Э. Джеймс - Пятьдесят оттенков серого

– Тебе, – говорит Кристиан, его язык ласкает небо на первом звуке.

Я хочу шагнуть к нему, но невидимая сила удерживает руки. Пустите меня!

– Ешь, это тебе, – улыбается он маняще.

Я тянусь к ягоде, но тщетно… пустите же! Хочу кричать, но из горла не вырывается ни звука. Кристиан протягивает руку, подносит ягоду к моим губам и произносит, смакуя каждый звук моего имени:

– Ешь, Анастейша.

Я открываю рот и кусаю, клетка исчезает, мои запястья свободны. Я тянусь к нему, пальцы слегка касаются волос на груди.

– Анастейша.

«Нет!» Я издаю стон.

– Проснись, детка.

«Нет, я хочу тебя коснуться!»

– Вставай.

«Нет, пожалуйста!»

Я с трудом разлепляю глаза. Кто-то тычется носом мне в ухо.

– Вставай, детка, – шепчет нежный голос, растекаясь по жилам, словно расплавленная карамель.

Это Кристиан. За окном темно, образы из сна не отпускают меня, дразня и смущая.

– Нет…

Я хочу назад, в мой удивительный сон, хочу прижаться к его обнаженной груди. Зачем он будит меня посреди ночи? Вот черт. Неужели ради секса?

– Пора вставать, детка. Сейчас я включу лампу, – тихо говорит Кристиан.

– Нет!

– Мы встретим с тобой рассвет, – говорит он, целуя мои веки, кончик носа и губы.

Я открываю глаза.

– Доброе утро, красавица, – шепчет Кристиан.

Я издаю жалобный стон, а он лукаво улыбается.

– Я гляжу, ты не ранняя пташка.

Кристиан склоняется надо мной. Довольный. Не сердится. И он одет! С головы до ног в черном.

– Я решила, ты разбудил меня ради секса, – бормочу я.

– Анастейша, я всегда не прочь заняться с тобой сексом. И меня трогает, что ты разделяешь мои желания, – сухо говорит он.

Постепенно глаза привыкают к свету. Кристиан выглядит довольным… слава богу.

– И я не прочь, только не так поздно.

– Сейчас не поздно, а рано. Вставай, нам пора. Секс переносится на потом.

– Какой сон мне снился… – капризно тяну я.

– И что тебе снилось?

Кристиан само терпение.

– Ты.

Я вспыхиваю.

– И чем я занимался в твоем сне на этот раз?

– Кормил меня клубникой.

Его губы кривятся.

– Доктор Флинн целый день ломал бы над этим голову. А ну-ка, вставай и одевайся. И никакого душа – мы примем его после.

«Мы!»

Я сажусь на кровати, простыня съезжает с обнаженного тела. Кристиан встает, чтобы освободить мне пространство, его глаза темнеют.

– Который час?

– Половина шестого.

– А кажется, часа три ночи.

– У нас мало времени. Я и так не будил тебя до последней минуты. Вставай.

– Мне точно нельзя принять душ?

Кристиан вздыхает.

– Если ты пойдешь в душ, мне захочется пойти с тобой, и – день потерян.

Кристиан взволнован и, словно мальчишка, рвется в бой. Его воодушевление заставляет меня улыбнуться.

– И что мы будем делать?

– Сюрприз, разве ты забыла?

Я не могу сдержать усмешку.

– Ладно.

Я встаю. Разумеется, моя одежда аккуратно разложена на кресле у кровати. Там же лежат его трусы-шорты из джерси, Ральф Лорен, не иначе. Я натягиваю их, и Кристиан усмехается. Еще один трофей в мою коллекцию, белье от Кристиана Грея, в дополнение к машине, «блэкберри», «маку», черной куртке и первому изданию Томаса Харди. Он так щедр. Я трясу головой и хмурюсь, вспоминая знаменитую сцену с клубникой из «Тэсс». Так вот откуда взялся мой сон! К черту доктора Флинна – Фрейду придется попотеть, анализируя Пятьдесят Оттенков.

