Рона Цоллерн - Obscura reperta [Тёмные открытия]. Игра в роман. Часть 4. Между собой настоящим и прошлым

Так же лежали книги на полу…

Андре закрыл глаза. Да, это было первое, что он увидел, но потом, видимо, из-за своего тогдашнего состояния, позабыл это. Книги тоже были раскрыты, сразу несколько.

Он знал, что в подобные воспоминая хорошо вплывать по волнам подступающего сна, вытянулся, поправил подушку и снова представил себе это место в доме и лежащие на полу книги. Лучше всего было начать с той точки, которая сегодня мелькнула как подсказка и вызвала это ощущение – что он сможет вспомнить.

Было так: он сел, глядя на книги, голова у него закружилась и его вывернуло. Он отполз немного, рухнул на пол ничком и заснул. Когда проснулся, было темно. Он снова попытался приподняться, но головная боль и головокружение не давали ему встать, опять подступила тошнота, он лег на спину и стал дышать открытым ртом, чтобы побороть приступ, но это не помогло – он едва успел повернуться на бок. Когда пришел в себя, откатился немного от места, где лежал и почувствовал сквозняк, бегущий по полу, он постарался приблизить лицо к прохладной струйке воздуха, сделал несколько глубоких вдохов и уснул.

Да, так все и было. Сколько времени он пробыл в таком состоянии сложно сказать, может, сутки, а может двое или трое. Он помнил, что в следующий раз проснулся, оттого что векам, щекам и губам было горячо: летнее утреннее солнце лило свое расплавленное золото ему на лицо, было больно открыть глаза, он отвернулся от окна, полежал немного и попробовал встать. Слабость была такая, что подняться он смог только на четвереньки. Он огляделся, выбрал ближайшую дверь и пополз туда. Откуда-то он знал, что в этой комнате стоит кресло. Так и оказалось. Он заполз на него, откинулся на высокую спинку и попытался вспомнить, что случилось, но воспоминаний не было, ни о каком-то происшествии, ни о чем вообще, он удивился тому, насколько легко и пусто было внутри, и эта пустота ощущалась как что-то даже приятное. Только одна уверенность прочно сидела в нем – он дома. На всякий случай он решил проверить себя: когда немного отдохнул, наконец, поднялся на ноги и побрел в соседнюю комнату. Она оказалась именно такой, какой он ожидал ее увидеть. В ящике стола должны были лежать маска и перчатки. Он нашел их на месте. Отдохнув немного сидя за столом, он надел маску и перчатки и, держась за стену, вышел в круглую залу с винтовой лестницей, ведущей вниз, туда, где лежали на полу книги. Он сложил их в шкаф, потратив на это последние силы, отполз в сторону и посмотрел вниз, прислонившись лбом к витым чугунным прутьям, ограждавшим лестницу. Нужно туда, думал он, глядя в пролет, скрутившийся тугой спиралью и вызывавший легкое головокружение.

_______

Андре встал с постели и открыл окно, потом снова улегся и вернулся к оставленной картинке. Он вспоминал свой спуск по лестнице улыбаясь, потому что теперь представил себя со стороны: держась руками за ограду лестницы он сползал на животе вниз, когда силы заканчивались, просовывал ногу сквозь прутья ограды и отдыхал, где-то между вторым и первым этажами он провалился в сон, не успев как следует закрепиться на лестнице, и оставшееся расстояние стремительно съехал вниз, едва успев уберечь голову, закрыв ее руками. Внизу лестницы он пролежал долго, покачиваясь, чтобы унять боль в коленях и ребрах, а потом заснул. Так прошел день, он пришел в себя, когда уже стемнело. Болело все, но он чувствовал себя в силах подняться. Он добрался до кухни и напился воды. Его тут же вырвало, он снова выпил целый стакан и, взяв с тарелки яблоко, поплелся в спальню. Он точно знал, где она, это снова убедило его в том, что он в своем доме. Он заставил себя раздеться и лег, положив яблоко рядом. Сил на то чтобы вспоминать не оставалось, он просто погрузился в блаженство покоя на удобной постели среди привычных предметов и звуков, из которых состояла тишина дома и окружавшего его сада.

Хорошо он помнил уже то, что было на следующий день, помнил, но предпочитал не вспоминать. Проснулся ни свет ни заря, было еще темно, когда он встал, принял душ, оделся и пришел на кухню. Он все еще чувствовал слабость, при запахе из холодильника его начало мутить, но он все-таки сжевал небольшой кусок зачерствевшего хлеба и выпил кофе, а потом вернулся в спальню.

Сброшенная им вчера одежда была черной. Он отнес ее в стирку и вернулся, подошел к своему платяному шкафу. Рассмотрел то, что висело на вешалках, то, что было на полках. Черных вещей ему больше не встретилось. Он предположил, что несколько дней назад носил траур, а следовательно, для него должна быть причина. Он прошел в свой кабинет. На столе лежала папка с бумагами, по виду совсем свежими. В ней он нашел свидетельство о смерти недельной давности, документы на захоронение, в верхнем ящике стола, это он знал, лежали его личные документы, он достал паспорт и подошел с ним к дверце книжного шкафа. Да, паспорт принадлежал ему, фамилия женщины в свидетельстве о смерти была такой же, а ее возраст говорил о том, что это, скорее всего, его мама. Проверить это было нетрудно, ее паспорт тоже лежал в папке. Он смотрел на ее фотографию и понимал, что не испытывает никаких эмоций.

Многие эмоции связаны с памятью, размышлял он тогда, они представляют совокупный опыт отношений с конкретным человеком, а если нет памяти об этом опыте, то и эмоций нет. Он смотрел на лицо женщины. Образ на фотографии в паспорте походил на распластанный между страниц книги цветок – по нему можно угадать цвет, но без тонких оттенков, размер с поправкой на усыхание, общие черты, но объемная живая форма утрачивается, трехмерность, глубина, запах отсутствуют, и это делает невозможным восприятие истинного облика цветка.

Он начал разбирать папку со своими документами, но его отвлек телефонный звонок. Он нерешительно взял трубку.

– Алло, Андре, я жду твоего звонка со вчерашнего дня, что случилось? – раздался эмоциональный голос, принадлежавший пожилому и, скорее всего, довольно полному человеку.

– Добрый день. Кто говорит? Извините, очень плохо слышно, и я не узнал вас.

– Александер Жетю, издательство «Древности», – немного обиженно, как показалось Андре, ответил голос.

– Простите, я не могу сейчас говорить, я перезвоню через несколько минут.

Андре поспешно пролистал записную книжку, потом еженедельник, да, Жетю был и там и там, Андре делал для него работу регулярно, и сейчас как раз должен был сдать ему книгу. Эта книга с закладкой лежала на его рабочем столе, рядом он нашел картонную коробочку, куда были сложены отснятые пленки с надписанными номерами страниц. Он открыл книгу по закладке. До конца оставалось чуть больше сотни страниц, чистые нераспечатанные пленки тоже нашлись на столе, их как раз хватало на то, чтобы закончить работу, понять, в чем она заключалась, не составляло труда – ему нужно было сделать фотокопии для переиздания. Вопрос теперь был в том, какие между ними отношения – судя по всему, не слишком официальные…