Тара Конклин - Рабыня

Джозефина остановилась на одной картине и взяла ее из стопки: портрет Лотти, над которым она работала много дней. Лотти стояла перед хижиной, в которой жила с Уинтоном, с цветами в руках. Позади нее Джозефина нарисовала море – срисовала с фотографии, которую увидела в одной толстой книге, взятой в библиотеке: «География моря», ее написал француз с длинным и заковыристым именем. Джозефина никогда не видела моря, а в этой книге были чудесные рисунки синих и серых завихрений, сложные графики, точно измеряющие форму и объем волны, карты и слова, которые говорили о море как о часах: все эти винты, рычаги и колесики кажутся загадочными для обычного зрителя, но они работают по определенным принципам, которыми могут овладеть и студенты, и моряки. Но все же, писал француз, в отличие от часов, море – это дикая, природная стихия, и великие непредсказуемые морские страсти в любой момент могут опрокинуть все ожидания знатоков. Именно этого Джозефина желала Лотти, и поэтому изобразила море в самом неожиданном месте – за домиком рабов в округе Шарлотта, в штате Вирджиния, не имеющем выхода к морю. Там бушевал океан, а в нем зрели семена хаоса.

– Джозефина! Джозефина! Где ты? – раздался из спальни громкий и настойчивый голос Миссис Лу. – Джозефина!

Нет, портрет Лотти слишком большой, слишком тяжелый, его не унести. Но вот еще рисунок: Лотти и Уинтон. А еще Луи: его уже нет в Белл-Крике, но в мыслях Джозефины он всегда рядом. А вот молодая Миссис Лу на крыльце: эскиз, сделанный до ее болезни, когда Джозефина была совсем девчонкой и голова у нее шла кругом от изучения грамоты и ощущения краски на кисти. Решившись, Джозефина быстро свернула листы в плотный рулон и затолкала его в рукав платья, но он торчал, упираясь ей в запястье. Она вынула листы и снова положила поверх стопки. Она потом вернется и припрячет их как следует – сунет на дно узелка или прикрепит к изнанке юбки. Потом.

– Джозефина!

– Иду, Миссис! Уже иду.

Джозефина вошла в спальню. Миссис, бледная и настороженная, сидела на высокой кровати. Ночная рубашка испачкана угольной пылью из студии, босые ноги темные от грязи. Джозефина молча протерла ноги, руки и лицо Миссис тканью, смоченной водой из кувшина, подняла ее тонкие руки, чтобы вытереть кислый, острый пот под мышками, и помогла Миссис одеться: набросила на ее стройные бедра нижние юбки, затем платье, продела руки в узкие рукава и застегнула лиф на длинный ряд крючков. Миссис Лу обеими руками приподняла волосы над верхними застежками, и Джозефина со свистом втянула воздух. На шее Миссис, под самой линией волос, торчала красная шишка, кожа на ней была натянута и сходилась в округлую точку, как будто кто-то толкался изнутри. Верхушка была маленькой, размером со смородину, но шишка у основания расширялась и уходила под кожу.

Джозефина отвела глаза, чтобы застегнуть последние крючки, и начала причесывать хозяйку так, как той нравилось: по бокам волосы зачесаны вверх, на затылке – низкий пучок. Руки Джозефины дрожали. Когда появилась эта штука?

– Побыстрее, Джозефина. Доктор Викерс скоро приедет, а я даже не одета.

– Да, Миссис. – Джозефина провела гребнем по волосам Миссис, стараясь не слишком сильно дергать и не касаться шишки.

– Доктор Викерс хорошо знал моего папу, – непринужденно сказала Миссис Лу, наклонив голову, чтобы удобнее было причесывать, и, казалось, не замечая растущей в ней отметины болезни, именно это неведение заставило сердце Джозефины сжаться. В этот момент широкая паутина чувств, которые она испытывала к Миссис Лу, превратилась в одну простую нить жалости.

– Да и я знаю доктора Викерса с младенчества. А Роберт его презирает.

