Майкл Брейсвелл - Клуб «Криптоамнезия»

Редактор Алекс Керви

Руководитель проекта И. Серёгина

Корректоры М. Миловидова, М. Савина

Компьютерная верстка А. Фоминов

Дизайнер обложки В. Куценко

Фото на обложке East News

Издание подготовлено при поддержке ООО «Бакарди Рус»

© Michael Bracewell, 1988

© First published in frieze magazine, issue no.79, December, 2003, no.80, February, 2004, no.10, august, 2006. See frieze.com for further information.

© 3 A.M. MAGAZINE, 2001

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( )

[1]

Сейчас над всем довлеет ощущение начала конца. Я все время знакомлюсь с людьми – представляюсь и почти тотчас же ухожу, смущенный собственным безрассудным порывом. Сопричастность великому вдохновению, которую, как мне кажется, я при этом испытываю, в большинстве случаев оборачивается всего-навсего дилетантской восторженностью. На самом деле я никогда толком не знаю, где я. Вот почему считаю лучше сразу сказать, кто я и чем занимаюсь, тем более, что это не самое лучшее из занятий, и я бы желал, чтобы вы поняли почему. Мне хочется, чтобы вы это знали. Потому что мне страшно. Я боюсь всех и вся – даже вас, даже с такого расстояния. Одной только мысли о том, что вы где-то рядом и вообще есть на белом свете, достаточно, чтобы у меня побелели костяшки пальцев, взгляд начал судорожно метаться из угла в угол, а рука невольно потянулась к кнопке, спрятанной под столом, чтобы вызвать охранника, который вышвырнет вас на улицу.

Скорее всего, у меня было тяжелое детство – я его просто не помню, но, наверное, в своей жалкой, убогой жизни я все-таки сделал что-то хорошее. Хотя в последнее время начинаю сомневаться. Это место – будто служебный лифт в чистилище, где нет ничего, кроме призраков и тяговых канатов, на дне шахты – минное поле эмоций, а стены забрызганы блевотиной пьяных гостей.

Я скажу вам, кто я, вы почувствуете мое холодное дыхание и сразу поймете, что здесь не так. Может быть, кто-то подумает, что я живу там, где Нэнси спускалась по ступеням прямо к черной воде с мутной накипью свежих опилок, и знаю о том, что толкнуло в петлю старину Билла Сайкса [2], чуть больше остальных…

Я – управляющий клубом «Криптоамнезия», модным ночным заведением, баром, дансингом, адом на Земле – называйте, как вам больше нравится, – причем управляющий поневоле. Я занял эту должность не так уж давно, но уже ненавижу свою работу. Ненавижу свой клуб. За то, что он делает с людьми, за то, что выявляет в людях, ускоряет и кристаллизует: безысходное сомнение как кульминация их представлений о самих себе, кошмарное зрелище как награда за мучительное восхождение на крутые откосы собственных воображаемых образов – опасные склоны, грозящие оползнями и обвалами, – с единственной целью – просто посмотреть. До меня его влияние тоже добралось, хотя я всегда был уверен, что на управляющих оно не распространяется. Отсюда и все мои страхи.

В прошлом году, в октябре, мы поставили в клубе новые телефонные кабинки из ярко-красного пластика. Шик-модерн с явным уклоном в психопатию. Вавилонский закат. А людям, как ни странно, понравилось. Они проводят там кучу времени: плачут, блюют, предаются оральному сексу, используют как офис для работы, кончают с собой, потребляют наркотики. В общем, удобное нововведение. Пластик – материал дешевый, он легко моется, и, если вы вовремя платите по счетам, телефонная компания, с которой у вас заключен договор, предоставит вам личного консультанта – какую-нибудь бойкую всезнайку, выпускницу Лондонской школы языка телодвижений, которая хорошо разбирается в современной семиологии замкнутых коммуникационных пространств, и позаботится о том, чтобы вы твердо держали руку на сбивчивом пульсе телефонной психологии. С прошлого октября я регулярно плачу телефонной компании за эти услуги и плачу, прямо скажем, немало, но почему-то не чувствую пульса. Он, наверное, умер, как и всё вокруг.

Но для заведений, подобных нашему клубу, телефоны действительно очень важны. Но, скорее, важна обстановка. Мои гости (свиньи, змеи и прочие пресмыкающиеся) весьма разборчивы в том, что касается оформления кабинок. Телефон они воспринимают как нечто личное и проявляют в его отношении прямо-таки артистическую чувствительность. Из-за телефонов случаются драки. Для тех, кто приходит сюда, для людей, которые платят за членство в клубе, телефоны – не просто устройства для коммуникации, а нечто вроде тотемных столбов. Обязательно нужно кому-нибудь позвонить. Хотя бы для того, чтобы сообщить лучшей подруге Элен, что кошка снова поймала в саду сороку. А я обязан угождать гостям и исполнять все их прихоти и капризы. Мне за это платят. Так что если наш Телефонный коридор напоминает инсталляцию художника-вортициста [3], составленную из побитых машин, я в этом не виноват – напрямую.

Вот так и вышло, что однажды погожим октябрьским днем Лайза из телефонной компании открыла очередной секрет телефонной психологии и испортила мне все удовольствие от традиционной рюмочки горячими заверениями, что меня окружают потенциальные телефонные психопаты и поэтому мне нужно серьезно подумать о том, чтобы заменить оскорбительно безликие, эмоционально неудовлетворительные аппараты с кнопочным набором на что-нибудь более изысканно-замысловатое, скажем в стиле барокко. «Вам нужны телефоны, у которых будет свое лицо», – профессионально заключила она, процитировав рекламную фразу из прейскуранта тем якобы искренним тоном, насквозь пронизанным фальшью, от которого потребителю становится стыдно просто за то, что он существует.

Я уже видел Лайзу. На фотографии в глянцевом журнале какого-то издательства из непонятно какой страны, посвященном телефонным фетишам. Там, в журнале, Лайза была в традиционном латексе, в котором снимаются все фетиш-модели; она била плеткой какую-то девочку-школьницу, обвитую телефонными проводами, и при этом мастурбировала телефонной трубкой. Я ее сразу узнал. Но теперь она выглядела респектабельно, даже очень. От фетиш-модели до консультанта в большой телефонной компании – девушка сделала неплохую карьеру. Хотя, может быть, это была та же порнография, но на технологически продвинутом уровне? Эдакое телефонное сутенерство, чтобы вернее выманить у меня деньги. Помню, я еще подумал: «Лайза, ты извращенка и шлюха. если кто-то из нас и нуждается в помощи, так это точно не я».