Стейси Ли - Девушка с нижнего этажа

Я снимаю длинный плащ и черную шляпу, сделанную, вероятно, неуклюжими руками Лиззи, – она оказалась непригодной для продажи, и миссис Инглиш уступила ее мне по сниженной цене. Затем повязываю кружевной фартук.

Бархатная занавеска, отделяющая мастерскую от магазина, резко съезжает в сторону, и перед нами предстает миссис Инглиш.

– Вот ты где, – раздается ее надменный учительский голос.

Я смахиваю пыль со своего серо-коричневого рабочего чепчика.

– Доброе утро, мэм. Я кое-что придумала. Почему бы вместо этих шляпок от поганки нам не носить наши последние модели? Только посмотрите, как Лиззи идет моя изящная шляпка…

Миссис Инглиш хмурится.

– Надевайте чепцы. Обе.

– Да, мэм, – отвечаем мы с Лиззи в унисон. Я набрасываю чепец на голову. О прибавке нужно поговорить сейчас, прежде чем миссис Инглиш заставит меня задержаться вечером, – тогда хозяйка не подумает, будто я так реагирую на то, что приходится перерабатывать. Я провожу ладонями по юбке.

– Миссис Инглиш…

– Джо, я больше не нуждаюсь в твоих услугах.

– Я… – До меня долетают ее слова, и я захлопываю рот. Больше не нуждается… Неужели я… Уволена…

– Мне нужна только одна помощница, и Лиззи отлично справится с этой работой.

Лиззи резко втягивает воздух. Ее обычно заспанные глаза распахиваются так, что в них может залететь мошкара.

– Лиззи, вскрывай-ка посылки. Кажется, в одной из них должна быть новая болванка для канотье, – произносит миссис Инглиш, сделав неопределенный жест рукой.

– Да, мэм. – Лиззи в поисках ножа с грохотом выдвигает ящики.

– Н-но… – Повернувшись к Лиззи спиной, я перехожу на шепот: – Миссис Инглиш, я научила ее всему. Фетровые шляпки получаются у меня вдвое быстрее, чем у нее, и я никогда не опаздываю, а еще вы говорили, что я хорошо подбираю цвета.

Я не могу потерять работу. После того как меня уволили в прошлый раз, я два года пыталась куда-нибудь устроиться надолго, а сущих грошей, которые Старина Джин зарабатывает в конюшне, нам вдвоем никак не хватит. Снова придется жить впроголодь, ощущая, что еще немного – и конец. Почувствовав, что к горлу подступают отчаянные рыдания, я принимаюсь глубоко дышать.

Нам хотя бы есть где жить. В нашем доме сухо, тепло, и с нас не требуют арендной платы – вот такое преимущество имеется у жизни в чужом подвале. А если тебе есть где жить, значит, тебе есть где строить планы и мечтать.

Миссис Инглиш вздыхает – делает она это довольно часто. Ее пышная грудь живет своей жизнью: иногда она величаво выпячивается, а иногда часто и взволнованно вздымается, например когда к нам заходит жена мэра. Сегодня корсет миссис Инглиш проходит испытание на прочность ее прерывистым дыханием. Она смотрит на меня снизу вверх прищуренными слезящимися глазами.

– Некоторым покупательницам при виде тебя становится неловко.

Каждый слог этого слова отвешивает мне пощечину – не-лов-ко , и по всему телу, от головы до пяток, словно расплавленный чугун, разливается обида. Но я же хорошо делаю свою работу. Жена адвоката назвала шелковые узлы, которые я завязала на ее шляпке, шедевральными. Чем же я так не угодила? Я всегда мою с мылом даже те места, которых не видно. Я собираю черные волосы в опрятную прическу и, благодаря Робби, каждый день чищу зубы порошком корня солодки. Я не лентяйка, как Лиззи, и не гордячка, как миссис Инглиш. Вообще говоря, в нашей троице я безобиднее всех.

– Потому что я… – Я подношу руку к щеке, гладкой и желтоватой, как азиатская степь.

– Я знаю, что ты не в силах этого изменить. Такая уж у тебя судьба. – Миссис Инглиш заглядывает мне в глаза – такие же круглые, как у нее, только сужающиеся к уголкам. – Но дело не только в этом. Ты… нахалка. – Она косится на мой чепец, и я начинаю жалеть, что назвала его шляпкой от поганки. – Ты не понимаешь, когда нужно оставить свое мнение при себе.

Миссис Инглиш откидывает голову, и кожа на ее шее собирается в складки.

– Женщины хотят слышать комплименты. А сообщать им о том, что у них болезненный вид, квадратная челюсть или широкое лицо, вовсе не обязательно.

Если бы я в какой-то шляпке становилась круглолицей, я бы предпочла узнать об этом до того, как куплю ее. Лиззи всегда высказывает свое мнение. Буквально на прошлой неделе она посоветовала даме с бугристой головой навсегда отказаться от шляпок. Тогда миссис Инглиш просто улыбнулась. Мне не терпится высказать свое мнение о мнении миссис Инглиш, но это только подтвердит ее правоту.

– Я всего лишь хотела помочь им принять верное решение. – Я изо всех сил стараюсь не выдать своего негодования, но у меня дрожит голос.

– Что ж, очевидно, что держать тебя здесь – решение неверное. Сегодня твой последний рабочий день. Не усложняй эту и без того непростую ситуацию. Я уверена, что ты без труда устроишься куда-нибудь горничной или еще кем-то в этом роде.

Горничной? Я делаю глубокий вдох. Теперь такая работа кажется недостойной, хоть я и не в том положении, чтобы привередничать.

– Но точно не помощницей в шляпной мастерской. – Миссис Инглиш вонзает булавку еще глубже. – Я уже поговорила со всеми модистками, и ни одна из них тебя не наймет.

Хотя все шестнадцать модисток, украшающих головы жительниц Атланты, соперничают между собой, они держатся друг за друга так же крепко, как и прилаживают к шляпкам ленты. Что-то с грохотом падает на пол, но извинения Лиззи, уронившей болванку для канотье, звучат откуда-то издалека. Меня занесли в черный список. Так заведено: когда прислужниц увольняют, их заносят в черный список, пусть даже они не сделали ничего, чтобы это заслужить, – только каждый день стирали руки до костей, приходили на работу ни свет ни заря, уходили за полночь, убирали за другими и терпеливо перешивали неудачные строчки. Я едва дышу.

– Н-но я…

– Не могу допустить, чтобы ты разболтала мои секреты.

Звякает дверной колокольчик, и миссис Инглиш спешит в ту часть мастерской, где располагается магазин.

Я вытираю рукавом полные слез глаза. А ведь когда-то я восхищалась добротой поверившей в меня миссис Инглиш.

Хозяйка мастерской заглядывает за занавеску со словами:

– Джо, тебя спрашивает одна дама.

Я проглатываю ком в горле.

– Меня?

Ко мне никто никогда не приходил. Да и для покупателей еще слишком рано.

– Вернее, она спрашивает «китаянку». Я сразу подумала о тебе. Поторапливайся.

Вытерев лицо, я следую за миссис Инглиш. По другую сторону дубового прилавка стоит женщина в сером костюме с небольшим турнюром и в белой блузе с высоким воротником. Из узких плеч вырастает тонкая шея, на скуластом лице выделяется острый подбородок. Рано поседевшие волосы собраны в узел.