Дэвид Митчелл - Простые смертные

К сожалению, возможности как-то пояснить столь неудачное высказывание у меня не осталось: дверь в туалет распахнулась, и туда ворвались трое ирландских родственников Холли, смеясь над какой-то пьяной шуткой.

– Эд, дядя Дэйв, вот вы где! – заорал Ойзин. Степень его родства с Холли я так и не смог толком уразуметь. – Тетя Кэт велела нам вас обоих выследить, найти и вернуть назад живыми.

– Господи, О’Рейли! Чем теперь-то я виноват?

– Остынь, дядя Дэйв. Просто пора резать свадебный торт, только и всего.

На обратном пути в Багдад за руль сел Азиз, так что Насер смог спокойно рассказать мне о тех пациентах, которых он успел расспросить в больнице. Теперь, если учесть снимки, сделанные Азизом, у нас уже имелась основа для хорошего газетного материала. Однако, еще не успев въехать в Абу-Грейб, мы угодили в длиннющую пробку. Насер выскочил на обочину возле какого-то лотка и вернулся с кебабом и двумя неприятными новостями: чуть раньше неподалеку был атакован конвой с горючим, и теперь на шоссе – воронка тридцать футов в диаметре, из-за чего главная дорога на Багдад отчасти заблокирована, отсюда и эта пробка; а вторая новость заключалась в том, что над территорией какой-то местной фермы к юго-востоку от тюремного комплекса был сбит американский вертолет. Посовещавшись, мы решили, что стоит свернуть и найти место, где он упал. Мы быстренько сжевали куски волокнистой баранины – а может, козлятины, – и возле той мечети, где мы раньше чуть не попали в беду, Азиз свернул на юг. Как только тюремный комплекс оказался у нас за спиной, мы увидели высокий столб черного дыма, поднимавшийся из-за тамарисков, высаженных в качестве ветрозащитной полосы. Какой-то мальчишка, ехавший мимо на велосипеде, подтвердил: да, хвала Аллаху, там действительно сбит американский вертолет «Kiowa». Мальчишки в оккупированном Ираке знали обо всех видах оружия и военной техники столько же, сколько я знал о рыболовных снастях, мотоциклах и «Toп-40» лучших песен 80-х. Юный велосипедист, рассказывая о крушении вертолета, говорил «бум!» и смеялся. Он также сообщил Насеру, что полчаса назад прибыли морские пехотинцы и вынули из сбитого вертолета двух мертвых американцев, так что теперь, как он считает, вполне можно туда поехать и посмотреть.

Дорога вела нас по мостику через ирригационный канал в тамарисковую рощицу, а затем – в поле, заросшее сорняками. Дымящийся, почерневший «Kiowa» лежал на боку; его хвостовая секция валялась почти на противоположном конце поля.

– Ракета «земля – воздух», – предположил Насер, – причем угодила точно в середину. Как мечом разрубила.

Человек двадцать – мужчины и мальчишки – уже стояли вокруг рухнувшего вертолета. На дальнем краю поля виднелись фермерские постройки и брошенная техника. Азиз припарковался на обочине дороги, мы вылезли из машины и подошли ближе. Время было послеполуденное, и воздух так и звенел от гула насекомых. Азиз снимал на ходу, по мере приближения к сбитому вертолету. А я думал о погибших пилотах: что пронеслось у них в голове, когда они стремительно падали на землю? Какой-то старик в красной куфие спросил у Насера, не из газеты ли мы, и Насер сказал, что мы действительно сотрудники одной иорданской газеты и приехали сюда, чтобы опровергнуть лживые вымыслы американцев и их союзников. Потом Насер спросил у старика, видел ли он крушение вертолета своими глазами. Старик сказал, что ничего не видел и ничего не знает; он слышал только взрыв. Он, правда, заметил, как отсюда отъезжали какие-то люди, возможно, из Армии Махди [144] Шиитские полувоенные формирования, созданные иракским радикальным шиитским лидером Муктадой ас-Садром в июне 2003 года. , но был слишком далеко и не смог хорошо разглядеть, и потом, видите – он указал на свои глаза, – какие катаракты, все застилают.

– Видеть слишком много в Ираке вообще нельзя – за это вполне могут и убить.

Внезапно мы услышал рев армейских автомобилей, и толпа местных жителей тут же попыталась рассыпаться по полю, но ей это не удалось, и все мы снова собрались у сбитого вертолета. Уйти было невозможно: все выходы с поля были заблокированы двумя конвоями по четыре «Хамви» в каждом. Из машин высыпались морские пехотинцы в полном боевом снаряжении, целясь в нас из М16. Невесть откуда донесся рев: «Руки вверх! Над головой, чтобы я мог их видеть! Все , кто там сейчас стоит, черт побери, или, клянусь, вы злорадные долбаные Али-Бабы, трахающие свиней, я вас в землю вмажу!» Перевода не дали, но мы все и так поняли смысл сказанного.

«ВЫШЕ РУКИ!» – заорал второй морпех, замахиваясь винтовкой на мужчину в комбинезоне, заляпанном машинным маслом, похоже, автослесаря. Тот пролепетал: «Mafi mushkila, mafi mushkila», что означало «никаких проблем, никаких проблем», но морпех почему-то озверел, крикнул: «Ты мне не перечь, скотина!» – и ударил слесаря ногой в живот с такой силой, что, по-моему, у всех внутри екнуло от сочувствия к бедолаге; тот сразу скорчился, кашляя и задыхаясь.

– Выясните, кто хозяин этой фермы, – велел морпех переводчику, который прятал лицо под маской, как ниндзя.

Затем морпех сказал в переговорное устройство, что у них все под контролем, а переводчик стал расспрашивать старика в красной куфие, кто хозяин этой фермы.

Я не слышал ответа, потому что в этот момент какой-то чернокожий навалился на Азиза, грозно приговаривая: «Сувениры, да? На память, да? Твоя работа, да?» Хвала судьбе, какой-то гром среди ясного неба заглушил мой голос, когда этот чернокожий верзила с такой силой сдернул камеру с шеи Азиза, что порвался ремень; Азиз упал ничком, ударившись лицом о землю, и уже в следующее мгновение морпех опустился возле него на колени и приставил к его виску пистолет.

Я закричал: «Нет… остановитесь! Это мой фотограф! Он на меня работает!», но все тот же гром среди ясного неба заглушил эти слова, и я внезапно оказался на земле, и мощное, защищенное наколенником колено сдавило мне горло и трахею, и я, вжимаясь в грязь, подумал: Они не поймут, что совершили ошибку, пока меня не прикончат. А потом я понял: Нет, они никогда не обнаружат никакой ошибки и попросту бросят меня в неглубокий кювет где-нибудь на окраине Багдада.

– Почему они такие неблагодарные , Эд?

Аккуратный кусочек свадебного торта так и застыл у меня на полпути ко рту. Полин Уэббер обладала невероятно звучным, проникновенным голосом, да к тому же на меня уставились четверо Уэбберов и шестеро Сайксов вместе с Аоифе. Казалось, на меня смотрит даже ваза с оранжевыми лилиями. Но самое главное, я понятия не имел, кого Полин имеет в виду, поскольку уже несколько минут составлял в уме будущее электронное письмо в бухгалтерию корпорации – владельца «Spyglass». Я посмотрел на Холли, надеясь, что она мне подскажет или хотя бы намекнет, но она уставилась на меня пустыми глазами, и на лице у нее по-прежнему была маска несправедливо обиженной женщины. Хотя я уже не был так уверен, что это просто маска.