Сьюзи Ян - Загадочная жизнь мисс Айви

– Что ты делаешь?

Роман тихо ругнулся, но оправдываться не стал, чем еще сильнее подогрел интерес соседки. Айви уже давно приметила его; она чувствовала, что под нелюдимой внешностью скрывается родственная душа. Этот мальчик постоянно шатался по району в поисках легкого заработка: то принесет чьи-то продукты, то выкопает из снега застрявшую машину, хотя к их старенькому «форду» ни разу не притронулся – дохлый номер, и надеяться на наживу не стоит. И сейчас в его взгляде читалась непокорность; он даже ухмыльнулся, будто говоря: «А что я, по-твоему, делаю?»

Айви хотела было обронить слово «полиция» , но никто во всей округе Фокс Хилл, включая их семейство, не доверял органам правопорядка.

– Постоять на шухере?

– Кто ты такая?

От удивления черные брови Романа поднялись до самых волос.

– Соседка, – ответила девочка, назвав ему свое имя.

– Встань там и свистни, если вдруг кто-то поедет.

Айви опустилась на траву среди толстых деревьев и сделала вид, что собирается немного перекусить и приклеить пару наклеек в альбом «Клуба нянек». Ее глаза неустанно смотрели на извилистую дорогу в ожидании какой-нибудь машины; впрочем, на горизонте было пусто. Спустя пять минут Роман выкатил из сарая колеса от велосипеда Эрнесто. «Так ему и надо», – добавил он. Айви спросила, что между ними произошло, но Роман ничего не ответил. Он повесил на место замок, стер отпечатки пальцев (видно, опытный вор; Айви не могла не впечатлиться), и, выхватив у нее из рук альбом, перелистнул пару потертых страниц. Это произошло так быстро, что Айви даже не успела толком отреагировать. Роман посмотрел на нее насмешливо, даже немножко с жалостью:

– Ого, какая жуть!

По всему альбому были расклеены подписанные глянцевые снимки девочек «Клуба нянек»: Кристи, Стейси, Мэри Анн, Доун, Мэллори. Единственной азиаткой среди них была японка Клаудия Киши, но Айви заменила ее собственной фотографией в любимом синем платье с кружевными рукавами и поясом с ладонь шириной.

– Это просто баловство.

– Ага, конечно. А я Санта Клаус.

В тот день Айви так и не пообедала. Они с Романом провели остаток дня на полуразрушенной детской площадке с пластмассовыми горками и ржавыми качелями, угощая голубей бутербродами из картофельного хлеба и копченой колбасы. Их встречи продолжались до конца лета. Парк. Библиотека. Магазин «Севен-Элевен». Речка. Детская площадка, на которой они лениво обрывали кусты ежевики, торчавшие сквозь проволочный забор. Однажды Роман принес с собой слегка потрепанную тетрадь с чернильными рисунками домов с пропеллерами, велосипедов, летающих на мыльных пузырях, и машин с огромными черными крыльями, словно у летучих мышей. Так он открывался перед Айви. Взамен она делилась с ним своими любимыми библиотечными книгами, а как-то раз даже великодушно переписала одно стихотворение Сильвии Плат на отдельный лист розовой бумаги, который неожиданно нашла в одном из журналов. Одной рукой даешь, другой – забираешь. Но она решила умолчать о причудах матери, китайских корнях родителей и магазинных кражах. Только глупец способен раздавать знания просто так – а ведь их, как и деньги, никто никогда не возвращает.

На следующее лето Айви раскрыла еще один секрет Романа. Покупая ветчину на школьные бутерброды в магазине мистера Моретти, она случайно уронила четвертак в отделе газированных напитков. Монетка укатилась к слегка приоткрытой лакированной двери красного цвета с медной ручкой. Внутри кто-то был. Послышался шепот, сопровождаемый сначала тяжелым вздохом, а затем тихим мужским стоном. Подумав, что кому-то плохо, Айви посмотрела сквозь щель и увидела массивный черный стол, рядом с которым стоял отец Эрнесто. На коленях перед ним сидела мать Романа: костлявые руки обнимают его за крупную талию, щека прижата к бедру.

