Коллектив авторов - Театр теней. Новые рассказы в честь Рэя Брэдбери (сборник)

Она смотрела на него с улыбкой.

– У вас рубашка криво застегнута.

– Ой! – Макгрегор расстегнул пуговицы и застегнул как полагается.

– Обычно, если мужчины начинают раздеваться в моей палатке, я вызываю охрану.

– Ой! – До Макгрегора дошло, что ему следовало отвернуться.

– Если вы уверены, что хотите татуировку как у меня, – сказала девушка, – вам нужно поговорить с мадам Иглой, в палатке гадалки. Это моя мама. Скажите ей, что вы президент компании. Только не показывайте свои носки, они у вас разные.

– Ой еще раз. Спасибо.

– Имейте в виду, я вас предупредила. Мадам Игла – очень серьезная женщина. Она не платит мне зарплату, пока я не приму все витамины. Обожает эти витамины, а от меня из-за этого по утрам несет рыбьим жиром.

Макгрегор поблагодарил девушку, и та вернулась к своей книге. Наконец Макгрегор решился взглянуть на татуировку. Сегодня на девушке было багровое платье с таким же вырезом, а на спине у нее красовалась женщина, на голове которой вместо волос росли змеи, целый клубок. Одна из змей неожиданно бросилась в его сторону, раскрыв пасть, и Макгрегор с криком отскочил от каната.

В палатку заглянул какой-то здоровяк. Он посмотрел на Макгрегора и сказал, что время вышло.

– Здесь не разрешается вопить, – сказал он.

Макгрегор замешкался, и здоровяк схватил его за руку и поволок наружу. Макгрегор разглядел у него татуировку на бицепсе – это был портрет здоровяка, напрягшего бицепс. Макгрегор решил, что у маленького здоровяка на микроскопическом бицепсе тоже есть татуировка – здоровяк еще меньшего размера и так далее.

– Это мадам Игла наколола? – спросил Макгрегор.

– Сгинь.

Макгрегор нашел палатку с надписью «Мадам Игла: таро, гадания и татуаж». Внутри он обнаружил невысокую пухлую женщину, кожа которой имела странный золотистый ореол. Даже ее волосы, вроде бы седые, казались золотыми. Или, может, их просто так осветило заходящее солнце.

Он представился и сказал, что его прислала сюда девушка в картинках.

– Чем могу помочь? – спросила мадам Игла, с любопытством разглядывая гостя.

Макгрегор не верил в гадалок, но почувствовал укол разочарования из-за того, что она сама не знала ответа. Он объяснил, что хочет татуировку.

– Я ищу мужа для своей дочери, мистер Макгрегор, – сказала Мадам Игла. Она улыбнулась, и зубы ее сверкнули золотом. – И поэтому сделаю вам прекрасную татуировку. Вы первый, кого она послала ко мне.

– Ну, понимаете, я хочу татуировку. Очень хочу, – смутился Макгрегор. – Но я уже помолвлен.

– Что-то я не вижу кольца.

Она говорила, как дочь, но дело было не в странном акценте. Скорее обе женщины пропевали каждую фразу, как строку из песни.

– Мужчины редко носят помолвочные кольца, – ответил он. Или мадам Игла как-то догадалась, что он пока не купил Сильви кольцо? – Но я говорю правду. Мы поженимся в мае. Моя невеста – замечательная женщина.

– Мне вы кажетесь вполне себе холостым, мистер Макгрегор, а до мая еще девять месяцев.

– Ваша дочь – замечательная девушка. Я уверен, что у нее нет отбоя от кавалеров.

– Замечательная? Ха! – Женщина вскочила и покачала головой. – Это просто несносный ребенок! Ей двадцать пять, а она целый день только читает и пишет.

Негодование мадам Иглы не вязалось с ее экзотическим обликом.

– Ваша дочь обворожительна, – сказал Макгрегор. Она не показалась ему несносной. – Кроме того, в наше время девушки могут и не выходить замуж, если не хотят.

– Если вы собрались испортить мне дочь вне брака, лучше забудьте.

– Нет, и в мыслях не было.

Ему просто показалось, что девушке нравится это занятие – читать, писать. Хотя Макгрегор все еще гадал, что вчера заставило ее плакать. Знала ли она, чем кончится сценка, что отец с сыном погибнут на водопаде? Или она сама выбрала такой финал?

– Так она останется старой девой, – сокрушалась мадам Игла, – и я не увижу внуков. Умру забытая и брошенная, в ночлежке для бездомных, пока она будет писать свою «главную книгу». Взяла бы она лучше пример со своей тетки. Я своей сестре сделала татуировки, так ее картинки сидят тихо и смирно. А не ползают, пугая лохов… в смысле – клиентов.

– Я хочу движущуюся татуировку.

– Вы хотите. Вы хотите. Все хотят. – Она взглянула на него искоса. – А как сильно вы ее хотите?

– Очень сильно. Прошу вас, – взмолился он. – Вы и вправду можете ее сделать?

Она пожала золотыми плечами.

– Я-то сделаю, но как оно выйдет, заранее не скажешь. Остальное зависит от вас.

Она выдвинула ящик стола и вынула несколько листов бумаги.

– Сначала вам придется заполнить несколько формуляров.

Там был отказ от претензий в случае заражения крови от татуажных игл, обязательство о неразглашении, чтобы Макгрегор никому не рассказывал о технике татуировки мадам Иглы, и заявление о недопущении конкуренции, которое запрещало ему выступать на ярмарках и балаганах. Он прочел документы и полез уже в карман за ручкой, когда мадам перехватила его руку. Она раскрыла его ладонь, кольнула иглой палец и поставила его кровавые отпечатки в местах, предназначенных для подписи.

Она назвала свою цену, и Макгрегор с трудом удержался, чтобы не присвистнуть. Сумма раз в десять превышала его самые фантастические предположения. Но он заплатил. Потом описал, какую татуировку хотел бы получить: размером с игральную карту, изображение красной птицы, сидящей на ветке над синим ручьем, а над ней – золотое солнце. Этот образ ему являлся во сне.

Мадам Игла взяла со стола деревянную миску и сунула Макгрегору в руки.

– Будет больно, – предупредила она. – Прикусите край миски.

Она нацепила ему на глаза черную шелковую маску, которую надевают на ночь от света, и усадила в кресло. Когда игла впервые пронзила ему кожу, Макгрегор завопил. Казалось, она вошла гораздо глубже, в самое сердце.

Он услышал шуршание брезента и знакомый голос:

– Опять вопит? Мне его вывести отсюда?

Это был человек с татуировкой на бицепсе.

– Я скажу, если понадобится, – ответила мадам Игла.

Наклонившись к уху Макгрегора, она прошептала:

– Вы точно хотите продолжить?

Макгрегор задумался. Он вспомнил, как впервые увидел татуировку у девушки, как подействовала она на его чувства, его мысли, его эмоции. Он вспомнил, как она поразила Сильви. Но дело даже не в этом. Он не просто хотел татуировку, она была ему необходима. Что-то непонятное, первобытное бурлило в нем, требовало выхода, и выпустить его можно было только через кожу. Макгрегор прикусил миску и кивком попросил мадам Иглу продолжать. Она колола его снова и снова, боль была фантастической, сильнее всего, что он испытывал прежде. Слезы выбивались из-под зажмуренных век и насквозь пропитали маску. Его зубы глубоко впились в дерево миски. Макгрегор не открывал глаз, пока все не кончилось.