Э. Джеймс - На пятьдесят оттенков темнее

Я едва замечаю, что Кристиан прекратил свои манипуляции и теперь стоит надо мной, надевая резинку. Вот он уже внутри меня, жестко и быстро.

– О да! – стонет он, вторгаясь в меня.

Он весь липкий – остатки мороженого размазаны между нами. Это странное ощущение меня отвлекает, но лишь на считаные секунды, так как Кристиан внезапно переворачивает меня на живот.

– Вот так, – бормочет он и опять резко входит в меня, но не спешит начинать свои обычные карающие движения.

Он развязывает мои руки и поднимает меня кверху, так что теперь я практически сижу на нем. Его ладони обхватывают мои груди, мягко теребят соски. Я со стонами откидываю голову назад, на его плечо. Он ласкает, покусывает мою шею и одновременно двигает бедрами, восхитительно медленно, снова и снова наполняя меня.

– Знаешь ли ты, как много ты для меня значишь? – шепчет он мне на ухо.

– Нет, – шепчу я.

Он смеется и на миг сжимает пальцами мое горло.

– Знаешь, знаешь. Я никуда тебя не отпущу.

Вместо ответа я издаю стон, а он прибавляет темп.

– Ты моя, Анастейша.

– Да, твоя, – признаю я, тяжело дыша.

– Я забочусь обо всем, что принадлежит мне, – шипит он и кусает мое ухо.

Я кричу.

– Правильно, малышка, я хочу слышать твой голос.

Одной рукой он обхватывает мою талию, другой держит мое бедро и врывается в меня еще жестче, вынуждая меня закричать еще раз. Его дыхание делается хриплым, неровным, под стать моему. Глубоко внутри я чувствую знакомую пульсацию. Опять!..

Я растворяюсь в ощущениях. Вот что он делает – владеет моим телом так, что я не могу ни о чем думать. Мощная, заразительная магия. Я как бабочка, попавшая в его сачок, не способная улететь, не желающая никуда улетать. Я его… вся целиком его…

– Давай, малышка, – рычит он сквозь стиснутые зубы, и после этого, словно ученик чародея, я взрываюсь, и мы вместе погружаемся в блаженную агонию.

Я лежу в его объятьях на липких простынях. Он прижался грудью и животом к моей спине и уткнулся носом мне в волосы.

– Я боюсь моей любви к тебе, – шепчу я.

– Я тоже, – спокойно говорит он.

– Вдруг ты меня бросишь? – Мне страшно об этом даже подумать.

– Я никуда не денусь, Анастейша. По-моему, я даже не смогу никогда насытиться тобой.

Я поворачиваюсь и гляжу на него. Его лицо серьезное и искреннее. Я нежно его целую. Он улыбается и заправляет прядь моих волос за ухо.

– Мне никогда еще не было так плохо, как после нашей ссоры, Анастейша, когда ты ушла. Я сделаю все что угодно, горы сдвину, лишь бы не страдать опять, как в тот раз.

В его словах звучат грусть и даже удивление.

Я опять целую его. Мне хочется вернуть наш веселый настрой. Кристиан делает это вместо меня.

– Ты пойдешь со мной завтра к моему отцу на торжественный летний прием? Это ежегодная благотворительная акция. Я уже обещал, что приду.

Я улыбаюсь, испытывая неожиданную робость.

– Конечно, пойду. – «Ох, черт! Мне нечего надеть».

– Что ты помрачнела?

– Так, ничего.

– Скажи мне, – настаивает он.

– Мне нечего надеть.

Кристиан слегка хмурится.

– Не обижайся и не сердись, но у меня дома остались все вещи, купленные для тебя. Я уверен, что там найдется парочка платьев.

Я недовольно надуваю губы.

– Да ладно?

Но сегодня мне не хочется ссориться. Лучше я приму душ.