Джозефина не отвечала, продолжала расчесывать волосы Миссис, тяжелые и скользкие от грязи. Последние несколько недель Миссис отказывалась мыться. Вода пугает ее, говорила она. Ей казалось, что это живое существо.

– Роберт даже не придет, чтобы встретиться с доктором Викерсом. Говорит, что слишком занят на уборке урожая. Но ты ведь останешься со мной, правда? – Миссис обернулась к Джозефине, порушив незаконченную прическу, и сжала запястья Джозефины своими маленькими, цепкими кулачками. – Останься со мной.

Джозефина кивнула.

– Конечно, Миссис. Я останусь с вами. – Она положила руку на плечо Миссис и нежно сжала тонкие мышцы. – Не беспокойтесь.

Миссис Лу с облегчением повернула голову, и Джозефина закончила прическу, то и дело поглядывая на шишку у Миссис на шее. Мистер ошибся. Ничего на нее не «накатило». Миссис скоро станет хуже, если вообще что-нибудь успеет измениться – Джозефина видела и менее устрашающие раны, приводившие к быстрой и мучительной смерти. Жалость извернулась и нырнула в живот Джозефины. Она потянула волосы вниз, чтобы прикрыть затылок Миссис, и подумала: интересно, какие чудеса сотворит доктор Викерс, чтобы вылечить такую болезнь.

В полированном столе Дэна отражалось все мерцающее пространство маслянистого утреннего света. Дэн выглядел отдохнувшим, на нем были ослепительно-белая рубашка и ярко-красный галстук. Свежевымытые волосы поднимались надо лбом кудрявыми спиралями. У стола спиной к двери сидел какой-то человек. Когда вошла Лина, он не обернулся.

– Доброе утро, Лина. Садись, – сказал Дэн.

Лина села на свободный стул справа от посетителя. За окнами висело солнце, создавая завесу жары, яркого света и неслышимого шума. Книжный стеллаж с полками из орехового дерева и климат-контролем, выполненный по индивидуальному заказу и вмещавший коллекцию старинных книг по праву, вращался с легким гулом.

– Это Гаррисон Холл. Он второй год работает в суде. Вы, ребята, не знакомы?

Лина посмотрела на Холла. Прямой нос, полные губы, чисто выбритые щеки, кожа цвета потускневшей меди. Гаррисон Холл смотрел прямо перед собой, его тело было образцом тщательного ухода, наклон головы идеален. Лина была уверена, что он окончил юридический факультет Йельского университета: это там было принято напускать на себя такой вид непринужденной сосредоточенности. Она отрицательно покачала головой, Гаррисон тоже, даже не взглянув на нее.

– Ладно. Хорошо. – Дэн перевел взгляд с Лины на Гаррисона, затем снова на нее. – У нас тут новый вопрос, который, думаю, может заинтересовать вас обоих. Это не вполне наш профиль, но предложение поступило от серьезного клиента, которому мы хотели бы помочь. И маркетологи считают, что это положительно повлияет на репутацию фирмы. Разнообразие, знаете ли. – Дэн улыбнулся Гаррисону, демонстрируя многочисленные зубы и открывая десны больше, чем обычно. Гаррисон слегка кивнул, как будто уже знал, о чем речь.

– Итак, план таков: мы договорились помочь клиенту, Рону Дрессеру из компании «Дрессер Текнолоджи», по иску о возмещении убытков – исторических убытков. Возможно, вы уже слышали об этом в новостях. Это новая теория права, совершенно революционная. «Дрессер Тек» работает в основном в области нефти и газа, вы, наверное, знаете, инженерное и транспортное обеспечение. Крупные проекты для правительства, нефтехимических компаний и тому подобное. Этот иск – не совсем их профиль, чтобы не сказать большего. – Дэн фыркнул, рассмеялся, взял ручку и начал вращать ее большим и указательным пальцами правой руки. Лина наблюдала, как вертится ручка.