, когда она потрясла бы ее сильнее всего.

– Я пытался оградить тебя от того, что счел похожим на шантаж. Прежде чем говорить тебе, я бы ее проверил. – Это звучало разумно и даже благородно, но Мэдди не верила Джеку.

– Как мило с твоей стороны! Я ценю это. Но предпочла бы узнать о вашей встрече без промедления.

– Я учту это при появлении следующего твоего отпрыска. Сколько их, кстати, у тебя в общей сложности?

– Я была очень рада познакомиться с ней, – тихо продолжила Мэдди, не удостоив ответом издевательский вопрос. – Она – прелесть! – Это прозвучало с грустью.

– Что ей от тебя понадобилось? Денег?

– Просто увидеться. Она искала меня три года. А я всю жизнь о ней думала.

– Как трогательно! Вот увидишь, теперь она не оставит тебя в покое. Можешь не надеяться на семейную идиллию, лучше приготовься к неприятностям. – После этих циничных слов Джек налил себе еще вина и злобно уставился на жену.

– Не исключено. Люди есть люди, чего только не бывает…

– Только не с приличными людьми, Мад, – он метал в нее слова, точно дротики в цель. – Приличные женщины от такого застрахованы. Они как-то умудряются не родить в пятнадцать лет, чтобы потом подбрасывать младенцев на паперть, как мусор. – Слова уже превратились в пощечины.

– Все было не так. Хотя не думаю, что тебе интересно услышать эту историю. – Джек был ее мужем, и Мэдди считала своим долгом рассказать ему все начистоту, виня себя за то, что не сделала этого раньше.

– Ничуть, – оборвал он ее. – Мне одно любопытно: как ты намерена поступить, когда все выплывет наружу и ведущая новостей на национальном канале предстанет потаскухой. Мне, как видишь, приходится беспокоиться о твоей программе и о канале.

– Думаю, люди все поймут. – Мэдди сохраняла присутствие духа, но внутри у нее все кипело. От дерзости Джека ее мутило. – Она не серийная убийца, я тоже.

– Нет, просто шлюха. Нищая белая шваль. Кажется, одно другого стоит.

– Как ты смеешь говорить мне такие вещи? – Ее обида его совершенно не трогала. Он намеренно причинял ей боль. – Разве ты не понимаешь, как сильно это меня ранит?

– Так и задумано. У тебя нет оснований гордиться собой, и если ты все-таки пыжишься, значит, у тебя не все дома. Так скорее всего и есть, Мад. Ты ее бросила, ты лгала мне. Бобби Джо знал?

– Знал, – честно ответила Мэдди.

– Потому, наверное, тебя и лупил. Вот и объяснение! Ты всего недоговаривала, когда на него жаловалась. Теперь я не уверен, что его можно осуждать.

– Довольно болтовни! – крикнула Мэдди. – Что сделано, то сделано. Я не заслуживала такого обращения тогда, не заслуживаю и сейчас. Ты действуешь подло, сам знаешь.

– А врать о ребенке – не подлость? Каково сейчас мне, а, Мад? Ты шлюха, дешевая потаскуха. Наверное, спала со всеми подряд с двенадцати лет! Поневоле задумаешься, кто рядом со мной. Такое впечатление, что я тебя совсем не знаю.

– Брось вилять! – Джек умудрился сделать ее кругом виноватой. – Мне было пятнадцать. Да, я оступилась, но со мной произошла ужасная вещь, самая страшная и трагическая за всю мою жизнь, даже побои от Бобби Джо перед этим меркнут. Когда я отказывалась от дочери, я почти сходила с ума.

– Расскажи это ей, а не мне. Может, выпишешь ей чек? Только не покушайся на мои деньги! Я прослежу.

– Я никогда не трогала твои деньги! – крикнула Мэдди. – Я на все трачу только свои! – В ее голосе слышалась гордость.

– Держи карман шире! Забыла, кто платит тебе зарплату? Эти деньги тоже мои, – самодовольно заключил Джек.

– Я их заработала.

– А вот и нет! Я так тебе переплачиваю, что ты обогнала по доходам всех остальных телеведущих.

– За Брэдом мне все равно не угнаться. За Брэдом, который загубит твои новости. Жду не дождусь, когда это произойдет.

– Когда это произойдет, сестричка, ты вылетишь к черту вместе с ним. Ты так себя ведешь в последнее время, так мне дерзишь, что твои дни сочтены. Думаешь, я стану такое терпеть? С какой стати? Я могу вышвырнуть тебя отсюда, как только захочу. Не собираюсь сносить твое вранье, воровство. Вечно мне, что ли, быть твоей жертвой? Господи, женщина, сам не верю, что позволяю тебе так меня тиранить!

Мэдди решила, что ослышалась. Этот деспот смеет изображать из себя жертву! Что ж, доктор Флауэрс предупреждала ее, что он прибегнет к этой эффективной уловке. Она все знала, все понимала, но все равно почувствовала себя виноватой и приготовилась защищаться.

– А главное, не вздумай привести сюда свою соплячку! Она наверняка шлюха, вся в мать.

– Она моя дочь! – крикнула Мэдди, опять не поверив своим ушам. – Я вправе с ней видеться, если захочу. Здесь мой дом.

– Ты живешь здесь, только пока я тебе позволяю, не забывай.

С этими словами Джек встал и вышел. Мэдди некоторое время стояла как вкопанная, пытаясь справиться с дыханием. Воздуха не хватало. Дождавшись, пока наверху послышатся шаги мужа, она аккуратно затворила дверь кухни и набрала номер доктора Флауэрс и рассказала ей обо всем: о Лиззи, о том, что Джек скрыл от нее, что ее ищет дочь, о том, как он взбеленился оттого, что она столько лет держала его в неведении.

– Что вы сейчас чувствуете, Мэдди? В эту самую минуту? Только честно. Подумайте.

– Я чувствую себя виноватой. Надо было с самого начала сказать ему правду. Но я пыталась все забыть.

– Когда он называет вас бранными словами, вы верите, что вы такая?

– Кое-чему верю.

– Почему? Если бы он рассказал вам что-то подобное о себе, вы бы его простили?

– Да, – ответила она сходу, – я бы смогла понять.

– А он понять вас не в состоянии. Как это его характеризует?

– Как мерзавца. – Разговаривая с доктором, Мэдди настороженно озиралась.

– Вот видите! А вы другая, в этом все дело. Вы – хороший человек, с которым произошла ужасная история, одна из самых трагических, какие только могут случиться с женщиной: вам пришлось отказаться от собственного ребенка. Вы можете себе это простить?

– Попытаюсь. Со временем.

– Вы считаете, что заслуживаете оскорблений, которыми вас осыпает Джек?