Конн Иггульден - Война роз. Буревестник

– Я не уверен, ваша милость, что могу поздравить вас в свою очередь, – сказал Уорвик.

Заметив вопросительный взгляд Йорка, он пояснил:

– По поводу Ирландии, ваша милость. Отец сказал мне, что вы назначены туда королевским наместником.

Йорк небрежно махнул рукой.

– У меня есть враги, которым очень хочется, чтобы в течение нескольких последующих лет я находился подальше от Англии, Ричард. Я отправлюсь туда, куда меня посылают… В свое время. А пока пусть они топят друг друга, как тонущие крысы. Я не раз беседовал со светскими членами Палаты лордов. Рекомендую и тебе побеседовать с ними, чтобы лично убедиться, какие идиоты сидят в Парламенте.

Он сделал паузу, обдумывая свои дальнейшие слова.

– Для тех, у кого есть глаза, чтобы видеть, это будет год потрясений, Ричард. Те, кто переживет его, смогут высоко подняться.

– Милорд Йорк! – послышался голос.

Двое мужчин, принадлежавшие к разным поколениям, но объединенные заботой о Сесилии Невилл и ее ребенке, который должен был появиться на свет, задрали головы и устремили взоры на маленькую крытую галерею. Они ждали, забыв о кубках в их руках, пока из-за толстых портьер не появилась повитуха, вытиравшая с лица новорожденного следы крови куском ткани. Младенец был туго завернут в пеленки синего цвета. Он молчал, когда она протянула руки вперед, чтобы показать его дяде и кузену.

– Это мальчик, милорд, ваш сын, – сказала она.

Йорк кивнул и, помимо своей воли, вздохнул с явным облегчением.

– Вы уже выбрали имя для ребенка? – спросил с улыбкой Уорвик.

Он видел, что раскрасневшееся от вина лицо Ричарда Йорка светится гордостью.

– У меня есть десятилетний сын Эдуард, еще одного зовут Эдмунд, и третий – славный маленький парнишка – носит имя Георг. Не хочу оскорбить несчастные души, которые забрал Господь, а значит, он не будет Генрихом, Джоном, Уильямом или Томасом. Нет. Думаю… он будет Ричардом.

Ричард, граф Уорвик, рассмеялся, не скрывая удовольствия.

– Теперь нас будет три Ричарда. А еще был король Ричард Львиное Сердце. Стало быть, нас три льва, ваша милость! Хороший знак!

Йорк с некоторым недоумением посмотрел на племянника, пытаясь понять, куда тот клонит. Два столетия назад король Ричард Львиное Сердце принял в качестве королевской печати изображение трех львов. Позже эта королевская эмблема использовалась домом Ланкастеров и отцом короля Генриха в битве при Азенкуре. Эта ассоциация отнюдь не наполнила радостью сердце Йорка.

– Хорошее имя, – неохотно произнес он, поднимая кубок. – Оно вполне подойдет.

Город Руан находился приблизительно в ста милях к юго-западу от Кале. В обычные времена Уильям рассматривал бы его в качестве крепости. Столица Английской Нормандии, этот город был свидетелем побед англичан, в том числе и казни Жанны д’Арк. Уильям шел со своей армией на юг, по полям, напоминавшим нивы Кента или Сассекса. Три дня назад он переправился через Сену и достиг Руана. Утро было холодным. Под копытами его лошади хрустела схваченная морозом трава.

Ворота погруженного в тишину города были заперты. Уильям как завороженный смотрел на десятки тел, висевших на стенах и раскачивавшихся на ветру. Многие из них несли на себе следы насилия – синяки и пятна запекшейся крови. Уильям перекрестился и быстро прочитал молитву о душах добрых людей, виновных лишь в том, что они родились в этом городе.

Жители Руана знали, что на них идет французский король со своей армией, и это придало им отваги. Охваченный негодованием Уильям попытался представить масштабы разразившейся в этих стенах катастрофы. В Руане жили сотни английских семей. Ему доводилось видеть прежде павшие города, и эти впечатления были ужасны. Он подумал, что повешенные были еще счастливчиками.

Оставшийся без ресурсов захваченного французами города, на которые он рассчитывал, Уильям был вынужден налаживать линии сообщения с Кале, отряжая так нужных ему людей для транспортировки грузов и обеспечения безопасности маршрутов снабжения. По крайней мере, его люди не испытывали недостатка в воде. Сена делала здесь крутой изгиб, и город практически со всех сторон был окружен ее водами. Англичане пересекли реку по каменным мостам и разбили лагерь в поле, к югу от города. Они повернулись к Руану спиной и принялись вколачивать в землю заостренные деревянные столбы, в качестве средства защиты от кавалерийской атаки. Под защитой тяжелых деревянных мантелетов солдаты приблизились к городским воротам и прибили к ним массивные балки железными гвоздями длиной с предплечье, застраховав себя тем самым от нападения с тыла. Уильям надеялся, что у него еще будет возможность воздать сполна тем, кто засел за стенами города, за их злодеяния.

Сообщения лазутчиков звучали все менее и менее обнадеживающе. Уильям был уверен, что французский король не смог бы скрыть присутствие такого количества профессиональных солдат. Армия, с которой ему предстояло столкнуться, должна была наполовину состоять из мобилизованных крестьян, а в прошлом крестьянам, мобилизованным на войну с англичанами, никогда хорошо не платили. Слабая надежда, но это было единственное, что могло поднять его боевой дух, в условиях, когда у него за спиной находился Руан.

Из-за того, что две армии разделяло огромное расстояние, прошел почти месяц после его прибытия, прежде чем Саффолк увидел в отдалении французов. Во главе дюжины старших баронов он выехал в поле, чтобы рассмотреть врага поближе. То, что они увидели, им не понравилось.

Судя по всему, лазутчики не преувеличивали. Многие тысячи солдат двигались на север, к Руану. Уильям видел кавалерийские отряды, облаченных в доспехи рыцарей и колонны копейщиков, пользовавшихся особым расположением французского короля. С вершины небольшого холма он наблюдал за тем, как они маршировали по широкому полю, пытаясь определить их численность. В скором времени он увидел вторую волну раскрашенных щитов и реющих на ветру знамен. На переднем плане появилась свита короля. С расстояния около мили Уильям видел, как какой-то молодой идиот заставляет свою лошадь пятиться назад, и та взбрыкивает задними ногами. Он оценил позиции своих войск и пришел к неутешительному выводу, что мосты через Сену придется держать открытыми, иначе его люди могут попасть в западню и оказаться прижатыми к городу, ставшему вражеским.

Уильям повернулся в седле и увидел барона Олтона, напряженно всматривавшегося в даль.

– Что вы думаете обо всем этом, Дэвид? – спросил он его.

Его старший военачальник весьма красноречиво пожал плечами.

– Я думаю, что их слишком много, – ответил он. – У нас могут кончиться стрелы, прежде чем они все погибнут.