Поначалу Айви показалось, будто они толкаются, хватаясь друг за друга и гневно фыркая в ответ, словно два китайских быка, сцепившихся рогами над мелкими кустиками, но вскоре стало ясно, что это звуки экстаза. Вниз по загорелому животу мистера Моретти спускалась полоска черных волос, напоминавшая ряды деревьев на горе, и когда он изгибался от наслаждения, их макушки шевелились, словно от легкого ветерка. Охваченная одновременно страхом и любопытством, Айви завороженно смотрела на происходящее, будучи не в силах сдвинуться с места. Тем временем, что бы она ни делала, миссис Ру закончила. Мистер Моретти издал тихий стон и, подняв глаза, уставился на Айви. Медленно, не отрывая взгляда, он нагнулся и слегка хлопнул мать Романа по щеке, однако что было после, Айви не видела: она повернулась и убежала.

Роман курил на улице. Он был в тех же шортах, в которых до этого полдня купался с Айви в бухте. Он напрочь отказался заходить с ней в магазин, сказав, что там ошиваются одни наркоманы. Широко распахнув дверь, Айви взволнованно схватила его за руку и закричала: «Бежим! Быстрей!» Ей хотелось поскорее убраться как можно дальше от этого места. Но было поздно: спустя пару мгновений на крыльцо, приглаживая темные волосы, поспешно вышла миссис Ру. Под глазами у нее чернели тени, а широкие морщины, тянущиеся вниз от самого носа, придавали лицу отчаянно-изнуренный вид. Она быстро заговорила по-румынски. Роман взглянул сначала на мать, потом – на Айви. Бросил окурок на тротуар и прижал его пяткой. «Идем». Голос равнодушный, лицо невозмутимо.

Миссис Ру продолжала кричать им вслед даже когда они уже завернули за угол. Айви подумала, до чего она в этот момент походила на Нань, хоть та и говорила на китайском: ругань на обоих языках звучала почти одинаково, словно карканье злых ворон. Гнев рубил согласные на короткие и твердые куски. Может быть, он и был единственным общепонятным языком.

По дороге в Фокс Хилл Роман не обронил ни слова. То, что Айви увидела в магазине, вызвало у нее отвращение, но в глубине души пробудило и что-то вроде интереса: теперь это чувство щекоталось у нее в животе, как легкий вздох. Она посмотрела на собственную руку, в которой все еще была зажата запотевшая пластиковая бутылка.

– Ой! Я забыла заплатить за газировку!

– Тебя это сейчас волнует? – наконец заговорил Роман. В его тоне чувствовалось отвращение.

«В смысле?» – хотела было переспросить Айви. Что ей кажется, будто бы она сама как-то виновата в случившемся? Что их матери в гневе похожи на каркающих птиц? Но вместо всего этого она вдруг рассказала ему о том, что иногда ворует.

– Так и знал, что ты что-то скрываешь! Я был прав! – торжествующе воскликнул Роман.

– Да, но…

– И твоя бабушка ?

– Она только…

– А какие дома?

Айви попыталась объяснить, мол, на самом деле это даже не воровство: они всего лишь берут мелочи, до которых нет дела самим хозяевам. Но Роман уже едва ли слушал. В его взгляде появилось уважение – и кое-что еще, что-то настойчивое и жаждущее. Айви заметила на его правой щеке ямочку, похожую на запятую на пустом листе бумаги, и в этот момент ей стало непонятно, почему он не старается как-то привести себя в порядок. Ведь нужно всего ничего: подобрать правильную одежду, подстричься, одарить пару девочек милой улыбкой – и, словно по мановению волшебной палочки, ты уже совсем другой человек. Он запросто мог бы замаскироваться под обычного американского мальчишку, но почему-то даже не пытался это сделать, а вот Айви со всеми своими манерами и тщетными попытками приодеться обречена на вечные страдания: никуда не деться от этой желтой кожи, черных волос и плоского носа, из-за которых никто вокруг не замечает, что она все-таки Американка! Американка! Американка!