Дэвид Митчелл - Простые смертные

Управляющий, отнимая трубку от уха, сказал ей:

– Не поговорите ли вы с представителем полиции, миссис Брубек?

Холли взяла телефон:

– Здравствуйте… Да. Моя дочь… Да-да, я знаю , что это случилось менее часа назад, но ей всего шесть, и я хочу, чтобы вы прямо сейчас объявили розыск… В таком случае сделайте исключение !.. Нет, это вы послушайте: мой муж – журналист, сотрудник государственной газеты, и если Аоифе не будет найдена живой и здоровой, вы очень и очень пожалеете, если прямо сейчас не поднимете всех на ноги… Спасибо . Да, шесть лет… Темные волосы до плеч… Майка с зеброй… Нет, не полосатая, просто майка с изображенной на ней зеброй… Розовые штанишки. Сандалии… Я не знаю, погодите минутку… – Холли посмотрела на меня, лицо у нее было покрыто пепельной бледностью. – Ее заколки в номере тоже не было?

Я тупо смотрел на нее. Ее – чего?

– Ну, такой серебристой блестящей штуки, которой она зажимает себе волосы в хвост?

Этого я не знал. Не знал. Не знал. Но прежде чем Холли смогла ответить полицейскому, голова ее вдруг резко отклонилась назад под каким-то странным углом, а на лице возникло такое выражение, словно она в полной отключке. Господи, что с ней такое? Однажды я видел, как у одного моего коллеги, страдающего диабетом, случился, как он сам это называл, «приступ гипо», или, скорее всего, диабетической комы, и вот сейчас то, что творилось с Холли, было очень и очень на это похоже. Шэрон крикнула мне: «Скорей! Подхвати ее!», и я бросился вперед, но меня опередили Брендан и Кэт. Они поддержали Холли и не дали ей упасть.

Управляющий отелем сказал: «Сюда, несите ее сюда», и Холли отволокли к нему в кабинет.

Она дышала с трудом и как-то чересчур интенсивно: вдох – выдох, вдох – выдох. Кэт, которая когда-то в давние времена окончила курсы медсестер в Корке, сказала: «Ей нужен воздух, пространство! Отойдите, отойдите!» И они с Бренданом уложили Холли на диван, наскоро расчищенный управляющим.

– Старайся дышать спокойней, дорогая, – уговаривала ее Кэт. – Вот так, хорошо, дыши медленней, я тебя очень прошу…

Мне бы следовало быть рядом с Холли, но там было слишком много Сайксов, которые не давали подойти к ней, да и кабинет был слишком мал. И потом, кого, в конце концов, все считали виноватым во всем этом? Но я все же стоял достаточно близко и видел глаза Холли, видел, как ее зрачки все сужаются и сужаются, превращаются в точки, почти исчезают… Полин Уэббер вдруг громко сказала: «Что это у нее с глазами?»… И передо мной тут же возникло плечо Питера… а по лицу Холли прошла судорога, и Дэйв спросил: «Слушай, Кэт, может быть, лучше вызвать врача?»… И лицо Холли совсем замкнулось, помертвело, словно она окончательно потеряла сознание… И я услышал голос Брендана: «Мам, по-моему, это какой-то приступ»… И Кэт сказала: «Во всяком случае, пульс у нее невероятно частит»… И управляющий заявил: «Я вызываю неотложку»… Но тут губы Холли и ее подбородок немного расслабились, помягчели, и она невнятно выговорила одно лишь слово: « Десять… » Она сказала это, как говорят люди, абсолютно глухие с рождения, хрипло и страшно медленно, словно магнитофонную запись поставили не на ту скорость, и как-то подчеркнуто растягивая гласные.

Кэт вопросительно посмотрела на Дэйва; тот пожал плечами и обратился к дочери:

– Десять чего , Холли?

– Она еще что-то говорит, Кэт, – сказала Рут.

Действительно: Холли удалось произнести и второе слово: « П - пят - т - т …»

Питер Уэббер прошептал:

– А это вообще английский язык?

– Холли, дорогая, – наклонился к ней Дэйв, – о чем ты? Что ты хочешь нам сказать?

Холли била легкая дрожь, и голос ее тоже дрожал: «… на - д - цать …»

Я почувствовал, что мне пора все взять в свои руки; то есть я, конечно, был ее мужем, но никогда не видел ее – да и никого другого – в таком состоянии.

Питер, сложив сказанное вместе, предположил:

– Десять-пятнадцать? Четверть одиннадцатого?

Дэйв спросил у дочери:

– Детка, что случится в десять часов пятнадцать минут?

– Это же ничего не значит, – сказал Брендан. – У нее просто какой-то приступ.

Подвеска с последним лабиринтом Жако соскользнула с края дивана и повисла в воздухе. А Холли, похоже, очнулась и, коснувшись головы, поморщилась от боли; глаза ее теперь выглядели почти нормально. Удивленно моргая, она смотрела на встревоженную толпу людей, сгрудившихся возле нее.

– О господи! Неужели я грохнулась в обморок?

Все молчали; никто не знал, что ей на это ответить.

– В общем, что-то в этом роде, – бодро сказала Шэрон. – Только не пытайся сесть.

– Ты помнишь, что ты сказала? – спросила Кэт.

– Нет, да и какая разница, если Аоифе… А впрочем, да-а, назвала какие-то числа, по-моему.

– Скорее уж какое-то время, Хол, – сказала Шэрон. – 10:15.

– Я сейчас встану, я уже гораздо лучше себя чувствую. А что случится в 10:15?

– Если ты этого не знаешь, – сказал Брендан, – то мы тем более.

– Все это ерунда. Аофе эти 10:15 не помогут. Кто-нибудь закончил мой разговор с полицейским?

– Нам всем показалось, что у тебя произошло что-то вроде кратковременной остановки сердца, – неуверенно заметила Кэт.

– Нет, мама, этого у меня точно не было, не волнуйся. А где наш управляющий?

– Я здесь, – откликнулся этот бедолага.

– Соедините меня с полицейским участком, пожалуйста, не то они так и будут тянуть время. – Холли встала и даже сумела сделать шаг по направлению к двери. Мы дружно расступились, давая ей пройти, а я даже отошел к стойке дежурного, чтобы у нее было больше простора – и тут вдруг послышался чей-то голос:

– Эдмунд.

Я отыскал глазами Дуайта Силвервинда, о котором совершенно позабыл.

– Просто Эд.

– Только что было получено сообщение. Оно связано со Сценарием.

– Получено что?

– Сообщение.

– И что там?

– 10:15. Это знак. Как бы… мимолетное видение. Это не связано с самой Холли.

– Вообще-то, по-моему, она сама это сказала.

– Эд, Холли всегда была… э-э-э… психически нормальной?

Я не сумел скрыть раздражения.

– Нет, она, разумеется… – начал я и вспомнил: «радиолюди»! – Видите ли, в раннем детстве у нее бывали… странные видения. И она… Да, пожалуй, тогда у нее и впрямь были маленькие нелады с психикой.

Казалось, на поникшем лице Дуайта Силвервинда стало еще больше морщин; теперь оно напоминало кору старого дуба.

– Не стану отрицать: я скорее не предсказываю будущее, а разговариваю с людьми об их возможном будущем. Людям необходимо порой озвучивать свои страхи и надежды, причем в конфиденциальной обстановке, вот я и даю им такую возможность. Но порой у меня действительно случается настоящее предвидение событий – и когда это происходит, я сразу понимаю, что именно мне хотели дать знать. Эти 10:15, о которых говорила Холли, очень важны.