Эдвард Резерфорд - Нью-Йорк

Однако минус поверг его в глубокое уныние. Поразмыслив обо всех других банках и знакомых администраторах, Горэм почти уверился в одном: при любой перспективе из тех, что он считал вероятными, уйти попросят именно Горэма, а оставят его коллегу из поглощающего банка.

Конечно, его доброе имя не пострадает. Подобные расставания происходили постоянно. Очень многие получали деньги, с удовольствием шли в отставку и жили припеваючи до конца своих дней. Но он желал большего. Он грезил вершиной, славой. Ему хотелось быть почтенной и важной для города фигурой, которую приглашают в советы. Таков был план.

Но вместо этого он станется супругом Мэгги О’Доннелл, партнера в фирме «Брэнч и Кейбелл», – симпатичным малым, который работал в банке, пока его деликатно не выставили. А дети-то еще школу не окончили! Этого пока не случилось, но перспектива страшила и занимала все его мысли.

Однако даже это оказалось бы не так ужасно, когда бы не происходящее вокруг.

Новые деньги. Деньги девяностых. Деньги семидесятых и восьмидесятых были лучше. Когда предприниматели создали технологии, которые в дальнейшем породили Кремниевую долину, в их деятельности было нечто героическое. Технологические чародеи брали ипотеку и начинали в гаражах; их поддержали прозорливые и смелые денежные мешки. Были созданы компании, которые со временем принесли колоссальный доход и изменили мир. В ходе этого некоторые дельцы баснословно разбогатели, но бросили вызов ряду старомодных ловушек, сопряженных с богатством. Они жили бурной, настоящей жизнью. Они создали благотворительные фонды, в которых участвовали лично. Достоянием был не статус, а свежие идеи.

Но деньги девяностых, по мнению Горэма, разительно отличались от прежних. Расцвет доткомов [102] Термин, применяющийся по отношению к компаниям, чья бизнес-модель целиком основывается на работе в рамках Интернета. был связан с новой технологией предоставления всех видов услуг, и новые фирмы плодились с такой скоростью, что Горэм не мог за ними уследить. Кое-какие, на его взгляд, имели шанс на успех, однако прочие опирались на концепции столь зыбкие, что напомнили ему когда-то вычитанную историю о проспекте, который был выпущен перед великим лондонским биржевым крахом 1720 года. Тогдашнюю аферу назвали «Пузырем Южных морей», а проспект гласил, что компания создана «с целью, которую еще предстоит выяснить». Тем не менее фирмы множились; спрос на их ценные бумаги, размещенные по широкой подписке, превысил все ожидания, и основатели богатели в мгновение ока – зачастую еще до того, как замаячит хотя бы призрак прибыли.

– Я понимаю так, – сказал он Мэгги. – Та же история произошла в девятнадцатом веке с железными дорогами. Тогда конкуренты воевали за маршруты, которыми повезут людей и грузы. А доткомовские фирмы соревнуются за контроль над информационной магистралью и хотят построить огромную сеть дорог еще до начала настоящего движения. Люди вкладываются в надежды, – пожал он плечами.

Но люди вкладывались и неимоверно богатели. Индекс NASDAQ взлетел. Двадцатилетние юнцы срубали десятки, даже сотни миллионов долларов и покупали огромные лофты в Трайбеке, считая занудами представителей «старых денег» с Пятой и Парк-авеню. Столько же зарабатывали те, кто занимался первичным размещением этих частных акций [103] Акции, не обращающиеся на фондовом рынке и доступные только узкому кругу инвесторов, в отличие от акций открытых акционерных компаний. . Трейдеры с Уолл-стрит получали огромные бонусы и платили наличными за многомиллионные апартаменты.

Помог ли этот денежный поток его семье? Мэгги преуспевала. Юристы всегда имели спрос. Ее брат Мартин жил с мужчиной, который продал небольшую доткомовскую фирму и приобрел в Сохо целое здание под частное жилье и художественную галерею, а заодно и дом на побережье Файр-Айленда.

Но Горэма этот праздник жизни не коснулся. Оглядываясь на прошлое, теперь он жалел, что в 1987-м отказался от должности в инвестиционном банке. Это был верный путь, и одному Богу известно, каких бы высот он уже достиг. Проводя большинство дней в офисе и окруженный такими же сотрудниками коммерческого банка, он бывал слишком занят, чтобы терзаться такими мыслями, но иногда упущенный шанс напоминал ему о себе неожиданным и неприятным образом.

Так, отправляясь на бейсбольный матч в частную школу к детям, он не мог не замечать лимузины, из которых высаживались иные папаши – воротилы с Уолл-стрит. Об этом, конечно, не говорилось ни слова, но если он морщился при виде школьных счетов, то эти ребята дарили школе подарки на миллионы долларов и попадали в попечительский совет. Он это знал. Знали и дети. В Нью-Йорке знают все и про всех. Самый неприятный случай произошел в 1999-м, когда они с Мэгги обедали у Питера Кодфорда.

Питер Кодфорд учился вместе с Горэмом в Колумбийском университете. Какое-то время он занимался венчурными капиталовложениями в Калифорнии, а потом занялся частными, создав в Нью-Йорке собственную фирму. Они не виделись много лет, и после случайной встрече на конференции Питер пригласил Горэма на обед.

Питер Кодфорд, ростом шесть футов и четыре дюйма, обладал поджарой фигурой спортсмена и темно-каштановой шевелюрой, не изменившейся с момента получения магистерской степени. Только складки на лице обозначились резче, и тем нагляднее стала небрежная и солидная властность, которой он отличался даже в двадцатилетнем возрасте. Его жена Джуди была умна и энергична; к тому же выяснилось, что они с Мэгги помнят друг дружку по юридическому факультету.

– Когда мы поженились, я еще какое-то время работала, – сообщила Джуди. – Но потом Питер пошел на повышение, я уволилась и больше не вернулась. С тех пор жалею, – улыбнулась она.

Кодфорды занимали пятнадцатикомнатные апартаменты возле Метрополитен-музея на Пятой авеню. Это были хоромы вдвое больше квартиры Горэма и Мэгги. Питер также имел дом в Хэмптонс, у пруда Джорджика, а также еще одну квартиру в Ноб-Хилл, в Сан-Франциско.

Беседа текла легко во всех отношениях. У них было общее прошлое, одинаковые взгляды и кое-какие совместные воспоминания. Горэма заинтересовал тот факт, что Питер тоже настороженно относился к доткомовскому буму.

– Денег сделано много, но предстоит серьезная коррекция, – сказал он.

Питер осведомился насчет политики предоставления ссуд в коммерческих банках. Изменилась ли она за год? Он обрисовал ситуацию в компании, где был миноритарным акционером. Что посоветует Горэм, если они обратятся за ссудой в коммерческий банк?

Поговорили о семьях, и Горэм и Мэгги узнали, что Питер и Джуди потеряли сына.

Затем обсудили «проблему 2000 года». Произойдет ли всемирный компьютерный сбой, когда обнулится дата?