Девушка, похожая на меня, стоит возле SIP. Застрелиться можно. Она – вылитая я. Словно это я, бледная и неряшливая, в одежде не по размеру, стою и смотрю на ту, другую, здоровую и довольную жизнью, которая носит мои наряды.

– Что в тебе есть такого, чего нет у меня? – спрашиваю я у нее.

Мое беспокойство перерастает в страх.

– Кто ты?

– Я? Я – никто… А кто ты? Ты тоже никто?

– Тогда мы с тобой равны – только не говори никому, они нас прогонят, понимаешь?..

Она улыбается; злая гримаса медленно расползается по ее лицу. Это так страшно, что я невольно кричу.

– Что с тобой, Ана? – Кристиан трясет меня за плечо.

Я не сразу соображаю, где нахожусь. Я дома, в темноте, в постели с Кристианом… Я трясу головой, чтобы окончательно проснуться.

– Ну, пришла в себя? Тебе приснился плохой сон.

– А-а.

Он включает лампу, и она льет на нас свой тусклый свет. Кристиан смотрит на меня с озабоченным лицом.

– Та девушка, – шепчу я.

– Что-что? Какая девушка? – участливо интересуется он.

– Сегодня, когда я уходила с работы, возле SIP стояла девушка. Она выглядела почти как я… правда, не совсем.

Кристиан застывает, и когда свет лампочки делается ярче, я вижу, что его кожа стала пепельного цвета. Он садится на постели и поворачивает ко мне лицо.

– Когда это было?

– Сегодня вечером, когда я уходила с работы, – повторяю я. – Ты ее знаешь?

– Да. – Он проводит рукой по шевелюре.

– Кто она?

Он молчит. Его рот плотно сжат.

– Кто она? – настаиваю я. – Скажи!

– Лейла.

Я сглатываю комок в горле. Его бывшая саба! Я вспомнила, как Кристиан говорил о ней перед тем, как мы отправились кататься. Внезапно я вижу, что он страшно напрягся. С ним что-то творится.

– Та девушка, которая записала «Токсик» на твой плеер?

Он с тревогой смотрит на меня.

– Да. Она что-нибудь тебе говорила?

– Она сказала «Что в тебе есть такого, чего нет у меня?», а когда я спросила, кто она, ответила «Никто».

Кристиан закрывает глаза, словно ему очень больно. Что случилось? Что она значит для него?

В моем теле бурлит адреналин, даже волосы шевелятся. Она очень дорога ему? Может, он страдает без нее? Я знаю так мало про его прошлые… хм, связи? увлечения? Возможно, они заключили контракт, по которому она обязалась давать ему то, что он захочет, и она с радостью давала это ему.

Ну нет, я так не могу… При мысли об этом мне становится нехорошо.

Спрыгнув с кровати, Кристиан натягивает джинсы и идет в гостиную. Я бросаю взгляд на будильник – пять утра. Накидываю его белую рубашку и иду за ним.

Господи, он звонит по телефону!

– Да, возле SIP, вчера… ранним вечером, – спокойно сообщает он. Потом поворачивается ко мне и строго требует: – Назови точное время.

– Примерно без десяти шесть, – бормочу я.

Кому он звонит в такую рань? Что сделала Лейла? Он сообщает эту информацию неизвестному адресату, а сам не отрывает от меня глаз. Его лицо строгое и серьезное.

– Выясни, как… Да… Я бы этого не сказал, но ведь и тогда я не мог подумать, что она способна на такое. – На его лице – болезненная гримаса. – Неизвестно, как все обернется. Да, я поговорю… Да… Знаю… Выясни и сообщи мне. Обязательно найди ее, Уэлч, она в беде. Найди ее. – Разговор окончен.

– Хочешь чаю? – спрашиваю я. У Рэя чай – ответ на любой кризис и единственная вещь, которую он хорошо делает на кухне. Я наливаю воду в чайник.

– Вообще-то я хочу вернуться в постель. – По взгляду Кристиана мне ясно, что не для сна.