– Раз уж ты встала, не буду тебе мешать, – Кристиан уходит, а я бреду в ванную. Мне нужно в туалет и умыться. Спустя семь минут я присоединяюсь к Кристиану в гостиной умытая и причесанная. На мне джинсы, блузка и его нижнее белье.

Кристиан сидит за столиком для завтрака. Завтрак! В такое время!

– Ешь, – говорит он.

Вот дьявол… мой сон. Я стою, открыв рот, думая о его языке, ласкающем небо. О его искусном языке.

– Анастейша, – строго говорит он, отвлекая меня от мечтаний.

Нет, слишком рано для меня. Я просто не смогу ничего в себя впихнуть.

– Я выпью чаю, а круассан съем потом, ладно?

Кристиан смотрит на меня с недоверием, и я расплываюсь в улыбке.

– Не порти мне праздник, Анастейша, – мягко предупреждает он.

– Я поем позже, когда проснется мой желудок. В половине восьмого, идет?

– Идет, – соглашается он, но взгляд по-прежнему строгий.

Правда-правда. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не скорчить рожицу.

– Мне хочется закатить глаза.

– Не стесняйся. Нашла чем испугать, – произносит он сурово.

Я щурюсь в потолок.

– Думаю, хорошая порка – отличное средство, чтобы проснуться.

Я задумчиво морщу губы.

У Кристиана отпадает челюсть.

– С другой стороны, ты войдешь в раж, вспотеешь – то еще удовольствие в здешнем климате. – Я с невинным видом пожимаю плечами.

Кристиан закрывает рот и тщетно пытается нахмуриться. Я вижу, как в глубине его глаз мелькают веселые искорки.

– Ваша дерзость не знает пределов, мисс Стил. Лучше пейте свой чай.

На столе «Твайнингс», мое сердце поет. «Вот видишь, он не забыл», – изрекает подсознание. Я сажусь напротив Кристиана, упиваясь его красотой. Смогу ли я когда-нибудь насытиться этим мужчиной?

У двери гостиной Кристиан подает мне толстовку.

– Пригодится.

Я удивленно смотрю на него.

– Бери, не пожалеешь, – усмехается Кристиан, чмокает меня в щеку и, взяв за руку, выводит на улицу.

Предрассветный воздух встречает нас прохладой. Гостиничный служащий протягивает Кристиану ключи от шикарной спортивной машины с откидным верхом. Я вопросительно смотрю на него – он усмехается.

– Иногда приятно быть мною, – говорит Кристиан с хитрой и самодовольной улыбкой, описать которую я не в силах. Когда ему приходит охота быть беспечным и игривым, Кристиан неотразим. Он с преувеличенно низким поклоном открывает для меня дверцу, и я забираюсь внутрь. Кристиан в прекрасном расположении духа.

– Куда мы едем?

– Увидишь, – усмехается он, запуская мотор и выезжая на Саванна-парквей. Запустив GPS-навигатор, он нажимает кнопку на приборной панели, и классическая музыка заполняет салон.

Нас берут в плен нежные звуки сотен скрипок.

– Что это?

– «Травиата». Опера Верди.

Господи, как красиво.

– Травиата? Знакомое слово, не помню, где я его слышала. Что оно означает?

– Буквально падшая женщина. Опера написана на сюжет «Дамы с камелиями» Александра Дюма-сына.

– Ах, да, я читала.

– Не сомневался.

– Обреченная куртизанка. – Я ерзаю на роскошном кожаном сиденье. Он пытается что-то сказать мне? – Какая грустная история.

– Слишком тоскливо? Хочешь сама выбрать музыку? С моего айпода. – На лице Кристиана уже знакомая мне ухмылка.

Я нигде не вижу его айпода. Кристиан пальцами касается панели, и на ней возникает плей-лист.

– Выбирай.