Люсинда Райли - Семь сестер

– Боюсь даже думать, что с ними будет, когда они все узнают, – едва слышно пробормотала я, откусывая хлеб.

– То и будет, что всегда. Каждая из девочек отреагирует по-своему, – ответила Марина с присущей ей мудростью.

– Но они же все уверены, что едут на похороны отца, – снова вздохнула я. – Несмотря на то что уже само по себе мероприятие грустное, оно, во всяком случае, хотя бы укладывается в существующие традиции. К тому же все мы получили бы возможность воздать должное заслугам отца, упокоить его с миром и уже затем двинуться дальше, каждая своей дорогой. А так что? Они приедут, и им сообщат, что отца уже похоронили.

– Понимаю, Майя, все это будет непросто. Но что сделано, то сделано, – печально ответила Марина.

– Остались ли у отца хоть какие-то партнеры по бизнесу, его друзья, которым нужно сообщить эту новость?

– Георг Гофман сказал, что он сам уладит все эти вопросы. Утром он снова звонил мне, узнавал, приехала ли ты. Он готов встретиться с тобой прямо сейчас, не откладывая. Я пообещала перезвонить ему после того, как свяжемся наконец с Алли. Может, Гофман и прольет немного света на все эти таинственные придумки твоего отца, касающиеся его погребения.

– Думаю, что человек, способный пролить свет на все эти непонятные папины желания, все же где-то есть. И он обязательно отыщется в свое время, – уныло откликнулась я.

– Не возражаешь, если я попрошу тебя позавтракать в одиночестве? У меня куча дел, которые нужно успеть переделать до приезда твоих сестер.

– Конечно, не возражаю. Спасибо, Ма. Что бы мы все без тебя делали! – воскликнула я с благодарностью в голосе.

– А что бы я делала без тебя, Майя? – Марина ласково погладила меня по плечу и вышла из кухни.

Всю вторую половину дня я бесцельно прошлялась по нашим садам, потом даже взялась за перевод, пытаясь переключить свои мысли об отце на что-то другое. Но вот уже в шестом часу вечера я наконец услышала нарастающий гул мотора. Катер приближался к берегу. Обрадовавшись, что Тигги наконец приехала и мне больше не надо будет терзаться своими невеселыми мыслями в полном одиночестве, я распахнула настежь входную дверь в своем домике и опрометью ринулась напрямик, через лужайку, к пристани, чтобы поприветствовать сестру.

Стоя на пирсе, я молча наблюдала за тем, с какой грацией она соскочила с палубы катера на причал. Отец, когда Тигги была еще маленькой, часто предлагал ей брать уроки в балетном классе. Она ведь не ходила, наша Тигги, как все простые смертные. Она у нас парила в воздухе, порхала словно пушинка. Ее гибкое, стройное тельце почти не касалось земли. Что-то в ней было ангелоподобное: широко распахнутые, огромные и прозрачные глаза, обрамленные густыми черными ресницами, маленькое личико, похожее по форме на сердечко. Глядя на нее сейчас, я вдруг подумала, что Тигги и сама похожа на одного из ее питомцев, хрупкого молодого олененка, за которыми она так ревностно ухаживает где-то высоко в горах Шотландии.

– Моя дорогая Майя! – воскликнула сестра, простирая руки мне навстречу.

На какое-то время мы обе замерли, слившись в молчаливом объятии. Когда она оторвалась от меня, я увидела, что глаза ее полны слез.

– Ну, как ты? – спросила она у меня.

– В полнейшей прострации… Убита… А ты?

– То же самое. До сих пор не могу поверить, – ответила Тигги, когда мы, обняв друг друга за плечи, стали взбираться вверх по склону, направляясь к дому.

На террасе Тигги вдруг резко остановилась и повернулась ко мне лицом.

– Папа еще?.. – Она бросила быстрый взгляд на дверь. – Если он пока еще… Мне нужно немного времени, чтобы подготовиться.

– Нет, Тигги, дома его больше нет.

– Ах вот как! Я так и предполагала, что его заберут на…

Тигги замолчала, не в силах закончить начатую фразу.

– Пошли в дом. Выпьем по чашечке чая, и я тебе все объясню.

– Знаешь, а я ведь все время пытаюсь почувствовать его… Я имею в виду его дух. – Тигги тяжело вздохнула. – Но ничего не чувствую. Сплошная дыра и только.

– Может быть, еще слишком рано искать встречи с его духом, – осторожно предположила я. К странным идеям сестры я давно привыкла, и мне не хотелось сию же минуту начинать крушить их своим трезвым прагматизмом. – Я тоже пока ничего не чувствую. Не могу, – добавила я, когда мы вместе вошли на кухню.

Клавдия возилась с посудой у раковины. Она тотчас же повернулась навстречу Тигги. Подозреваю, та всегда числилась в ее любимицах. Глаза Клавдии были полны сочувствия.

– Какое горе, да? – воскликнула Тигги, обнимая домоправительницу. Пожалуй, она единственная из всех нас шестерых, кто осмеливался на подобные нежности с этой внешне суровой женщиной.

– Да, ужасное горе, – согласилась с ней Клавдия. – Ступайте обе в гостиную. Чай я принесу вам туда.

– А где Ма? – поинтересовалась у меня Тигги, пока мы шли в гостиную.

– Наверху. Хлопочет, наводя идеальный порядок в ваших комнатах. Наверное, решила, что какое-то время нам с тобой надо побыть наедине, – добавила я, усаживаясь на диван.

– Она была здесь? То есть, я хочу сказать, она присутствовала при кончине папы?

– Да.

– Но почему же она сразу не связалась с нами? – задала Тигги вопрос, который ранее я сама задала Марине.

Следующие полчаса ушли на то, чтобы ответить на все вопросы, которые волновали сестру не меньше, чем меня саму. Ведь еще вчера я бомбардировала ими бедняжку Ма. Разумеется, я сообщила Тигги, что тело отца в свинцовом гробу покоится в данную минуту где-то на морском дне. По правде говоря, я ожидала от нее такого же взрыва чувств, который случился у меня самой. Но Тигги лишь понимающе пожала плечами.

– Он просто захотел вернуться в ту стихию, которую любил больше всего на свете. Пожелал упокоиться на дне океана. В какой-то мере, Майя, я даже рада, что не видела его… то есть его тела . Зато я всегда буду помнить его живым.

Я бросила на сестру удивленный взгляд. Несмотря на то что Тигги была самой чувствительной из нас, новость о смерти отца, казалось, не сильно подействовала на нее, во всяком случае, внешне. А я ведь так боялась за Тигги. И вот вам, пожалуйста! Ее густые каштановые кудри блестящей пеленой обрамляли миленькое личико, огромные карие глаза безмятежно смотрели на меня. Лишь легкая тень удивления мелькала где-то в самой их глубине, а в целом сверкающий взгляд был позитивным, и ни капли испуга. Поразительное самообладание Тигги вселило в меня надежду, что и остальные сестры постараются продемонстрировать, хотя бы внешне, подобное хладнокровие и выдержку. В отличие от меня…

– Несмотря ни на что, выглядишь замечательно, Тигги, – похвалила я сестру от чистого сердца. – Судя по всему, здоровый свежий воздух шотландского высокогорья тебе только на пользу.