Дэвид Хилл - Казино «Вэйпорс». Страх и ненависть в Хот-Спрингсе

КОНЕЦ ЦАРСТВОВАНИЯ У. С. ДЖЕЙКОБСА поначалу устраивал и Оуни Мэддена. Мэру он по-прежнему нравился, и Маклафлин не возражал против того, чтобы Мэддену досталась небольшая доля в игорном деле. Когда Оуни предложил Маклафлину поделиться своими миллионами с городом, Маклафлин с радостью воспользовался его щедростью. «Саусерн клаб» нуждался в ремонте, и Маклафлин договорился с Оуни о покупке 25 % акций клуба, чтобы на вырученные деньги привести здание в порядок.

Оуни также приобрел клуб «Кентукки», переживавший не лучшие времена, и передал его в управление местному инвалиду по имени Джимми Джонс – у того имелись хорошие связи, но не было никаких средств к существованию. Помочь Джонсу вернуть «Кентукки» в строй Оуни поручил Дону Заио, гангстеру из Чикаго, работавшему у него телохранителем.

Однако вместо того, чтобы вернуть заведению его прежний статус, Заио и Джонс сделали ставку на проституцию. Такой поворот вызвал недовольство в некоторых кругах. Проституция в Хот-Спрингсе существовала всегда, она нужна была туристам, но держащие игорный бизнес компаньоны старались ее не афишировать и, что самое важное, придерживаться определенных норм приличия. Власть имущие в городке предпочитали, чтобы их бордели располагались в особняках, управлявшие ими мадам были бы увиты жемчугом, а молодые женщины дефилировали в атласе и кружевах. В «Кентукки» ничего подобного не имелось. Просто ряды маленьких комнат достаточного размера, чтобы разместить кровать, и многие – без дверей. Женщины работали быстро и дешево. Подобная практика привлекала нежелательную клиентуру, к которой добавился приток раненых и немощных ветеранов, в те дни населяющих город.

Однажды ночью в ходе рейда по борьбе с проституцией в «Кентукки» нагрянула полиция и обнаружила, что, помимо женщин, Заио и Джонс торговали еще и запрещенными препаратами. Подобное открытие не понравилось компаньонам. Торговля наркотиками и содержание низкопробного борделя создавали не только дурную славу всему городу, но и почву для более серьезных преступлений – нападений и, может быть, даже убийств. Оуни, пристыженный, продал «Кентукки».

От внимания ФБР не укрылось, что Оуни занялся игорным бизнесом. Дж. Эдгар Гувер досадовал, что его агенты не могут доказать причастность Мэддена к местному рэкету. Однако теперь, когда Оуни начал приобретать доли в нелегальных казино в Хот-Спрингсе, Гувер приказал своим агентам действовать. Однажды в 1941 году пара агентов ФБР наведалась в мэрию и спросила, не подавал ли Оуни документы на регистрацию в качестве иностранца-резидента. Он не подавал. Когда Оуни узнал, что ФБР задавало вопросы о его гражданстве, он занервничал. Возможно, они подумывали о том, чтобы депортировать его обратно в Англию. Его брак с Агнес не поможет ему, если выяснится, что он никогда не находился в Соединенных Штатах легально. Действовать надо было быстро.

Оуни вытащил часть денег из своего напольного сейфа и начал раздавать взятки по всему штату. Судьи, адвокаты, даже сенатор – все получили конверты с наличными. В общей сложности он потратил почти четверть миллиона долларов на подготовку к слушаниям по иммиграции и натурализации. Возможно, деньги сделали свое дело. А возможно, причиной стали некие свидетели, которые рассказали о том, какой щедрый филантроп Оуни Мэдден, каким столпом общества он стал. Как бы там ни было, судья подписал документы и сделал Мэддена американским гражданином. Вскоре после этой новости под входной дверью Оуни появилась записка:

Друг Оуэн, у проповедников было собрание, и они собираются доказать, что ты солгал перед судьей Миллером при получении документов. Они знают, что у тебя есть доля в игорном доме «Саусерн». Один из наших компаньонов стучит на тебя. Они хотят от тебя избавиться. Я тебе как друг это говорю.

На равнинах Техаса в июле жарко. Вот что имеется в виду. Представьте молодых парней – в их в обязанности входило набирать воду из колодца и приносить ее молотильщикам, бредущим по полям рядом с повозками, запряженными лошадьми. Колодец находился в нескольких сотнях ярдов – в самой дальней точке. К тому моменту, когда ребята доставляли прохладную колодезную воду к телеге, она становилась теплой, как чашка кофе. Они заворачивали ведра в мешковину, пытаясь сохранить прохладу, но без толку. Просто очень жарко. От такой жары человеку хотелось умереть.

Холлису порой проще было мучиться от жажды, чем пить эту горячую воду. Он терпел до вечера, когда солнце немного опускалось и вода становилась немного прохладнее. К тому времени он уже умолял дать ему попить.

Уже несколько недель Холлис работал в бригаде молотильщиков. Он начал в июне еще в Северо-Западном Арканзасе и проехал вместе с работниками через Оклахому и Техас. Поскольку шла война, бригада, в которой он работал, состояла в основном из мексиканцев, мальчишек и даже нескольких женщин. Холлис оказался исключением – трудоспособный белый мужчина, избавленный от войны, потому что врачи сказали, что у него слабое сердце.

За короткое время Холлис научился нескольким вещам. Когда грузишь снопы на тележку, лучше всего класть их колосовой стороной в центр, если, конечно, не хочешь разгружать весь воз вручную и заново перекладывать, перед тем как отправить в молотилку. Молотилку же можно забить, если успевать бросать снопы очень быстро, поэтому комбайнер обещал 20 баксов тому, кто сумеет забить машину, – сообразил, что так можно заставить людей работать быстрее.

В ПЕРИОД ДЕПРЕССИИ Хейзел очень высоко ценила своего мужа. Он много работал вместе с отцом на молочном заводе: днем готовил пахту и мороженое, а в предрассветные часы водил грузовик. Он помогал по дому, присматривал за животными, опекал своих родных, братьев и сестер. Он заботился о ней, своей юной невесте. Казалось, он с нетерпением ждал, когда станет отцом.

Но выпивка отняла того Холлиса, в которого влюбилась Хейзел. Незаметный поначалу, а потом огромный бурный поток унес все, что в Холлисе было стоящего. Все вдруг исчезло. Однажды шурин нашел Холлиса пьяным на ипподроме после работы, и его пришлось нести домой. Он был поражен, что Хейзел не удивилась. «Просто положи его на кровать», – сказала она.

Все пошло наперекосяк для Хейзел и Холлиса в то утро, когда повар в кафе Мартина учуял запах виски от Холлиса, выгружавшего мороженое из грузовика. Повар рассказал об этом Дейлу Куку. Дейл не удивился. Два дня спустя Холлис вышел из клуба «Ситизенс» в центре города, чтобы прогуляться после выполнения доставки, Дейл сидел в грузовике и ждал его. Холлис взглянул на Дейла – у него на коленях лежала почти пустая бутылка.