Джошуа Феррис - И проснуться не затемно, а на рассвете

Ну-ну, подумал я, слушая самого себя. «Если сейчас не больно, то и волноваться не о чем»! А что, времени полно. Поволнуешься позже. А до тех пор лови кайф. У тебя впереди столько радостного и прекрасного. В самом деле: ты полна здоровья, скоро ты дашь начало новой жизни. Какой смысл зацикливаться на всяком дерьме?

Так устроено большинство людей. Я стал думать, как большинство людей! Я сжился с этой мыслью всей душой, подумал ее сам! Она мне больше не чужая, она – моя! Моя-моя-моя. Боясь ее упустить, я снова взял в руки зубной зонд, якобы с целью еще раз убедиться, что все в порядке, а на самом деле – чтобы окончательно присвоить ценную мысль. Проникнуться ею насквозь. Люди, которым приходят в голову такие мысли, обычные нормальные люди, выгуливающие собак, обновляющие статусы в соцсетях и откладывающие визит к стоматологу, без труда закрывают глаза на неизбежное. Будь что будет! А некоторые из них, как тот руководитель коммерческой службы, не забивают себе голову даже тем, что уже нагрянуло. Если он пока не чувствует кариеса, значит, лечить его не надо. Если пациентка беременна, стоит отложить лечение до апреля. Если человек не хочет сегодня чистить зубы нитью, так и черт с ним, почистит в другой раз. Не желаешь слушать нотации врача о том, как ты запустил свое здоровье? Ну так не ходи к врачу, загляни в бар или посмотри кино. Погладь собаку. Роди ребенка и иди любуйся, как он сладко спит в колыбельке. Господи, подумал я. Так вот как они мыслят! Вот почему им так привольно живется! Как же все просто!

– Я отойду на минутку, хорошо? – сказал я пациентке и встал с намерением побежать к Конни, но она уже стояла в дверях кабинета и смотрела прямо на меня.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Нет.

– Что ты тогда здесь делаешь?

– Ничего.

– Просто стоишь и ничего не делаешь? Ну-ну.

– Обсудим это позже.

– «Это»? Значит, есть что обсуждать?

– Позже.

– Нет, сейчас!

– У тебя пациентка. Разговоры подождут.

– Я с ней закончил. Она здоровее и живее всех живых. Об этом я и хотел тебе сказать. Знаю, ты терпеть не можешь, когда я тащу тебя в кабинет и показываю пациентов, но на сей раз я хочу показать не болезнь, не старость и не смерть. Ты только взгляни на нее! Видела когда-нибудь такого здорового и счастливого человека?

Конни заглянула в кабинет.

– Я что-то упустила?

– Разве ты не видишь?

– Я вижу женщину на стоматологическом кресле.

– Она беременна! Разве не видно? Ладно, поверь мне на слово. Фишка в том, как она собирается поступить со своими зубами. У нее намечается кариес, но она решила пролечить его уже после родов.

– Вроде бы так и положено.

– Для беременных – конечно. Но не для всех остальных.

– Не понимаю.

– Почему мы все не можем жить по тому же принципу? – спросил я. – Почему не можем плыть по течению? Выгуливать собак, писать в Твиттер, есть булочки с изюмом, кататься на велосипеде, любоваться закатом, скачивать фильмы и никогда ни о чем не волноваться! Я не знал, что это так просто! Не знал до этой самой минуты. Кто же не способен на такое? Разве что психически больной, а я – не психически больной!

Она взглянула на меня.

– Я не больной, – повторил я. – Слушай, окажи мне услугу. Сходи со мной в ресторан. В смысле, на свидание. Дай мне второй шанс. Нет, какой по счету? Шестой! Я изменился, я теперь другой человек. Ей-богу! А хочешь, не будет никаких свиданий? Давай сразу поженимся. Я готов. Честное слово, готов. Что это за взгляд? Что за взгляд, Конни? Я серьезно! Я хочу взять тебя в жены! Нарожать детей. Знаю, раньше я не хотел иметь детей, но то было раньше. А сейчас я все понял. Я хочу, чтобы ты была такой же здоровой и счастливой, как эта девушка.

– Я увольняюсь, Пол, – сказала Конни.

– Что… что?

– Увольняюсь.

Наступила тишина.

– Увольняешься? Почему?

– Тебе обязательно знать?

– Но ты мой офис-менеджер! И я люблю тебя!

Она не ответила.

– Ушам своим не верю. А как же все, что я только что говорил? Ты не дашь мне шанса?

На ее губах мелькнула и исчезла улыбка – из тех, что выводят тебя из себя, когда вспоминаешь о них позже. Терпеть не могу такие улыбки, вот эти сочувственные взгляды и мягкие объятья.

– Давай все выясним и обсудим, – сказала она. – А потом я начну подыскивать себе замену.

Остаток дня я бродил по клинике как зомби. Уже через час после нашего разговора Конни разместила в Интернете объявление и к концу недели выбрала полдюжины кандидаток. Отговорить ее было невозможно. Они с Беном переезжали в Филадельфию. Он преподавал там поэзию.

– Ты уверена, что поступаешь правильно?

– Уверена. Будешь смотреть резюме?

– Ты действительно этого хочешь? Жить с поэтом?

– Да.

– С электрической плиткой? И вшами?

– Какой еще плиткой? Ты о чем?

– Он хоть сможет платить за квартиру?

– Ты будешь читать резюме или нет?

Вечером я пошел домой и смотрел бейсбол. Я пропустил кучу матчей за август и половину сентября. Чтобы посмотреть все пропущенные и взяться за новые, я должен был целиком и полностью посвятить себя бейсболу. До середины ночи я пил, ел доставленную еду и один за другим смотрел матчи.

– У меня больше нет времени, Пол, – заявила она ближе к концу сентября. – Я уволилась. Мне пора уезжать. Ты будешь читать резюме – или мне самой заняться?

– Буду, – ответил я.

Но так ни одного и не прочитал.

Лето выдалось хорошее, весь июль и большую часть августа «Ред Сокс» уверенно обходили «Янкиз». Мы видели героическое выступление Педроя и Эллсбери, и, несмотря на травмы, питчеры играли уверенно. В начале сентября никто не сомневался, что мы займем первое место в дивизионе и примем участие не в первой, не во второй, а в третьей мировой серии за семь лет. Но потом вступил в силу некий древний вселенский заговор.

Первого сентября мы обходили «Янкиз» на пол-игры. Второго сентября мы потеряли это преимущество навсегда. Но вайлдкард, дававший место в плей-офф, фактически оставался за нами, потому что на Третье сентября мы надежно занимали второе место в восточном дивизионе Американской Лиги, на девять игр опережая «Тампа бей рейз». От нас требовалось только одно – не выпускать вперед этих середнячков. Чтобы выпустить их вперед, за оставшиеся три недели чемпионата мы должны были выдать худшую концовку сезона в истории бейсбола.

Следя за бейсболом, ты словно наблюдаешь за медленным рождением чего-то прекрасного. На твоих глазах незначительные и случайные события понемногу накапливаются и вдруг превращаются в эпическое действо, напряженное и захватывающее. Игра мучительно тянется почти до самого конца, а потом ты вдруг ловишь себя на том, что дивишься неожиданному и стремительному развитию событий и гадаешь, чем все закончится. Это сонное, неторопливое превращение скучного в неописуемо прекрасное.