Гвен Купер - Правила счастья кота Гомера. Трогательные приключения слепого кота и его хозяйки

Гомер, собственно, попал ко мне потому, что никто не хотел его брать. Теперь же я не перестаю удивляться, как люди, даже не кошатники, принимают его историю близко к сердцу. Причем среди них есть и те, кто с ним сталкивался, и те, кто знают о нем заочно. Что ж, как тема для начала разговора Гомер выигрывает даже – кто бы мог подумать – у погоды. Я и помыслить о таком не могла, когда решилась его взять. Вы можете считать меня предвзятой. Но даже притом, что на девяносто миллионов американских кошек должно приходиться не менее девяноста миллионов кошачьих историй, я пока не знаю ни одной, сравнимой с историей моего Гомера. Хотя бы раз в неделю, но на протяжении вот уже двенадцати лет нашего с ним знакомства он нет-нет да и что-нибудь учудит. А мне остается только застыть с открытым ртом, либо прийти в бешенство, либо недоумевать в прострации. Всякий раз он заставляет взглянуть на него заново, будто впервые.

«Какая жалость!» – нередко слышу я, когда люди узнают о том, что в двухнедельном возрасте Гомер лишился зрения. На это я тут же отвечаю: «Покажите мне более жизнерадостного кота, и я – только за возможность увидеть такого – сразу выдам вам сотню». На эту сумму до сих пор никто не покусился. «Да, но как же он… э-э-э… выходит из положения?» – обычно следует вопрос. «На своих четырех, – говорю я, – как и любой другой здоровый кот». Правда, иногда ему случается слишком разойтись. Тогда до меня доносится глухой удар – тюк! Значит, двинулся головой о стену или ножку стула, о которых забыл в пылу игры. Сейчас у меня этот звук вызывает улыбку, хотя сердце по привычке екает. Но кто удержится от улыбки при виде того, как ваш кот, разыгравшись, шлепается с дивана и тянет за собой покрывало. Или когда он ошалело изучает стеклянную дверь, с которой не рассчитывал встретиться, гоняясь за невидимой добычей. Мое сердце заходится от другой мысли. Если бы существовало много параллельных миров, то в лучшем из них Гомера нашли бы всего-то неделей раньше. И тогда глазная инфекция из стадии «серьезной» ни за что не перешла бы в стадию «неизлечимой». Правда, в том, лучшем, мире Гомер так и не вошел бы в мою жизнь.

Есть такой еврейский праздник – П е сах. Он знаменует исход народа Израилева из Египта, где он пребывал в рабстве, на поиски земли обетованной. Туда-то Моисей и повел свой народ по слову Господню. Самым любимым моментом празднества для меня была и остается веселая песня «Дайену». Она исполняется хором и сопровождается хлопками и притоптыванием. С иврита ее название можно перевести как «Довольно было б и того». Поется в ней о всевозможных чудесах, совершенных Господом во благо народа Израилева. Смысл приблизительно таков: любого из этих чудес довольно было б, но… «когда б он вывел нас из Египта, но египтян не наказал – дайену. Когда б он наказал египтян, но водам не велел бы расступиться – дайену. Когда б он водам велел расступиться, но манну небесную нам бы не дал – дайену!»

И так далее.

За долгие годы, что я знаю Гомера, я сложила собственную «дайену». Довольно было б и того, что он пережил в две недели от роду. Того, что он вслепую стал находить свою миску и ящик с песком. Того, что без поводыря научился пересекать границы комнат в доме. А как насчет умения бегать, прыгать, играть и делать кучу всего? Всего, на что он, по общему мнению, не был способен? Разве не достаточно? И уж точно довольно того, что каждый божий день он вызывает у меня улыбку уже дюжину лет.

А что, если бы он ничего не делал, а только был мне верным и ласковым другом, вечным источником радости, смелости и вдохновения? И этого было б довольно. Более чем.

Что мы называем чудом? Когда ты в безнадежном положении и ничего хорошего уже не ждешь. По крайней мере, так подсказывает рациональный, трезвый ум. И вдруг все оборачивается как нельзя лучше . Есть везунчики, которые наблюдают чудо каждый день.

Эта книга для тех, кто способен разглядеть чудо. Для тех, кто разуверился и думает, что чудеса для других. Для кошатников и закоренелых «котоненавистников». Для тех, кто полагает, что норма и идеал – одно и то же. Для тех, кто знает: иногда стоит отступать от того, что считается «нормальным». Это, кстати, очень обогащает жизнь.

Позвольте представить вам Гомера – кота, который и есть само чудо.

Дайену!

Много лет назад у меня было всего две кошки. Тогда я объявила, что если возьму себе третью, то назову Мяу Цзэдун, а проще – Председатель.

– И нечего на меня пялиться как на полоумную , – говорила я друзьям. Видимо, они в чем-то таком меня подозревали. – По-моему, очень даже забавно.

Шутка, впрочем, была с двойным дном. Сарказм состоял не столько в имени, сколько в самой вероятности того, что я когда-нибудь решусь на такой монументальный шаг, как завести еще одну кошку. Так, во всяком случае, мне казалось в мои двадцать четыре. После трех лет совместной жизни мы только-только расстались с Джорджем, а ведь я всерьез собиралась за него замуж. На моем попечении осталось все наше совместно нажитое потомство: кроткая, белая и пушистая Вашти и по-королевски невозмутимая дымчато-серая табби по имени Скарлетт. С одной стороны, я, конечно, радовалась, что со мной рядом будут две такие красавицы. С другой – осознавала, какие осложнения ждут нас в моем новом статусе. О подобных проблемах я и помыслить не могла, надеясь, что отношения с Джорджем продлятся вечность. В то время я ютилась у подруги в свободной спальне, лихорадочно пытаясь наскрести на аренду и отвергая варианты вроде «Сдам кв. в отл. сост., недорого (без дом. жив-х!)». Нечего было и помышлять о романе с каким-нибудь обеспеченным аллергиком. Сама же я работала на благотворительную организацию «Юнайтед уэй оф Майами-Дэйд», которая в основном держалась на волонтерах. Именно поэтому в конце месяца на моем счете редко оказывалось больше полусотни долларов. Естественно, прививки, травмы, болезни подкашивали наш и без того скудный бюджет.

– …Я уже не говорю о социальном аспекте, – подхватывала моя подруга Андреа. – А его суть в том, что в мире немало бродячих кошек, которых ты еще можешь пригреть, пока тебе двадцать четыре и ты одинока. Но, учти, не за горами день, когда соседские мальчишки начнут тыкать в тебя пальцем и называть не иначе как «старая дева Купер». На вопрос «Кто тут живет?» они станут отвечать: «Да старая карга Купер, кошатница. Она ку-ку, у нее не все дома…»

Я пока не ощущала себя «ку-ку», но кошки на душе и впрямь скребли. В таких обстоятельствах заводить разговор о третьем котенке равносильно тихому помешательству. Все равно что представлять себе, чего бы я только ни накупила, выиграв в лотерею.