Питер Акройд - Кентерберийские рассказы. Переложение поэмы Джеффри Чосера

Донегильда, злая королева-мать! У меня нет слов, чтобы описать всю твою подлость, все коварство. Доверяю тебя твоему сотоварищу – гнусному бесу. Пускай он рассказывает о твоих злодеяниях. Я отворачиваюсь от тебя, чудовищная тварь, – да нет, ты сама и есть бес! Где бы ни обреталось твое тело, душа твоя гнездится в аду.

Итак, гонец покинул короля и возвратился ко двору Донегильды. Она обрадовалась его приезду и встретила его со всем гостеприимством. Он напился так, что чуть не лопнул. Потом завалился спать и всю ночь храпел и пускал ветры, как свинья в хлеву.

Тем временем Донегильда конечно же выкрала у него письмо короля и подбросила вместо него подложное. «Король, – написала там она, – под страхом смертной казни повелевает коменданту изгнать Констанцу из королевства Нортумберленда. На сборы ей дать не больше трех дней. А потом – чтоб духу ее не было! Посадите ее в тот самый челнок, на котором она приплыла к нам. Ребенка и все свое имущество пускай забирает с собой. Затем столкните лодку в открытое море. И запретите ей возвращаться сюда».

О Констанца, какой трепет ждет твою душу! Какие печальные сны ожидают тебя! Донегильда нанесла тебе страшный удар.

Проснувшись на рассвете, гонец поскакал к замку кратчайшей дорогой. Он вручил письмо коменданту, и тот, прочитав послание, разразился сетованиями и жалобами.

«Господи Иисусе, – говорил он, – что же это такое? Наш мир – обитель зла и греха. Всемогущий Боже, отчего таково Твое желание и Твоя воля, чтобы страдали невинные? Ведь Ты – судия праведный. Отчего же Ты позволяешь злым людям преуспевать? Ах, Констанца! Теперь мне придется стать твоим палачом – или самому погибнуть позорной смертью. Третьего пути нет».

Все в замке – и молодые, и старики – плакали, когда услыхали об изгнании Констанцы. Они никак не могли поверить, что это сам король прислал то проклятое письмо. Одна лишь Констанца сохраняла спокойствие. Она приняла волю Христову. Она пошла к кораблю, смертельно бледная, и на берегу опустилась на колени.

«Всемогущий Боже, – молилась она, – я принимаю Твое повеление. Тот, кто спас меня от ложного обвинения, когда я жила в этой стране, теперь избавит меня от погибели. Он утешит меня и в бушующем океане. Я не ведаю путей Его, но сейчас Он так же крепок, как и прежде. Я вверяюсь Ему. Благословен Господь Бог и Пресвятая Дева. Они – мой руль и мои ветрила».

Младенец лежал у нее на руках и громко плакал. Она покачала его и успокоила. «Тише, сынок, – прошептала она ему. – Я уберегу тебя от беды». Она сняла со своей головы платок и укрыла им голову ребенка. Она принялась баюкать дитя, продолжая тихонько молиться:

«Мать Мария, пресветлая Царица Небесная! Верно, что человечество впало в грех по вине Евы. Из-за вины первой женщины и твой благословенный сын взошел на крест. Твои собственные глаза видели Его муки. Твое горе было сильнее, нежели тяжесть целого мира. Даже не сравнить твои страдания с моим горем. Ты видела, как твоего сына мучили и убивали у тебя на глазах. А мой сынок жив. О благословенная госпожа, к кому возносят мольбы все насельники нашей слезной юдоли, о слава женственности и светлейшая дева! Ты – надежная гавань, ты – яркая дневная звезда. Смилуйся по доброте своей над всеми, кто попал в беду. Пожалей моего малютку сына. Дитя мое! Ты еще невинно, не ведаешь греха или вины. Почему же твой жестокий отец решил убить тебя?»

Потом она обратилась к коменданту замка.

«Пожалейте моего сына, – сказала она. – Пускай малыш поживет у вас».

Тот покачал головой.

«Что ж, раз вы не осмеливаетесь спасти его из страха перед наказанием, то хотя бы поцелуйте его на прощанье от имени отца».

Констанца повернулась и в последний раз окинула взглядом землю.

«Прощайте, – сказала она всем. – И ты прощай, жестокий муж!»

Потом она поднялась с колен и зашагала по берегу к лодке. На ходу она ласкала и баюкала дитя. И вот наконец она перекрестилась и, держа младенца на руках, ступила на борт судна.

На корабле были большие запасы еды и прочих вещей, нужных для долгого плавания. Благодарение Господу! О Боже, сделай так, чтобы ветры и течения вод благополучно доставили ее домой. Ведь теперь ей предстоит путь по волнам неукротимого океана.

Элла вернулся в замок вскоре после ее печального отплытия. Разумеется, он сразу захотел увидеть жену с новорожденным сыном. Где же они? Комендант почувствовал, как ему в душу закрадывается холодок. Он рассказал королю в точности всё, что происходило в его отсутствие. И показал ему поддельное письмо с королевской печатью.

«Я выполнил ваше приказание, сир, только и всего. Вы же грозили мне смертной казнью. Что еще мне оставалось?»

Вызвали гонца – и ну его пытать. Он во всех подробностях рассказал о своем путешествии – куда ездил, у кого ужинал, у кого ночевал. Все стало ясно. Не понадобилось лишних расспросов и расследований, чтобы выявить виновных в этом злодейском преступлении.

Не знаю, как именно выяснили, что королева-мать своею рукою написала эти ядовитые письма, но участь ее вскоре решилась. Все летописцы единодушно сообщают, что Элла убил родную мать, обвинив ее в том, что она навлекла позор и бесчестье на королевскую семью. Так оборвалась жизнь Донегильды, злодейки, погрязшей в грехе.

Никто не сумел бы описать то горе, что постигло Эллу из-за прискорбной участи его молодой жены и новорожденного сына. Я пока оставлю его, а сам вернусь к несчастной Констанце, плывущей по морю. По воле Христовой она провела среди волн пять долгих лет, вкусив сполна боли и горя, прежде чем завидела сушу.

Волны вынесли челнок к берегу вблизи одного языческого замка (названия его я сейчас не припомню), и там море выбросило Констанцу и Маврикия на сушу. Всемогущий Боже, умоляю Тебя: сохрани прекрасную деву и ее дитя. Вновь попадет она в руки к язычникам – как знать, не захотят ли ее снова умертвить?

Из замка явилась толпа людей, которые спешили поглядеть на Констанцу и на иноземный корабль. Но позже, когда наступила ночь, к кораблю тайно прокрался эконом замка и стал грубо склонять молодую женщину к прелюбодеянию с ним. Да накажет Бог этого насильника и негодяя!

Разумеется, Констанца подняла отчаянный крик, и ребенок тоже раскричался. Но вот Пресвятая Богородица окутала ее своим покровом. И конечно же эконом, боровшийся в темноте с Констанцей, свалился за борт и тут же утонул. И поделом ему! Так Христос уберег Констанцу от бесчестья.

Таковы плоды сладострастия! Оно не только помрачает ум и пятнает душу. Оно порой и убивает. Слепая похоть, сам гадкий поступок ведет к несчастью. Сколь многие люди узнали на себе, что одно уже намерение согрешить губительно, даже если они еще не успели согрешить.