Андре Моруа - Земля обетованная

– Сорок пять, – машинально поправила Клер.

– Он говорит, что ему сорок пять, и он в самом деле хорошо сохранился, но я-то знаю, что ему больше пятидесяти. Впрочем, это не важно. Он никогда не женится. Следовательно, что может произойти? Если он очень уж сильно увлечется вами, то выдаст замуж за какого-нибудь славного молодого человека из своего окружения, а потом сделает своей любовницей. Да-да, моя милая, он уже такое проделывал! Полагаю, вас такая перспектива не прельщает? Вы можете добиться гораздо большего. Не забывайте также, что в настоящий момент он принадлежит мне – надеюсь, еще надолго. Да-да, как видите, девочка моя, я не стесняюсь в выражениях. Альбер принадлежит мне, я его люблю, и я его удержу. Вы можете возразить: но ведь вы замужем! И это правда, как и то, что я обожаю своего мужа. Это чистая правда: я обожаю Билли, я ему предана душой и телом, я помогла ему достичь вершины карьеры. Только я отношусь к нему с нежностью, с дружескими чувствами, но не с любовью. Вот уже три года, как мы с Билли не супруги, а партнеры. Но партнеры верные, надежные, помогающие друг другу изображать перед нашим ребенком дружную семью… А вот Ларрак, напротив, любит меня, нуждается во мне. И повторяю вам: я держусь за него, я хочу его удержать при себе, и удержу.

Клер, донельзя шокированная этими признаниями, сделала движение, собираясь встать.

– Нет-нет, – живо сказала Роланда, – я еще не кончила. Почему вы, порядочная молодая девушка, получившая строгое воспитание, прибывшая совсем невинной из своей провинции, бросились в эту безнадежную авантюру? Полагаю, моя милая, что вы даже не понимали, что делаете. Но я, имеющая опыт общения с женщинами – и с мужчинами, – объясню вам причину. Вас подтолкнула на этот путь ваша кузина Сибилла Мартен. Уж я-то прекрасно изучила ее, эту Сиб: под ее внешним простодушием скрывается невероятная хитрость; она возненавидела меня, как только поняла, что я имею влияние на Ларрака. Когда ее Роже ушел на фронт (между нами говоря, именно я подала ему эту мысль) и когда мой Гийом временно занял его должность (ВД, как говорит патрон), Сиб очень испугалась. Она сказала себе: «Временная должность может стать и постоянной; ВД вполне может превратиться в ПД. Тревога!» И какой же путь она избрала для защиты?

Роланда загасила сигарету, раздавив окурок в пепельнице, встала с кровати и уселась на подушку у ног Клер, сжавшейся от смущения.

– Сибилла, – продолжала она, – могла бы попытаться сама соблазнить патрона. Но, не говоря уж о том, что она хранит верность своему красавчику Роже (пока не нашелся другой предмет), у Сиб хватило благоразумия понять, что на этом поле ей со мной никогда не справиться. И что же делать? Да очень просто: натравить на меня соперницу, которая будет ее надежной союзницей. И вот очень кстати появляется свеженькая белокурая кузина. Которую до поры до времени держали в резерве, где-то в лимузенской глуши. Кузина отличается редкой – и нетронутой! – красотой, ну просто ожившая античная статуя! Лакомый кусочек для пресыщенного пятидесятилетнего холостяка. И начинаются искусные маневры. Прекрасную Клер (о которой не вспоминали целых четыре года) приглашают в Париж, вводят в тесный круг знакомых султана и ждут неизбежного результата. Но только в этой истории есть два человека, обреченные на заклание, – фаворитка, то есть я, и юная рабыня, то есть вы, моя прелесть. Так какое же решение было бы самым разумным? А вот какое: обе жертвы объединяются, чтобы расстроить этот заговор. Именно это я вам и предлагаю.

Клер, готовая заплакать, дрожала и порывалась встать, но Роланда властно положила руку на ее голые колени, не давая подняться.

– Слушайте меня внимательно, дорогая. Вместе мы сможем добиться очень многого. Я предлагаю вам заключить союз. И жду от вас только одного: чтобы вы как можно скорее оттолкнули от себя Альбера. Это очень легко: вам даже не нужно ссориться с ним, достаточно соответствующего поведения, тона, жестов. Но главное, не передавайте Сибилле нашего разговора, он касается только нас двоих, и не позволяйте ей вовлекать вас в недостойную близость с человеком, который годится вам в отцы. Взамен я берусь найти вам – и найти очень скоро – первоклассного мужа. Мне даже не придется прилагать особых усилий: вы так хороши собой, вы родом из почтенной семьи. Я держу в руках весь Париж. Только скажите мне, в каких кругах вам хотелось бы вращаться – в дипломатических, военных, литературных, политических, деловых, – и я введу вас в тот, который вы выберете. Там вы найдете себе достойного человека, молодого, блестящего, а не пятидесятилетнего старика, у которого вся жизнь позади. Через полгода вы будете замужем и прекрасно устроены. А уж потом делайте все, что захотите, но сейчас не дайте Ларраку скомпрометировать себя, после этого вас трудно будет пристроить. Итак, мы договорились?

С этими словами Роланда обняла Клер, которой все же удалось встать, и попыталась поцеловать ее. Но Клер вырвалась из ее объятий, пробормотав: «Уже страшно поздно, я должна переодеться!» – и сбежала.

Когда Клер после этого разговора подошла к своей комнате, она увидела, что дверь Сибиллы, как раз напротив, приоткрыта, и ее кузина тотчас выглянула в коридор; она уже надела вечернее платье и застегивала браслет на руке.

– Господи, где ты была? – недовольно сказала она Клер. – У тебя осталось минут десять на переодевание. Да что с тобой? Ты красна как помидор!

– У меня на это есть веские причины, – ответила Клер, – если бы ты знала! Послушай, Сиб, ты уже готова, так посиди со мной, пока я буду одеваться. Мне нужно тебе кое-что сообщить.

Сев к трюмо, она стала закручивать в два жгута свои бледно-золотые волосы, одновременно рассказывая Сибилле о сцене, которую закатила ей Роланда Верье.

– Вот шлюха! – возмутилась Сибилла. – Впрочем, что касается ее, я уже ничему не удивляюсь. Надеюсь, ты поставила ее на место?

– Нет… Я была так ошарашена, что даже не нашлась с ответом. Но я решила поговорить завтра утром с месье Ларраком; я скажу ему, что уезжаю. Не хочу мешать его любовным похождениям.

– Не принимай поспешных решений, – посоветовала Сибилла. – Постой-ка, дай я застегну тебе платье… Роже всегда говорил, что в сложных ситуациях утро вечера мудренее. А главное, что бы ты ни решила, прежде всего, нельзя обижать патрона.

– Я и не собираюсь его обижать, я считаю его очень приятным человеком, он всегда был воплощенной любезностью в отношениях со мной. Но я не могу допустить, чтобы эта женщина оскорбляла меня!

– Ну, разумеется, нет, лапочка моя, только не делай ничего сегодня вечером. Если представится удобный случай, я сама шепну патрону пару слов.