Маргарет Грэм - Война. Истерли Холл

У Грейс не было времени есть, пить или думать – все новые и новые кровати занимали раненые, носилки со своими грузами скапливались на земле в сортировочной, как французские дежурные называли комнату для осмотра. «Скорые помощи» постоянно въезжали в ворота и привозили еще, а грузовики Красного Креста – еще и еще. Они слышали стрельбу, перекрывавшую все – даже крики и просьбы раненых. Энджи отмечала раненых. Грейс отмывала их, чистила, звала: «Дежурная, сюда, быстро. Ситуация критическая». Может быть, будет спасена еще одна жизнь.

Земля тряслась даже здесь, настолько далеко, но не звуки орудий привлекали их внимание, сейчас они видели и слышали только жертв этих орудий. И именно запах крови этих жертв они чувствовали. Она уставилась на свои руки, всего на секунду. Кровь такая красная – вот о чем она подумала. У крови особый запах, перебивающий все. Она снова вернулась к своим задачам, позволяя разуму делать свое дело – говорить, говорить. Это позволяло ей не сойти с ума. Раньше от вида крови ее тошнило. Теперь она не пробуждала в ней ничего, кроме ярости. Солдат на носилках напевал песенку:

– Хитчи ку, хитчи ку, хитчи ку.

Другой стонал:

– Заткните его. Просто заткните его.

Дежурная переместила мистера Хитчи Ку в шатер, по просьбе сестры Сол.

– Мэнтон, в палату для переливания, быстро. – Сестра Миллер схватила Грейс за руку, когда та тянулась за стерильной повязкой для развороченного лица какого-то капрала, которое шло пузырями, когда он пытался говорить. Она быстро управилась с повязкой, надеясь, что, для собственного блага, он умрет как можно быстрее. Он схватил ее за руку, когда она попыталась встать, но все, что она могла услышать, было бульканье.

– Я вернусь, – успокоила она его, – через минуту. Если не я, то кто-нибудь другой. Теперь вы в безопасности. С вами все будет хорошо, поверьте мне. – Она сжала его руки в своих, наклонилась и поцеловала. Это бы сделала его мать.

Она поспешила по настилам к палате для переливания, вытирая рот тыльной стороной руки, хотя понимала, что, скорее всего, только сильнее размазывает кровь. Проходящая дежурная бросила ей чистую повязку.

– Ты выглядишь как вампир, Грейси.

Она снова вытерла рот и выбросила повязку в корзину перед тем, как войти в тент.

Майор Сильвестр делал переливание перед операцией прямо из колбы с подходящей кровью. Когда Слим Сильвестр прибыл две недели назад, он показал британским хирургам и многим медсестрам и добровольцам, как добавлять кровь в раствор цитрата натрия, который уже находился в колбе. Потом кровь шла из колбы к пациенту по трубке, если кровь, конечно, подходила. Цитрат натрия предотвращал сворачивание крови. Жизни спасали и будут спасать. Жизни, которые до этого теряли.

Грейс увидела, что пациент потерял ноги от середины бедра и продолжал терять кровь. Потеря крови просто шла медленнее, чем ее переливание. Он был под глубоким наркозом. Она осталась присматривать за ним, когда Слим Сильвестр перешел к следующему пациенту. Был полдень, и это было только начало. Был ли Джек в этом наступлении? Ну конечно же, он, черт возьми, там был, зачем бы их еще перевели? Господи, будь осторожен, будь удачлив.

Истерли Холл, 21 марта 1915 г.

21 марта главы отделений собрались на свою обычную утреннюю встречу за кухонным столом, чтобы обсудить текущие вопросы и задачи, связанные с госпиталем, под формальным руководством леди Вероники, так как она была дочерью владельца и, таким образом, ответственным лицом. Сегодня, как и последние несколько дней, капитан Ричард, как его все здесь называли, также присутствовал, что было хорошим признаком его продвигающегося выздоровления. За чашкой чая обсудили рекомендации по диете пациентов от Матроны и доктора Николса, а также другие специфические меры, которые должны быть приняты в больнице в ближайшее время в целом. На креслах рядом с обсуждающими посапывали собаки.

Доктор Николс доложил об экономической ситуации. Правительство платило по три шиллинга за пациента в день, лорд Брамптон сверх того платил еще девять пенсов за пациента в день – сумма получалась недостаточная. Леди Вероника написала отцу с просьбой рассмотреть возможность увеличения финансирования, так как устроить больницу в поместье было его идеей. Она намекнула, что это может укрепить его репутацию как человека щедрого, а щедрость может приблизить заключение второго контракта на обмундирование. Ответа от него пока не последовало.

Эви рассказала о деморализованных пациентах, которые реагировали или не реагировали на персональное меню, проблемы же миссис Грин с поддержанием порядка и стиркой уже были решены с помощью перераспределения обязанностей между волонтерами и организации дополнительного пространства для хранения в подвале. Мистер Харви обрисовал административные процедуры, которые должны были быть осуществлены в этот день; главный дежурный, сержант Бриггз, перечислил, кто из пациентов покинет госпиталь и какие конвои с пострадавшими следует ожидать. Обсуждение самой серьезной проблемы откладывали до последнего.

– Это перевязочный материал, – декларировала Матрона, стуча карандашом по столу. – Я говорила об этом вчера и снова говорю сегодня. С тех пор как одиннадцать дней назад началось это сражение при Нев-Шапель, конвои с ранеными приходят регулярно. Количество перевязочных материалов сокращается, и в лучшем случае их хватит еще на неделю, а достать их уже нельзя ни за деньги, ни за красивые глаза. Впрочем, это естественно, ведь спрос на них превзошел любые ожидания. Это чертова война, она порождает все новые запросы для поставщиков, никто уже не знает, на что рассчитывать. – Она бросила свой карандаш, и все уставились на то, как он покатился к краю стола. Миссис Мур успела поймать за секунду до того, как он упал. На фоне всеобщего молчания потрескивал огонь.

Матрона и доктор Николс начали препираться, какого Петра им теперь нужно ограбить, чтобы заплатить Павлу. Миссис Грин и мистер Харви заспорили о том, что из постельного белья можно порезать на бинты, прежде чем простерилизовать в прачечной, в то время как Вер и Ричард сидели в напряженном молчании после того, как Ричард очередной раз сказал:

– Кажется, я снова забыл, что нам больше всего нужно. Кто-то сказал, перевязочные материалы?

В довершение всего Милли с грохотом опустила свою кружку на стол, пролив чай.

– То есть вы хотите, чтобы мы кипятили и стерилизовали полоски из простынок? Кажется, вы все думаете, что прачкам с их медными котлами больше нечем заняться, кроме как выполнять все ваши поручения?

В опустившейся тишине повисло такое напряжение, что даже Эви была на грани срыва. Она почувствовала сильнейший жар, кипящую ярость, которая переполнила ее, угрожая выплеснуться наружу. Где, черт возьми, Сай? Почему Оберон не отослал свою обычную телеграмму Веронике о том, что они выжили, чтобы все знали, что они живы и здоровы? И как эта проклятая Милли может продолжать оставаться такой законченной дурой?