Даниэла Стил - Пегас

Через два дня после рождественского представления Николас, Тобиас и Лукас в тесном семейном кругу отметили сочельник. Купили маленькую елочку, поставили в гостиной и нарядили. Снаружи повесили гирлянду из лампочек. Разноцветные огоньки напоминали о празднике, но трейлер все равно выглядел убого. Николас печально вздохнул: он ненавидел эту конуру и не хотел жить хуже своих лошадей. Но в цирке все ютились в тесных прицепах и ни о чем другом не мечтали.

В сочельник на елке зажгли свечи. Сразу вспомнилась Германия; к глазам подступили слезы. Николас сидел с детьми за праздничным столом и старался не думать об отце, Алексе и череде проведенных дома счастливых рождественских праздников. Во Флориде они жили всего два месяца, но казалось, что прошла вечность. Сыновья чувствовали себя прекрасно и быстро приспосабливались к новым условиям, а вот Николас то и дело спрашивал себя, удастся ли когда-нибудь вернуться к нормальной жизни среди людей, вместе с которыми вырос, в доме, где семья обитала на протяжении нескольких веков. В Америке все вокруг казалось новым и совершенно чуждым – за исключением детей и лошадей. Цирк представлял собой причудливый, ни на что не похожий мир. Сможет ли он привыкнуть настолько, чтобы почувствовать себя своим? Даст ли судьба шанс вновь увидеть родину или придется навсегда остаться изгнанником?

Вечер прошел очень тихо: все трое сидели, глядя на мерцающие огоньки, и каждый думал о своем. Когда мальчики ушли готовиться ко сну, Николас осторожно задул свечи: он очень боялся пожара, но не смог отказать детям и самому себе в удовольствии провести вечер так, как было принято на родине. Он тоже лег, но долго не мог заснуть: думал об отце, об Алексе, о том, как они жили и как провели рождественский сочельник. Особенную тревогу вызывал отец. Николас часто ему писал, но помочь, к сожалению, ничем не мог. Утешало лишь то, что Алекс не забывал старика, навещал едва ли не каждый день, а в письмах уверял, что у того все в порядке. Оставалось лишь надеяться, что друг не кривит душой, пытаясь успокоить.

С Рождества до Нового года в цирке царила атмосфера праздника. Все приглашали друг друга в гости, устраивали застолья. Многие ездили в город, чтобы погулять, посидеть в ресторане. Накануне Нового года руководство цирка устроило торжество в главном шатре, где присутствовали все артисты и рабочие. Николас с сыновьями, разумеется, тоже приняли участие в общем веселье. На вечеринке можно было познакомиться с новыми людьми и встретиться с теми немногими, с кем уже успели подружиться. Вокруг звучало множество языков. Николас удивился обилию немцев, итальянцев и французов.

Наступление Нового года завершало рождественские каникулы. Скоро мальчикам предстояло вернуться к учебе. В школу Тобиас и Лукас ездили вместе с другими детьми; к счастью, оба уже в достаточной степени освоили английский язык и чувствовали себя уверенно. В апреле предстояло отправиться на гастроли. Николас радовался грядущему путешествию по огромной стране, мечтал открыть для себя Америку, город за городом, от восточного побережья до западного. Дети тоже с нетерпением ждали перемен.

Новогодний вечер провели с Галиной, Сергеем и всей их большой семьей, а домой вернулись вскоре после полуночи. Мальчикам даже разрешили попробовать шампанское: Тобиас сделал несколько глотков, а Лукасу досталась лишь капля. Они с Рози играли в шашки и, не закончив партию, незаметно заснули, так что Николасу пришлось нести сына на руках. Год проводили с новыми друзьями, в тепле и уюте. Особенно приятно было говорить по-немецки и соблюдать общие традиции.

На следующий день, занимаясь лошадьми, Николас увидел на улице Лукаса и Рози: дети направлялись в главный шатер. Он велел сыну вернуться домой к ланчу, и тот пообещал не опаздывать. Но едва Николас закончил чистить Пегаса и перешел к Афине, в конюшню прибежала испуганная Рози.

– С Лукасом беда! – сквозь слезы закричала она по-немецки. Николас окаменел от ужаса. Трудно было представить, что натворил неугомонный мальчишка. Подошел слишком близко к слону, и тот его растоптал? Сунул руку в клетку с тигром? Попал под грузовик? В цирке могло произойти все, что угодно, особенно с таким любознательным и живым ребенком, как Лукас.

– Что случилось? Где он? – с трудом ворочая языком, проговорил Николас; щетка со стуком упала на пол.

– Там, на манеже… хотел пройти по низкой проволоке и упал. Наверное, сильно ударился головой. Лежит с закрытыми глазами, не отвечает и не шевелится. – Николас не стал выяснять детали, а бегом бросился к шатру, расположенному в самом центре городка. Непонятно, что заставило мальчика залезть на проволоку, натянутую для тренировок воздушных гимнастов. В шатре возле одного из снарядов собралось несколько человек. Николас подбежал, опасаясь худшего. Он уже потерял жену и дочку, так неужели суждено пережить еще один страшный удар, причем в чужой стране, где и без того несладко? Лукаса он заметил сразу: сын лежал беспомощный и жалкий – в коротких штанишках и клетчатой рубашке – но глаза его были открыты, и он разговаривал. Подойдя ближе, Николас увидел, с кем именно говорит малыш. Рядом с ним опустилась на колени Кристиана в белом трико и балетных туфлях. Лукас слабо улыбался, а она держала на его голове мокрую тряпку и велела лежать неподвижно.

Николас сразу обратился к девушке, решив, что та видела, как мальчик залез на проволоку, но приняла поступок за невинную игру.

– Что случилось? – резко спросил он.

– Не знаю, – тихо ответила Кристиана по-английски, но с заметным польским акцентом. – Я вошла уже после того, как он упал. Ничего страшного, глаза нормальные. На голове шишка, но видит он хорошо. Можно вызвать доктора, но, по-моему, обойдется и так. И шея тоже не повреждена. – Она знала, чего надо опасаться, и уже все проверила; говорила тихо, спокойно, но в то же время уверенно и со знанием дела. А с ребенком обращалась очень нежно.

Николас кивнул и снова посмотрел на Лукаса.

– Зачем ты туда полез? Ничего глупее и опаснее не придумаешь! Запросто мог сломать шею. – От волнения голос звучал сердито, но на самом деле страх переполнял душу и не оставлял места для гнева. Низкая проволока была натянута всего лишь в пяти футах над землей. Сущие пустяки по сравнению с высокой, но для ребенка и этого вполне хватило бы, чтобы серьезно пораниться. К счастью, ничего страшного, кажется, не произошло. Благодарно взглянув на Кристиану, Николас взял сына на руки. Лукас тут же закрыл глаза и сказал, что его тошнит.

– Скорее всего, это небольшое сотрясение мозга, – предположила девушка. – Немного полежит в постели, и все пройдет. – Она улыбнулась. – Первое время со мной такое часто случалось.