Джеймс Боуэн - Мир глазами кота Боба. Новые приключения человека и его рыжего друга

Через некоторое время я снова записался на прием к врачу. На этот раз – к молодому доктору, которого мне порекомендовал друг. Он отнесся ко мне куда внимательнее. После того как я рассказал ему про кашель и рвоту, доктор прослушал мои легкие и попросил пройти «пик-флоу» тест, чтобы проверить силу дыхания и объем выдыхаемого воздуха. В детстве у меня была астма, поэтому я предполагал, что результаты будут не ахти.

Доктор ничего не говорил, только делал пометки в карточке. Очень много пометок.

– Итак, мистер Боуэн, я бы хотел направить вас на рентген.

– Ладно, – сказал я.

Врач распечатал направление и вручил его мне:

– Отнесите это в больницу Хомертон, они знают, что делать.

Он очень осторожно подбирал слова, но выражение его лица мне не нравилось. Похоже, я не зря беспокоился.

Придя домой, я засунул направление куда подальше и быстро про него забыл. Часть меня не желала знать правду. Совсем недавно я лежал в больнице с тромбозом глубоких вен. Что, если мне придется вернуться в палату? Вдруг доктора найдут у меня еще какую-нибудь страшную болезнь?

И потом, я уже бывал в Хомертоне. Кошмарное местечко. Можно целый день проторчать в очереди и уйти ни с чем. А мне нужно было деньги зарабатывать.

Понятно, что я выдумывал оправдания, поскольку боялся того, что мог обнаружить рентген. Иными словами, вел себя как упрямый страус. Думал, что, если засуну голову в песок и сделаю вид, что ничего не было, кашель, рвота и боль в груди пройдут сами собой. Естественно, стало только хуже.

Поворотным моментом послужил поход в издательство. Несмотря на мои сомнения, день выхода книги приближался. Дизайнеры уже придумали обложку: они поставили на нее фотографию Боба, сидящего на моем рюкзаке с выражением буддистского спокойствия на морде. Сзади поместили мою фотографию, а внутри была короткая заметка об авторе. Мне хотелось ущипнуть себя. Неужели это происходит на самом деле? К несчастью, посреди разговора с редакторами и дизайнерами меня одолел приступ кашля, и я почувствовал, что меня сейчас вырвет. Извинившись, я выбежал в туалет. Судя по взглядам, которыми меня проводили присутствующие, я произвел нелучшее впечатление. Винить их не за что. В конце концов, они сильно рисковали, связавшись с бывшим наркоманом.

Тогда я понял, что должен во что бы то ни стало поправиться к марту. После выхода книги издатели запланировали несколько интервью; возможно, меня даже пригласят на телевидение. Еще издатели говорили о встречах с читателями и раздаче автографов. До этого, конечно, было далеко, но откладывать поход на рентген я больше не мог.

Поскольку я забыл, куда сунул направление, пришлось вернуться к доктору.

– Судя по всему, снимок вы не сделали, – сухо произнес он, просматривая записи.

– Эээ… нет. У меня не было времени. Не мог потерять целый день, – ответил я, слегка смутившись. – Я писал книгу.

– Ну да, – недоверчиво протянул доктор, распечатывая новое направление. – С этим вас примут без очереди, – добавил он. – Так что много времени не потратите.

– Ладно…

Я неохотно взял направление. Перспектива идти в Хомертон по-прежнему не радовала, но я знал, что на этот раз мне не отвертеться.

Две медсестры провели меня в большую комнату; одна попросила снять рубашку и зайти внутрь аппарата. Она повесила мне на грудь металлическую пластину и скрылась за экраном.

А потом принялась заполнять карточку. И заполняла ее очень долго. Пугающе долго, на мой взгляд. Наверное, у меня уже развилась паранойя.

– Ну как там? – поинтересовался я, надеясь услышать что-нибудь обнадеживающее.

– Неплохо, но полный отчет мы отправим вашему доктору. Дойдет через тройку дней.

Такой ответ меня немного утешил, хотя следующие семьдесят два часа я места себе не находил. И к доктору я шел не в лучшем настроении. Я уже привык ждать от жизни худшего, поэтому, когда врач ознакомился с записями, посмотрел снимки и сказал, что в легких у меня чисто, я очень удивился.

– Правда? – переспросил я.

– Да. Никаких темных пятен, что довольно странно, если учесть ваш стаж курильщика. Более того, осмелюсь сказать, что у вас невероятно здоровые легкие, – добавил он.

– Тогда откуда такой кашель? – нахмурился я.

– Подозреваю, вы подхватили инфекцию. Тесты, которые мы сделали, ничего не показали. Думаю, ваши легкие просто пытаются избавиться от гадости, которая в них скопилась. Поэтому будем лечить инфекцию, – заключил он, выписывая сильные антибиотики.

– И все? – Я недоверчиво посмотрел на рецепт.

– Ну, посмотрим, подействуют они или нет, – пожал плечами доктор. – Если нет, сделаем дополнительные анализы.

Я был настроен скептически. Не может быть, чтобы все ограничилось антибиотиками. И тем не менее доктор оказался прав. Через пару дней мне стало гораздо лучше, и кашель пошел на убыль.

Мэри, мой литературный агент, всерьез беспокоилась о моем здоровье. Она боялась, что мне будет тяжело на встречах с читателями и я не смогу раздавать автографы. Я понимал, что она заботится в первую очередь о моих интересах, и эта мысль меня грела.

– Кажется, тебе гораздо лучше! – довольно сказала она, когда до выхода книги оставалось несколько недель.

Но окончательно я убедился в том, что выздоровел, после того, как свой вердикт вынес главный специалист.

Я лежал в кровати и читал комиксы. Вдруг из ниоткуда возник Боб. Запрыгнув на покрывало, он замурчал и устроился на своем обычном месте – у меня на груди. Посидев там немного, он прижался ко мне ухом и замер. А потом ушел. Просто встал и направился к любимой батарее. Я не смог сдержать улыбку:

– Спасибо, доктор Боб!

Говорят, что март приходит, как лев, и уходит, как ягненок. Месяц еще только начался, но погода уже оправдывала репутацию. В иные дни завывания ветра на аллеях Сохо и улицах Вест-Энда действительно напоминали львиный рык. Играя на гитаре, я чувствовал, как немеют кончики пальцев, и порой завидовал коту, который был куда лучше экипирован. Даже сейчас, когда весна готовилась переступить через порог, Боб по-прежнему щеголял в роскошной зимней шубе. А дополнительную защиту от холода обеспечивал толстый слой подкожного жирка, который он наел на Рождество. Так что мартовские выкрутасы кота мало беспокоили.

Мы немного скучали по станции «Энджел», но, признаюсь, на Ковент-Гарден нам нравилось гораздо больше. Здесь, среди жонглеров, глотателей огня, живых статуй и других уличных артистов, оккупировавших площадь и близлежащие улицы, мы с котом смотрелись очень уместно. С одной стороны, на Ковент-Гарден царила жесткая конкуренция, с другой стороны, у нас появился повод оттачивать свое искусство.