Дэвид Митчелл - Простые смертные

– Там же, на всех внешних стенах, – видеокамеры! Наши дети видели папу на YouTube, но не поняли, то ли это просто какой-то фокусник, то ли преступник, то ли сумасшедший, то ли… то ли… Мы теперь боимся и телевизор включать, и в Интернет выходить, и все равно выходим и включаем, как же без этого? Но где же Оскар? Вот вы представляете охрану лечебницы – так написано на ваших бейджиках, – скажите, ведь не мог же он просто раствориться в воздухе?

Аднан Байойя, одаренный молодой психиатр, был не в силах ответить ей на этот вопрос, как не в силах был понять, каким образом мистер Гомес сумел сбежать из запертой комнаты и выбраться из лечебницы, оставшись не замеченным ни персоналом, ни видеокамерами, которые наверняка были просто сломанными. Санитар, дежуривший прошлой ночью, рассказал Аднану, будто мистер Гомес утверждал, что святой Марк собрался принести ему ночью Лестницу Иакова и забрать его на Небеса, чтобы обсудить строительство Царства Божьего на земле. Разумеется, сам санитар всерьез предупреждение не воспринял.

Старший менеджер заверил миссис Гомес, что для него в данный момент первая и главная задача – это определить местонахождение ее мужа, и пообещал строжайшее расследование данного упущения охраны лечебницы. Аднан заметил, что после семисот пятидесяти тысяч просмотров на YouTube – а теперь, возможно, уже и миллиона – обнаружение «провидца с Вашингтон-стрит» – лишь вопрос времени. Я молчала, пока меня не попросили предсказать, каковы, на мой взгляд, могут быть дальнейшие шаги мистера Гомеса. Я сказала, что большинство тех, кто страдает «синдромом Мессии», живут обычно очень недолго, но поскольку у меня недостаточно данных об истории болезни мистера Гомеса, мне не на чем основывать свои предположения о его дальнейших действиях. «Полная чушь! – пробормотал брат миссис Гомес. – А еще считается экспертом! На самом деле все они, черт бы их побрал, ничего толком сказать не могут!»

На самом деле я могла бы сказать этому типу, черт бы его побрал, абсолютно все, но иной раз разумным людям лучше оставить истину при себе. И потом миссис Гомес все равно не поверила бы, что она уже стала вдовой, а ее дети до конца жизни не смогут понять, что же случилось с их отцом 1 апреля 2025 года. Единственное, что я могла сделать, – это остановить Аднана, который без конца извинялся, что заставил меня пересечь три канадских временных пояса, чтобы встретиться с пациентом, который ухитрился сбежать за несколько часов до моего приезда. Я пожелала своему бывшему студенту и нынешнему коллеге удачи и покинула лечебницу с черного хода, через кухню. Мне потребовалось некоторое время, чтобы отыскать взятый напрокат автомобиль на огромной, залитой дождем стоянке, и когда я его наконец отыскала, этот день моей жизни приобрел еще более странный и отнюдь не самый приятный поворот.

Послышался крик совы-сипухи. Надо было все-таки встать и вылезти из машины. Не могла же я сидеть там всю ночь.

Посылка размером с обувную коробку, которую переслал мне Садакат, уже ждала на кухонном столе, но я весь день ничего не ела, так что, отложив посылку в сторону, для начала сунула в микроволновку блюдо с фаршированными баклажанами, приготовленными моей домоправительницей, миссис Тависток, которая приходила раз в неделю. Затем я включила в доме отопление. Снег уже растаял, но весна пока не очень-то ощущалась. Я запила ужин стаканом риохи и принялась за статью в «Korean Psychiatric Journal», но лишь дочитав до конца, вспомнила наконец о посылке. Ее отправителем был некто Аге Нэсс-Одегард из школы для глухих в Тронхейме, Норвегия. Я не посещала эту страну с тех пор, как была Кларой Косковой. Я отнесла посылку в кабинет и проверила ее с помощью ручного детектора взрывчатых веществ. Огонек остался зеленым, и, содрав два верхних слоя коричневой упаковочной бумаги, я обнаружила внутри неуклюжую картонную коробку и в ней – кокон из пузырчатой пленки, внутри которого оказалась изящная шкатулка красного дерева с крышечкой на петлях. Приподняв крышечку, я увидела застегнутый на молнию пластиковый контейнер с портативным магнитофоном «Sony» весьма грубого дизайна в стиле 1980-х. К нему были подключены наушники из металла, пластмассы и пенопласта. В магнитофоне стояла кассета С30 BASF – я уж и забыла, что существовала такая фирма, некогда весьма знаменитая. Проверив магнитофон с помощью детектора, я стала читать длинное, написанное на трех листах, письмо, также вложенное в шкатулку.

Школа для глухих Овре Фьельберга

Грансвен 13.

7032 ТРОНХЕЙМ

Норвегия

15 марта 2025 г.

Дорогой Маринус!

Сразу же прошу у Вас прощения, ибо не знаю, «Маринус» – это мистер или миссис. А может быть, к вам следует обращаться «доктор Маринус»? И вообще, это ваша фамилия или имя? Прошу Вас также извинить мое плохое знание английского языка. Меня зовут Аге Нэсс-Одегард. Возможно, это имя упоминала Вам миссис Эстер Литтл, но я в данном случае буду основываться на том, что она его Вам никогда не упоминала. Я – норвежец, мужчина семидесяти четырех лет; я живу в Тронхейме, это один из городов моей родной страны. На случай, если вы не знаете, зачем какой-то незнакомец прислал вам старую аудиомашинку, пересказываю всю историю целиком.

Мой отец создал школу Овре Фьельберга в 1932 году, потому что его брат Мартин родился глухим, а в те времена отношение к людям с таким недостатком было весьма примитивным. Я родился в 1950 году и научился весьма бойко читать и писать (на норвежском, естественно) еще до того, как мне исполнилось десять. Моя мать управляла школой, а мой дядя Мартин следил за домом и участком и поддерживал порядок на школьной спортивной площадке, так что, как Вы легко можете себе представить, в этой школе и ее учениках заключалась вся жизнь нашей семьи. В 1975 году я получил в университете Осло диплом преподавателя и вернулся в Тронхейм, чтобы тоже работать в нашей школе. Я создал там музыкально-драматический кружок, потому что и сам очень люблю скрипку. Многие люди, не страдающие глухотой, даже не подозревают, что и глухие способны наслаждаться музыкой, причем самыми разнообразными способами, и вскоре традицией нашей школы стало сотрудничество с местным любительским оркестром: каждую весну мы устраивали большой концерт для смешанной аудитории, состоявшей как из глухих, так и из слышащих людей. Пение, танцы, специальные усилители звука, зрительные образы и многое другое – мы, короче говоря, использовали все. В 1984 году, когда, собственно, и случилась эта история, я выбрал для нашего ежегодного представления «Туонельского лебедя» Яна Сибелиуса [229] Ян Сибелиус (1865–1957) – финский композитор, крупнейший симфонист; «Туонельский лебедь» (1893), написан им на сюжет «Калевалы». . Это очень красивая вещь. Возможно, вы ее знаете?