Сьюзен Риджетти - Девушка с обложки

Она направилась к длинному ряду шкафчиков, напоминающих кухонные, и вернулась с кофе во френч-прессе и большим блюдом фруктов и выпечки.

Я соскользнула на стул с бархатной обшивкой и выложила на стол компьютер и блокнот. Пока я устраивалась, Кэт налила мне чашку кофе и нагрузила еды на тарелку.

– Черный? Со сливками? С сахаром?

– Черный, – ответила я.

Она поставила чашку с кофе на стол.

– Это действительно приятное место, – сказала я, все еще слегка ошарашенная, хотя «действительно приятное» было явным преуменьшением.

Номер Кэт был великолепен . Именно так я представляла себе апартаменты богачей в Нью-Йорке, так я представляла себе мои собственные апартаменты в мечтах, где я была преуспевающим писателем и главным редактором «Харперс Базар». Хотя на самом деле нет, это было еще прекраснее, и роскошнее, и невероятнее, и совершеннее, чем любые мои грезы, – это такое место, которое стоит в самом верху списка, когда открываешь рейтинг «Зиллоу [4] Компания, торгующая недвижимостью. » или «Сотбис» и задаешь «сортировать от самой высокой цены к самой низкой». Я провела кончиками пальцев по золоченому краю стола.

– Разве не чудесно? Не могу представить, чтобы я жила где-то еще, – сказала она.

Пока я ела, она пояснила, что изначально намеревалась остаться в Нью-Йорке лишь на пару месяцев.

– Я жила в нашей фамильной резиденции в Вене. Это действительно очаровательное место, правда, не из тех, которые можно назвать домом. Папа купил его после маминой смерти, и я переехала туда, чтобы быть поближе к младшему брату, но жизнь там вызывала у меня только фрустрацию. Все напоминало мне о маме. Она была русской, жила в Санкт-Петербурге до того, как встретила папу и вышла за него замуж, но она любила Вену. Для нее это был рай. Куда бы и я ни пошла, я видела или слышала что-нибудь, что вызывало слишком много воспоминаний. Я каждый день плакала. Мне пришлось уехать.

«Это объясняет ее акцент, – думала я, – немецкий, русский…»

Здесь она сделала паузу, отпила кофе и посмотрела в окно под лестницей. Затем уставилась на свои руки.

– В конце концов я все объяснила отцу, и он посоветовал мне попутешествовать. Я посетила Буэнос-Айрес, Токио, Марокко. Год прожила в Лондоне. А затем прилетела в Нью-Йорк. Папа сначала снял для меня номер поменьше, думал, что я останусь здесь максимум на несколько недель. А потом, когда я влюбилась в этот город и решила, что не хочу уезжать, я перебралась в люкс. Теперь он стал для меня домом. По крайней мере, с тех пор, как я потеряла маму, это единственное, что напоминает мне дом.

– Не чувствуешь себя странно, постоянно живя в отеле? – поинтересовалась я.

– Бог мой, нет. Мне безумно нравится. Не надо выходить, если только этого не хочется. Все что нужно находится прямо здесь, нужно лишь позвонить. И можешь ли ты себе представить апартаменты красивее? Или лучше расположенные?

– Я никогда ничего подобного не видела, – призналась я и рассмеялась. – Я делю спальню в Бруклине с тремя другими девчонками. Мы спим на двухэтажных кроватях.

Кэт залилась смехом, ее глаза заблестели.

– Вообще-то, звучит весело. Как в общежитии, да? – и тут же ее взгляд потемнел, а улыбка поблекла. – По крайней мере, так я себе представляю жизнь в общежитии. Я сама никогда не пробовала. Но это всегда казалось мне чем-то очень увлекательным.

Я не совсем поняла, что она имела в виду. Может быть, когда она училась в колледже, отец оплачивал ей номер в отеле или квартиру, чтобы она жила одна? Я хотела спросить, но она выглядела такой опечаленной, что я не стала испытывать судьбу. Я узнаю это выражение лица – у меня бывает такое же, когда я ностальгирую по жизни, которой у меня никогда не было.

Я сменила тему.

– Чем ты занималась до ELLE ? – спросила я.

– Всем понемножку. Я тогда не знала, чем хочу заниматься, так что сделала единственную разумную вещь: стала заводить знакомства. Перезнакомилась со всеми, кто имел какой-то вес в искусстве, финансах, моде и журналистике. Ходила на каждую вечеринку, каждый вернисаж, на каждый модный показ, на каждую книжную презентацию. Работать нужды не было, вот я и не работала. Но дело было не в том, что я не хотела работать. Я хотела найти работу по душе, такую, которая давала бы мне моральное удовлетворение.

– И ты нашла ее в ELLE ?

Кэт снова рассмеялась.

– Нет, не совсем. Не пойми меня неправильно, я люблю все это. Люблю писать, но писать о моде – это не совсем моя мечта.

– А какая твоя мечта ?

Она залилась румянцем.

– Это… нет, нет, я не могу тебе сказать, ты решишь, что это глупо.

Я пообещала, что такого не произойдет.

– Я хочу заниматься литературой, – призналась она.

Прежде чем я успела сказать ей, как похожи наши мечты, она резко переключила разговор на материал, который готовила для ELLE . Она сообщила, что ей нужна моя помощь, чтобы разобраться в том, как работают стартапы в сфере моды.

– Я хочу, чтобы женщина, которая прочтет биографические справки об этих невероятных предпринимательницах, не просто вдохновилась на создание собственной компании, но и получила руководство по тому, как это сделать.

На этой ноте мы и взялись за дело. Кэт составила электронную таблицу со всеми стартапами в сфере моды, которая и стала для меня стартовой точкой. Я погружалась в историю каждой компании в поисках всей возможной информации о линиях продукции, инвесторах, бизнес-планах и финансировании. До конца утра мы не вставали из-за стола. Когда подошло время ланча, Кэт заказала еду в номер, и мы поели за тем же столом, не отрываясь от работы.

В тот день я узнала, что такое венчурный капитал. По сути, если кто-то собирается запустить свою компанию и не имеет на это достаточных средств, он может достать деньги благодаря инвесторам и/или займу. Заем необходимо будет выплатить. А сами инвестиции обычно представляют собой денежную сумму, которая дается в обмен на акции в компании – крупную денежную сумму . Сотни тысяч долларов. Миллионы. Миллиарды.

Еще я узнала о таком явлении как «акселераторы стартапов». Один из венчурных капиталистов, с которым я говорила по телефону, сказал, что люди обращаются к акселераторам, когда их компании только запускаются, когда они неточно представляют, что делают, и/или не располагают связями с инвесторами. Самый известный акселератор – «Уай Комбинатор» в Сан-Франциско. Такие компании как «Дропбокс» и «Реддит» начинали в «Уай Комбинаторе». Я не смогла разыскать никаких модных предприятий, которые проходили через «Уай Комбинатор», но это казалось хорошим местом, куда можно направить потенциальные модные стартапы.

Я так увлеклась исследованием – настоящим исследованием, исследованием, которое будет напечатано в журнале, – что потеряла счет времени. Мы и не заметили, как солнце начало садиться. Кэт сказала, что опаздывает на ужин в центре и что Боб отвезет меня домой.