Шанель Клитон - Последний поезд на Ки-Уэст

Chanel Cleeton

THE LAST TRAIN TO KEY WEST

Copyright © 2020 by Chanel Cleeton

All rights reserved including the right of reproduction in whole or in part in any form.

This edition published by arrangement with Berkley, an imprint of Penguin Publishing Group, a division of Penguin Random House LLC.

© Бугрова Ю., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Хелен.

Суббота, 31 августа 1935 года

Тысячу раз я представляла себе смерть мужа. Как правило, в этих грезах он гибнет в лодке: море волнуется, дует ветер, Том перевешивается через край, падает в воду, и его уносит сильным течением – голова мелькает в бирюзовом водовороте, лодка качается посреди океана, и вокруг нет ни души, и никто не придет на помощь.

Порой видение приходит ко мне, когда я занимаюсь домашними делами, скажем, развешиваю белье – белые простыни полощутся на ветру, и в воздухе пахнет щелоком, – или когда я жарю рыбу, которую Том ловит, выходя в море на «Хелен». С этим суденышком меня роднят два обстоятельства: имя и тот факт, что дни нашей славы давно миновали.

Бывает, эта греза приходит ко мне во сне, и, вздрогнув, я просыпаюсь, дышу тяжело и прерывисто, в унисон с храпящим рядом мужем, чья волосатая рука давит мне на поясницу, а смердящее джином дыхание обжигает шею.

Сегодня это сон, и, проснувшись, я не чувствую на себе тяжесть его руки: постель пустует, и только вмятина в матрасе на том месте, где лежал мой супруг.

Как я могла проспать?

Я быстро одеваюсь и бегу в ванную, надеясь за оставшееся время привести себя в порядок настолько, насколько это возможно. Именно утренние часы – время до того, как Том уходит в море, а солнце показывает свой лик, – определяют для нас дальнейшее течение дня. Если Том доволен, погода хорошая, рыбы много, а я все делаю как положено, то день будет сносным. Если Том недоволен…

К горлу подкатывает тошнота. Пульсирующая боль в животе отдает в спину, и я вжимаюсь в стену спальни. Малыш пихается, я провожу рукой вниз, чтобы почувствовать, как он шевелится. Последние несколько дней ребенок ведет себя активнее, вертится и пинается – прокладывает себе путь на белый свет, ведь срок уже не за горами.

Тошнота отступает, я выпрямляюсь, и боль проходит так же быстро, как и пришла.

Я выхожу из спальни в большую комнату – она же кухня и гостиная, – где за столом, задвинутым в угол, сидит Том.

Когда девять лет назад после свадьбы Том впервые привел меня сюда, дом казался идеальным местом для начала совместной жизни и создания семьи. Я до блеска оттерла каждый его уголок, и, несмотря на то что мебель была нам не по карману, я бродила по пляжам в поисках любопытных вещиц, брошенных на берегу лодочниками и контрабандистами, которые можно было бы использовать. Обеденный стол, над которым сейчас нависал Том, когда-то был ящиком, в котором, вероятно, во времена сухого закона перевозили контрабандный алкоголь.

Место, которое я когда-то прибирала с воодушевлением, окрыленная его возможностями, теперь выглядит как свидетельство краха, постигшего нас. Дом, с которым я связывала столько надежд, оказался еще одним обманутым ожиданием: в полу не хватает досок, снаружи облупилась краска, жилое пространство стало прибежищем всевозможных тварей и паразитов, которые забиваются во все щели, и единственным плюсом осталась близость к морю – до него метров пятнадцать, не больше.

Лодка Тома пришвартована в бухте неподалеку. Когда он в море, домик кажется уютным, надежно защищенным от внешнего мира зарослями мангровых деревьев. Когда он дома, это руки, смыкающиеся у меня на горле.

– Шторм идет, – раскатисто произносит Том, сидя ко мне спиной. Из-за ребенка моя походка стала тяжелее обычной и извещает о моем приближении прежде, чем я успеваю настроиться на контакт. Его стул стоит так, чтобы он мог обозревать с него океан за окном. Для рыбака погода – это все.

– На Багамах ливень, – добавляет он хриплым со сна голосом, в котором слышится та самая неописуемая интонация, которая все росла с годами нашего брака. – В конце концов он сюда доберется.

В Томе меня привлекла эта его любовь к морю – капли воды на коже, привкус соли на губах при поцелуях украдкой, ветер в волосах и, когда он уходил на лодке, – ощущение приключения. Тогда я была моложе: мне было всего пятнадцать, когда мы начали встречаться, шестнадцать – когда поженились, и меня привлекали, казалось, безобидные вещи – его большие ладони, мускулистые загорелые руки, широкие плечи, накачанные тасканием коробок и ящиков с сомнительным содержимым. Я думала, что с таким мужчиной буду в безопасности, но это оказалось еще одним обманутым ожиданием.

– Погода испортится? – спрашиваю я.

В нашем захолустье штормов хватает. Да, последнее время не случалось сильных гроз, но когда я была девочкой, по Ки-Уэст ударил страшный ураган. К счастью, обошлось без жертв, однако я до сих пор помню, как задувал ветер, а вода едва не поглотила дом моих родителей. Я была вне себя от ужаса.

– Да похоже, можно не беспокоиться, – отвечает Том. – Бюро погоды считает, как сказали по радио, что он пройдет мимо.

– Ты сегодня выходишь в море? – Я стараюсь говорить ровным голосом. Я уже уяснила, что настойчиво интересоваться тем, куда он пойдет и что будет делать, не стоит. В такие времена мужчина может решиться на что угодно, чтобы добыть пропитание.

Том утвердительно вздыхает.

Я прохожу к столешнице, стараясь ничего не задеть, но мое бедро врезается в плиту, и я спотыкаюсь о ящик со льдом на полу.

В тесном домишке и в тисках семейных уз приноравливаешься использовать физическое пространство в качестве своего рода защиты, обретаешь текучесть и пластичность, чтобы прогибаться под чужую волю. Но сейчас мое тело изменилось, живот раздулся, ноги стали неуклюжими, и мне пришлось заново осваивать искусство занимать как можно меньше места – для себя и ребенка. Когда вас двое, трудно действовать быстро.

Я ставлю перед Томом завтрак.

Он хватает меня за запястье, сжимая его так, чтобы я поморщилась, но не настолько сильно, чтобы упала на колени. Состояние дома – не единственный показатель характера наших взаимоотношений. У нашего брака есть и другие отметины.

– Зачем тебе знать, пойду ли я сегодня в море? – требовательно спрашивает он.

– Я… испугалась. Если погода плохая, это будет опасно.

Он сжимает сильнее, впиваясь ногтями мне в кожу.

– Хочешь сказать, я плохо знаю море? Да я рыбачил в этих водах еще мальчишкой.

Кровь пульсирует в запястье, кожу обжигает боль, колени подкашиваются под тяжестью живота и из-за стискивающих руку пальцев.