Эдвард Резерфорд - Нью-Йорк

– Ага. – Теодор удовлетворенно взглянул на сестру. – У Мэри зоркий глаз.

Вскоре им пришлось уйти. Но когда экипаж повез их к парому на юг, Мэри повернулась к подруге со словами:

– Гретхен, я тоже хочу разбираться в фотографии, как ты.

Гретхен улыбнулась:

– Теодор меня немного поучил, вот и все. Могу, если хочешь, кое-что показать.

Паром отчалил близ Бэттери-Пойнт, и путешествие заняло пару часов. В погожий день было здорово пересечь верхний угол огромной бухты, где корабли входили в Ист-Ривер. Оттуда они проследовали по огромной кривой бруклинского побережья, направляясь к проливу между Бруклином и Стейтен-Айлендом, и постепенно выплыли на просторы Нижней бухты.

Когда паром проходил мимо небольшого форта, который располагался почти на самом бруклинском берегу, один из пассажиров сказал:

– Это форт Лафайет. Там заперта целая толпа южан. Президент удерживает их без всякого суда и следствия.

Впрочем, джентльмен так и не дал понять, одобряет он такое попрание прав южан или нет.

Ни Гретхен, ни Мэри не было в тот момент дела до судьбы пленных. Соленый атлантический бриз ударил в лицо, паром волнующе закачался на зыбких водах, и они впервые различили на юго-востоке широкий песчаный берег – пункт своего назначения.

Кони-Айленд.

Ссора Фрэнка Мастера с женой произошла на следующий день в полном согласии с его замыслом. Он вернулся домой в четыре часа пополудни и нашел ее в гостиной.

– Том здесь? – бодро осведомился он. Ему было сказано, что нет. – Ну, не важно, – произнес он с улыбкой, – все улажено. Его не призовут. Выложил триста долларов и получил квитанцию. Потом прогулялся на окраину взглянуть, как идет призыв. Проблем не предвидится.

Хетти приветствовала эту новость гробовым молчанием.

На протяжении двух лет вооруженного конфликта между северными и южными штатами Америки все полки Союза состояли из добровольцев. Президент Линкольн был вынужден объявить призыв лишь недавно. Имена годных к службе мужчин переписали и поместили в большую бочку, отбор осуществлялся путем жеребьевки.

Конечно, если не было денег. Если они водились, то такой человек посылал вместо себя бедняка или платил триста долларов властям, а те подыскивали замену.

Фрэнку Мастеру это казалось вполне разумным. А молодому Тому тем более, черт побери, поскольку он не испытывал никакого желания отправляться на поле боя.

Если европейский высший класс гордился своей боевой доблестью, то богатые люди северных штатов Америки не питали таких иллюзий. Английские аристократы и джентльмены, особенно младшие сыновья, ломились в полки, платили за офицерские патенты. Они щеголяли в парадных мундирах и считали себя бравыми ребятами. Разве не были они – фактически или хотя бы в теории – потомками баронов и рыцарей средневековой Англии? Аристократ не торговал. Не оформлял завещаний и не лечил. Господь запрещал. Это было уделом средних классов. Аристократ жил на земле и вел своих людей в бой. Эта традиция в какой-то мере отдавалась эхом и в Америке, в старых плантаторских семьях южнее Виргинии. Но не в Бостоне, не в Коннектикуте и не в Нью-Йорке. Ну его к дьяволу! Заплати – и пусть погибает бедняк.

Бедняки это, разумеется, знали.

«Это война богатых и сражение бедных», – жаловались те, кто не мог позволить себе выкуп. И городские власти опасались, что призыв может вызвать известные волнения.

Соответственно тем самым субботним утром они предпочли начать отбор в штаб-квартире Девятого района. Это одинокое здание стояло среди пустырей на пересечении Третьей авеню и Сорок седьмой улицы, вдали от основного массива города. Фрэнк Мастер пошел взглянуть и обнаружил большую толпу, которая наблюдала за тем, как чиновник вытягивает из бочки имена. Но люди стояли спокойно. И вскоре чиновник с видимым облегчением объявил, что на сегодня все и следующая жеребьевка пройдет в понедельник.

– Вид у тебя не особо довольный, – заметил Фрэнк Хетти, но жена продолжала молчать. – Ты и правда хочешь, чтобы Том пошел на эту идиотскую войну? Сам-то он, будь уверена, желанием не горит.

– Он должен сделать выбор самостоятельно.

– Он и сделал, – твердо ответил Мастер тоном, в котором звучало: «Так что ты в меньшинстве».

Если отношения между Фрэнком и Хетти Мастер были натянутыми во времена речи Линкольна в Куперовском институте, то дальнейшие события их не улучшили. Линкольн стал кандидатом от республиканцев и умело выстроил свою кампанию.

– Во что бы ни верила твоя мать, – объяснил Фрэнк юному Тому, – правда в том, что северяне против рабовладения в принципе, но оно их не возбуждает. Линкольн может использовать тему рабства в своей платформе, но знает, что с этим не победит.

Когда приблизились выборы 1860 года, республиканский девиз звучал так: «Свободная земля, свободный труд, свободные люди». При содействии правительства трудолюбивые северяне установят контроль над западными землями, проложат железные дороги и разовьют промышленность, оставив позади южан, чья нравственность пребывает ниже из-за поддержки рабовладения.

– Он предлагает свободное землепользование при поддержке правительства, – сухо заметил Фрэнк. – Отличная приманка!

Кандидаты шли ноздря в ноздрю, но Линкольн проскочил. Северная часть штата Нью-Йорк проголосовала за республиканцев, но только не жители демократического города Нью-Йорк: они провалили Линкольна, ибо он, по какому бы списку ни баллотировался, намеревался ссориться с Югом. А поскольку от Юга зависело благосостояние купцов, постольку от него зависело и наличие рабочих мест. В Таммани-холле это знали. Мэр Фернандо Вуд тоже знал и сказал об этом во всеуслышание. Он заявил, что если Линкольн хочет поставить под угрозу рабочие места в городе, то пусть идет к черту.

Трудящиеся Нью-Йорка тоже не до конца разобрались в своем отношении к республиканцам. Свободные фермеры-республиканцы с их представлениями о личном труде и самопомощи не были товарищами рабочим профсоюзам, чья сила была лишь в численности. Рабочие заподозрили и кое-что еще. «Если Линкольн возьмет верх, то здесь появятся миллионы вольных чернокожих, которые будут работать за гроши, – они так и хлынут на север, чтобы украсть наши места. Нет уж, спасибо».

У Хетти Мастер такая позиция вызывала отвращение. Фрэнк, напротив, отнесся к этому с пониманием. Подтвердились и его страхи насчет раскола.

20 декабря 1860 года Союз покинула Южная Каролина. За ней один за другим последовали штаты с глубинки Юга. К февралю 1861 года они сформировали Конфедерацию и выбрали собственного президента. Другие южные штаты не пошли на столь резкий шаг. Но отделившиеся штаты теперь усмотрели интересную возможность. «Если Союз разваливается, – заявили они, – то можно и не платить по счетам богатым ребятам из Нью-Йорка». Горя желанием найти компромисс, из Нью-Йорка в Вашингтон отправились делегации купцов, как демократов, так и республиканцев. Линкольн встретился с ними, но не удовлетворил никого.