Люсинда Райли - Семь сестер

Все, что можно было разглядеть поверх живой изгороди, это несколько старинных печных труб из красного кирпича, давно уже утративших свою первозданную яркость под толстым слоем черной сажи.

– Скорее всего, в доме никто не живет, – предположил Педро. Он тоже обратил внимание на неухоженный вид дома со стороны улицы.

– Наверное, вы правы, – согласилась я с ним.

– Я могу припарковаться вот здесь, – сказал он и остановил машину прямо на дороге, проехав на несколько метров вперед.

– Да, вот здесь будет хорошо. Спасибо.

Педро отключил двигатель и повернулся ко мне:

– Буду ждать вас на этом месте. Удачи вам, сеньорита Деплеси.

– Спасибо.

Я выбралась из машины, хлопнув дверцей гораздо сильнее, чем это было нужно, и попыталась мысленно приготовиться к тому, что ждет меня впереди. Шагая по тротуару по направлению к вилле, я отчаянно убеждала себя: что бы ни произошло в ближайшие несколько минут, все это ровным счетом не имеет никакого значения для моей дальнейшей жизни. У меня был любящий отец, а фактически есть и мать в лице Марины, и у меня пять сестер. А здесь я оказалась исключительно потому, что мне потребовалось срочно где-то укрыться, спрятаться за этими густыми зарослями живой изгороди от всего того, от чего я инстинктивно бежала прочь.

Такие рассуждения вселили в меня некую долю уверенности, которой мне не хватало. Я прошла через массивные ворота из кованого чугуна, которые оказались открытыми, и вступила на подъездную дорожку к дому. Впервые перед моим взором предстал дом, в котором, судя по координатам, началась история моей жизни.

Элегантный особняк, старинный, скорее всего, восемнадцатого столетия, выдержанный в традиционном архитектурном стиле того времени: прямоугольной формы дом, оштукатуренные стены, выкрашенные в белый цвет, с карнизами, украшенными изысканной лепниной и барельефами. Прекрасное напоминание о колониальном прошлом Бразилии. Однако, подойдя ближе, я увидела, что штукатурка на стенах потрескалась, а местами и вовсе обвалилась, краска на высоких оконных переплетах, крашенных-перекрашенных, видимо, множество раз, тоже облупилась и облезла, являя взору голое дерево.

Собрав в кулак всю свою волю и остатки храбрости, я двинулась дальше, миновала фонтан, отделанный резным мрамором, в котором когда-то весело плескались струи воды. Большинство окон в доме были плотно закрыты ставнями. Наверное, Педро все же прав. В доме действительно никто не живет.

Я медленно поднялась по широким ступенькам крыльца к парадной двери и нажала на допотопного вида дверной звонок. Но звонок не издал никакого звука. Тогда я попробовала еще и еще раз, а затем принялась стучать в дверь, достаточно настойчиво и громко, изо всех сил, которые у меня еще оставались. Подождала немного. Никакой реакции, никакого шума шагов, приближающихся к двери. Решила постучать еще громче.

И снова прождала безрезультатно несколько минут, переминаясь с ноги на ногу перед закрытой дверью. Получается, все мои усилия напрасны. В этом доме больше никто не живет. Я еще раз задрала голову вверх и обозрела ряд окон на втором этаже с наглухо закрытыми ставнями. Да, у дома явно нежилой вид.

Я спустилась с крыльца, раздумывая над тем, что делать дальше. Вернуться назад в машину Педро или все же обойти дом со всех сторон? Вдруг удастся заглянуть в какую-нибудь щелочку, обнаруженную в одной из ставень? После некоторых раздумий я склонилась в пользу второго варианта и двинулась вдоль боковой стены дома.

Оказалось, что боковая стена дома гораздо шире, чем фасад, и упирается прямо в сад, который наверняка в былые времена был очень красивым. Я прошла вдоль стены и, к своему великому огорчению, не обнаружила ни единого отверстия, через которое можно было бы заглянуть внутрь. Дойдя до конца стены, я увидела, что она плавно переходит в террасу, покрытую сверху толстым слоем мха.

Мой взгляд немедленно выхватил каменное изваяние молодой женщины, установленное в дальнем углу террасы. Вокруг статуи небрежно валялись разбитые керамические горшки из-под цветов. Женщина была запечатлена сидя, взгляд ее был устремлен куда-то вдаль. Я приблизилась к статуе поближе и увидела, что нос у нее отколот. Однако, несмотря на это увечье, чистые, простые линии лица и тела подчеркивали необычную, просто поразительную красоту модели.

Я уже приготовилась обогнуть дом с тыльной стороны, когда увидела фигуру человека, одиноко сидящего под деревом неподалеку от террасы.

Сердце мое бешено заколотилось в груди, и я тотчас же спряталась за угол дома и принялась исподтишка разглядывать фигуру. На таком расстоянии трудно было разглядеть внешность женщины, а это была именно женщина. Но, судя по тому, как она сидела в кресле, женщина была в очень преклонных годах.

Сотни мыслей вихрем пронеслись в моей голове. Вообще-то я всегда была нерешительным человеком. Вечно запаздывала с принятием решения. Вот и теперь вся буквально съежилась, разглядывая одним глазом старую женщину и одновременно прикидывая, может ли она приходиться мне родней.

Я задрала голову вверх и посмотрела на небо. Вот папа, тот не стал бы прятать голову в песок, уклоняться от всяких непростых ситуаций, таких, как эта. Впервые в своей взрослой жизни я тоже вознамерилась идти до конца.

Я вышла из своего укрытия так, чтобы старуха увидела меня во весь рост, и направилась прямо к ней. Подошла поближе, но она даже не повернула головы в мою сторону. И лишь когда я подошла к ней уже почти вплотную, я увидела, что глаза у женщины закрыты и она, скорее всего, спит.

Что позволило мне рассмотреть ее лицо во всех подробностях. Интересно, подумала я, есть ли между нами хоть какое-то родственное сходство? Впрочем, женщина может быть совершенно посторонним мне человеком. Мало ли кто обитал в этом доме в течение тех тридцати трех лет, что меня здесь не было?

– Desculpe? Что вам угодно, сеньорита?

Я едва не подпрыгнула от неожиданности, услышав у себя за спиной негромкий голос. Отвернулась и увидела худую, словно жердь, пожилую негритянку с жесткой гривой тронутых сединой волос. На ней была униформа прислуги очень старомодного образца. Женщина взирала на меня с откровенным подозрением.

– Простите меня за непрошеное вторжение, – торопливо начала я. – Просто никто не отозвался, когда я стучала в парадную дверь.

Женщина приложила палец к губам:

– Тише! Она спит. Что вам надо?

– Я… здесь… потому…

Ну, как можно объяснить старой служанке истинную причину моего появления здесь? Да еще шепотом, да еще в нескольких словах…

– Мне рассказали, что я как-то связана с этим домом. Вот я и решила лично поговорить с хозяевами.

Я почувствовала на себе внимательный взгляд. Что-то непонятное промелькнуло в глазах женщины, но она тут же устремила свой взгляд куда-то в пустоту поверх моей головы.