Люсинда Райли - Семь сестер. Сестра луны

– За что мне все это? – беззвучно вопросила она небеса и Деву Марию. Так и не дождавшись ответа, устало закрыла глаза и погрузилась в сон.

– Почему я всегда должна помогать тебе на кухне? – недовольно бурчала Лусия, пока Мария тащила ее вслед за собой на кухню. – Вон папа, Карлос, Филипе, сидят себе на улице днями напролет, тренькают на гитаре, а мы тут вкалываем за всех!

Наступило еще одно утро. День только начался, а Мария уже чувствовала безмерную усталость от одной только мысли, сколько дел ее еще ждет впереди.

– Варить еду – это женское занятие, Лусия. Ты это и без меня хорошо знаешь. – Мария вручила дочери тяжелый чугунный горшок. – Мужчины отправляются на заработки, а мы, женщины, делаем всю работу по дому. А потому перестань хныкать. Лучше почисти вон те овощи!

– Но я ведь тоже зарабатываю деньги! Когда я танцую вместе с папой в разных кафешках, папа только собирает монетки, которые мне бросают, да выпивает рюмку-другую, если его угощают. А мне после всего этого приходится еще и овощи чистить. Так почему я должна делать все? Когда-нибудь настанет день, когда я переселюсь из этой пещеры, не стану больше жить, словно какое-то животное. У меня будет красивый большой дом с настоящими полами из дерева, а не такой, как у нас, земляной пол. И будет собственная спальня! – Люсия обвела презрительным взглядом родительскую пещеру. – Почему у нас нет такой машинки, которая сама готовит всю еду? Я видела такую машину на кухне у одного богатого сеньора, когда мы с папой выступали в его доме. И у них есть женщина, которая делает всю работу на кухне. Я тоже со временем обзаведусь либо такой машиной, либо собственной поварихой. – Лусия зашвырнула очищенные овощи в котелок с кипящей водой. – А еще у них есть водопровод, которым пользуется только их семья. Представляешь, как здорово? – мечтательно добавила она, прижав на мгновенье к груди последнюю морковку, а потом отправила ее в котелок вслед за другими овощами.

– А пока сходи и принеси воды из нашего общего водопровода, – приказала Мария и вручила кувшин, оборвав фантазии дочери на полуслове.

– А что, мальчишки не могут принести воды? До этой колонки тащиться и тащиться, а я уже устала.

– Зато болтать ты не устала. Тараторишь без умолку! – прикрикнула на дочь Мария. – Ступай!

– Когда-нибудь, в один прекрасный день, у меня тоже будет собственный водопровод. Вот! – огрызнулась напоследок Лусия.

– А я в один прекрасный день умру от изнеможения, – пробормотала про себя ее мать.

Из мальчиковой спальни послышался надрывный кашель, а через пару секунд на кухне возникла тщедушная фигурка Филипе. Он яростно тер кулачками глаза, стараясь окончательно проснуться.

– А что у нас на завтрак, мама? – вопросил он все еще сонным голосом. – Опять каша?

– Да. Я приготовила тебе мятный настой от кашля, милый.

Филипе скорчил недовольную рожицу, но уселся за стол и стал хлебать ложкой водянистую кашу из маиса.

– Ненавижу этот мятный настой!

– Но он же тебе помогает. Сразу становится легче дышать. Надо будет обязательно снова сходить к Микаэле. Может, она даст тебе какое-нибудь средство посильнее.

Филипе испуганно раскрыл глаза во всю ширь и залпом осушил кружку с настоем мяты, которая стояла перед ним.

– Интересно, где это твой братец Карлос обитает? – спросила Мария у младшего сына. – Эдуардо сказал мне, что собирался сегодня взять его с собой в кузницу. Он уже достаточно взрослый мальчик. Может начинать обучаться кузнечному делу, как и его старший брат.

Филипе лишь молча пожал плечами в ответ и уткнулся носом в тарелку, избегая встречаться взглядом с матерью. Мария знала, мальчишка никогда не выдаст своего обожаемого брата.

И тут же, словно по сигналу, в пещере появился Карлос. Один глаз у него был сильно подбит.

– Привет, мама, – спокойно поздоровался он с матерью и плюхнулся на табурет рядом с братом.

Вместо того чтобы подать сыну миску с кашей, Мария склонилась над ним и внимательно обозрела нежную кожу вокруг затекшего кровью глаза.

– Что это, Карлос? С кем ты подрался на сей раз? – требовательно спросила Мария.

Карлос слегка отстранился от матери.

– Да это же ерунда, мама. Перестань зря шуметь…

– Опять, значит, дрался за деньги, да? Я не такая дурочка, Карлос. Знаю, мне рассказывали, что творится в заброшенных пещерах на самой вершине горы.

– Да нет же, мама. Просто вышла небольшая стычка с Хуаном из-за одной девчонки. Честно!

Мария лишь слегка прищурилась в ответ и молча подала сыну кашу. Иногда ее охватывало откровенное отчаяние при мысли о том, что все мужчины в ее семье не обращают ровным счетом никакого внимания ни на то, что она говорит, ни на то, что она делает. Разве что ее любимец Эдуардо прислушивается к маминым словам.

– Ты слышала новость, mi amor ?

В пещеру вошел Хозе, Мария глянула на мужа. Он снял с головы черную шляпу с загнутыми полями, защищавшую глаза от яркого утреннего солнца.

– Что за новость? – сдержанно поинтересовалась Мария.

– В июне в Альгамбре пройдут состязания на лучшее исполнение фламенко. – Хозе уселся за стол напротив сыновей, даже не глянув на подбитый глаз Карлоса.

– Ну, и что из того? – Мария поставила перед мужем миску с кашей.

– А то, что в этом состязании могут принимать участие и любители! Конкурс глубокой песни, вот что это! Наш великий композитор Манюэль де Фалья задумал устроить самую настоящую фиесту фламенко – музыка, песни, танцы. И никаких профессиональных артистов старше двадцати одного года. Поскольку я уже давно не выступаю как профессионал, то вполне могу поучаствовать в этом состязании.

– И я тоже, – вполголоса пробормотала Мария.

– Конечно, и ты тоже можешь. Но разве ты не понимаешь, какой отличный шанс появляется у нашей Лусии? Там ведь будут все-все-все знаменитости: сам дон Антонио Чакон будет заседать в судейской коллегии. Ходят слухи, что даже прославленная Хуана ла Макаррона примет участие в выступлениях, но, по условиям конкурса, она не будет соревноваться с остальными участниками.

– Так ты говоришь, что хочешь отправить на этот конкурс Лусию?

– Конечно!

– Но, Хозе, ей ведь всего лишь десять лет!

– Что не мешает ей уже быть королевой танца. – Хозе развернул руки ладонями вверх, а потом негромко прихлопнул в ладоши, выдавая тем самым свою внутреннюю взволнованность.

– Наверняка там у них будут, Хозе, особые правила в том, что касается участия детей. Иначе все честолюбивые родители захотят продемонстрировать судьям своих маленьких Макаррон, – вздохнула Мария.

– Наверное, ты права, но я все равно найду способ, как явить миру талант нашей дочери. А ты должна будешь сшить ей платье с таким длинным шлейфом, чтобы ее наряд сразу же бросался в глаза зрителям, – сказал Хозе и закурил очередную сигару.