Сандра Сиснерос - Карамело
- Название:Карамело
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:978-5-04-160075-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сандра Сиснерос - Карамело краткое содержание
Другой роман Сандры Сиснерос «Дом на Манго-стрит» был переведен на 20+ языков, проданный тираж >6 000 000 экземпляров.
«Карамело» – семейный роман-хроника о Мексике, отношениях отцов и детей, взрослении и становлении личности. История, густо приправленная культурными и историческими отсылками, живой речью, яркими персонажами.
Каждое лето большая семья Лалы Рейес отправляется в долгожданное путешествие из Чикаго в Мехико – в дом Маленького Дедули и Ужасной Бабули.
Лала с интересом наблюдает за отношениями родных, часто по-детски приукрашивает события и выдумывает небылицы. Девочка изо всех сил хочет понять, как устроен ее мир, пытается выяснить причины, по которым Ужасная Бабуля стала такой ужасной и всю жизнь играла роль ведьмы из самых страшных сказок. Но больше всего Лала стремится обрести собственный голос среди сотни других: громких, перебивающих, более уверенных и сильных.
В конце концов поиски ответов на эти вопросы, подобно пестрому узору на знаменитой шали rebozo, перетекают в бурное исследование жизни, любви, лжи, предательств.
Сандра Сиснерос – обладательница престижных литературных премий: лауреат «Премии Набокова-2019» «За вклад в развитие мировой литературы», лауреат «Национальной книжной премии Америки», лауреат «Литературной премии Lanna», лауреат «Дублинской литературной премии».
Карамело - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Ла петенера [100] Разновидность фламенко
Я видел, как моя мать плачет однажды,
когда она узнала, что я влюблен.
Я видел, как моя мать плачет однажды,
когда она узнала, что я влюблен.
Кто знает, кто мог сказать ей,
что я обожаю тебя.
Кто знает, кто мог сказать ей,
что я обожаю тебя.
Когда она узнала все,
я увидел, как она плачет от радости.
Петенера, петенера.
Петенера с колыбели,
наедине мать сказала мне,
что я должен любить только одну женщину.
Свеча сгорает,
когда светит так ярко,
свеча сгорает,
когда светит так ярко.
Так сгорает и моя душа
ради неблагодарной женщины.
Так сгорает и моя душа
ради неблагодарной женщины.
Петенера, петенера.
Петенера с колыбели;
почему бы тебе не прогуляться со мной
этой лунной ночью?
Ах, одиночество, одиночество,
какое одиночество и боль;
и вот, я заканчиваю петь
куплеты о петенере.
– Ну давай, поздоровайся. Не заставляй меня краснеть, – шепчет папа. – Будь вежливой девочкой, поприветствуй гостей.
Гостиная полна людей, потягивающих виски со льдом перед ужином. Мне не хочется идти туда, но Папа настаивает. Дыхание мужчин, стоящих под облаком сигаретного дыма, чьи стаканы с янтарным напитком позвякивают у них в руках, кажется мне вонючим. Ну как объяснить папе, что я боюсь их? Они говорят слишком громко, будто их слова очень уж остроумны, особенно если речь идет о тебе.
Папин compadre сеньор Кучи играет на гитаре. Его голос дрожит, словно полон слез, он подобен водопаду, чистому и холодному. Ногти у сеньора Кучи длинные, как у девушки, а глаза зеленые-презеленые, они чуть ли не выпрыгивают из орбит, он то закрывает, то открывает их, когда поет, и они вновь и вновь удивляют тебя. Это так забавно, когда кто-то поет для тебя, как в кино. Когда он начинает петь для меня, я не могу удержаться от смеха. А потом гитара внезапно замолкает.
– А ты?
Когда сеньор Кучи начинает говорить, в комнате становится тихо, как если бы его слова были жемчужинами и бриллиантами.
– А ты, кто ты такая?
– Маленькая девочка.
Все смеются, дружно как один.
– Ага, маленькая девочка, говоришь? Здорово. Знаешь, а я как раз ищу себе маленькую девочку. Она мне очень нужна. Хочешь пойти ко мне домой и быть моей маленькой девочкой?
– Нееееет!
Опять громкий хохот, непонятный мне.
– Но я должен иметь собственную маленькую девочку. А знаешь, у меня есть сад и в нем качели, а еще очень милая собачка. И тебе не придется ничего делать, будешь целыми днями играть. Ну что ты на это скажешь? Согласна быть моей niña [101] Девочка
?
– Нет, ни за что!
– А что, если я поведу тебя в комнату, полную кукол…
– Нет!
– И дам прекрасные игрушки…
– Не-а!
– А заводную обезьянку, умеющую кувыркаться?
– Да нет же!
– Ну тогда я предложу тебе… голубой велосипед. И маленькую гитару. И коробку шоколада.
– Ну я же сказала. Нет, и еще раз нет.
– Тогда я подарю тебе комнату. И куплю кровать, достойную принцессы. С балдахином, белым-белым, словно вуаль на первое причастие. Тогда ты пойдешь со мной?
– Тогда… ладно.
Комната взрывается оглушительным смехом, и он ужасает меня.
– Женщины! Вот они каковы. Нужно просто правильно назначить им цену, – говорит Кучи, настраивая гитару.
– Как говорится, – добавляет Бледнолицая Тетушка, подмигивая ему, – устами младенца глаголет истина. Верно я говорю, Хучи?
Но сеньор Кучи лишь запрокидывает голову и хохочет. А потом начинает петь La Petenera, больше не глядя на меня, будто меня здесь нет.
Когда мы живем у Бабули, я сплю в комнате Мамы и Папы – либо на раскладушке, либо в их кровати. А дома в Чикаго – на оранжевом кресле-кровати из искусственной кожи, стоящем в гостиной. У меня никогда не было своей комнаты. Каждый вечер из шкафа достают одеяло и подушки и стелют мне постель. Папин светящийся в темноте походный будильник наблюдает за мной из коробочки из крокодиловой кожи. Прежде чем я закрываю глаза, Папа заводит его и ставит рядом с кроватью, чтобы я не боялась.
Каждый вечер Папа шутит: ¿Qué tienes? ¿Sueño o [102] Что у тебя есть? Сон или… ( Tener sueño – быть сонным. Буквально : иметь сон)
сон?
– Es que tengo сон. У меня есть сон, Папа.
– А кто любит тебя, моя богиня?
– Ты.
– Правильно, жизнь моя. Твой Папа любит тебя. Никогда об этом не забывай. А кого ты любишь больше – меня или Маму?
– Иносенсио! – сердито кричит Мама из ниоткуда.
– Да я просто шучу, – говорит Папа. – Верно, Лалита? Я просто пошутил. Ahora, время mimi [103] Здесь: Сейчас время спать
. Que duermas con los angelitos panzones, пусть пухленькие ангелочки охраняют твой сон, – добавляет он, выключая свет.
Если я просыпаюсь среди ночи или мне не спится, то подношу к уху будильник и слушаю, как он тикает, нюхаю крокодиловую кожу и думаю о том, что, наверное, именно так пахнут крокодилы. Зеленые цифры плавают в темноте. Мне бы хотелось когда-нибудь иметь свою комнату, белую, в кружевах, как спальни принцесс в каталоге универмагов «Сирс». Сеньор Кучи знает, о чем мечтают девочки.
Мемо, Элвис, Аристотель и Байрон не отходят от подносов с antojitos [104] Закуски
. Когда Оралия ставит их на стол, они едят быстро-быстро и не отходят до тех пор, пока не опустошают тарелки. Я помогаю им прикончить земляные орехи с chile , и тут Бабуля прогоняет нас прочь, размахивая своей rebozo . – ¡Changos! – Но если она не хочет, чтобы мы ели, то почему едой заставлен весь стол?
Запахи свежей штукатурки и краски мешаются с запахом Бабулиной mancha manteles mole [105] Моле, пачкающий скатерти
. Взрослые сидят за большим светлым столом, на столе кружевная скатерть, а поверх скатерти – чистая клеенка, даже сегодня, в папин день рождения.
– А мне плевать, – говорит Бабуля. – Почему, вы думаете, это блюдо называется mancha manteles? Да потому, что от него на скатерти действительно остаются пятна, и их невозможно отстирать!
А потом громким шепотом добавляет:
– Это хуже, чем женская кровь.
Нас – Тикиса, Тито, Лоло, Мемо, меня, Элвиса, Аристотеля, Байрона, Амор и Пас – усаживают в комнате для завтраков за «стол для малышей», хотя мы и не малыши. Рафа и Ито сидят вместе со взрослыми за большим столом: Бабуля говорит, они hombrecitos [106] Меленькие мужчины
. Антониета Арасели тоже не взрослая, но она слишком заносчива, чтобы сидеть с нами. Мы слышим все, о чем говорится в большой столовой, словно находимся там, а не за столом для малышей.
– Хороший mole, Mamá! – хвалит Маленький Дедуля.
– Вкусный! – подхватывает Толстоморд.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: