Herman Ishchenko - Критик Ковчега

Сперва, они подошли к дому Амалии Сэйнс, возле которого все происходило, и постучали в дверь. Моя соседка, с которой, кажется, я ни разу не общался, а виделись мы только во время выдачи пищи. Она, пытаясь успокоить свои истерические всхлипы, открыла дверь и начала беседу в очень нестабильном состоянии, все время вытирая слезы с покрасневшего лица. Не дослушав ее до конца, люди в костюмах патрульных посмотрели друг на друга, кивнули, и один из них, среднего роста мужчина, вонзил нож в голову Амалии. Это и была та самая реальность! И они все знали! Они все подстроили! Агенты паники! Шаги начали приближаться к моей двери. Раздался стук. Оставалось только взять себя в руки, и сосредоточиться! Ни в коем случае нельзя выдавать себя. Я открыл дверь, передо мной стояло два человека. Молодая невысокая женщина лет двадцати семи и чуть выше ее, но ниже меня, мужчина, которому на вид не больше тридцати лет. Они предложили войти и опросить меня, но я отказался и сказал, что на все отвечу с порога. Они переглянулись. ЧЕРТ! Почесывая свои волосы, я решил дать пусть нелепое, но объяснение:

– Извините, у меня сейчас сильный бедлам. Вчера мне выдали еды больше нужного и наевшись до отвала уснул прямо за столом.

Они посмотрели за мою спину и увидели разбросанные банки из-под консервированных овощей, хоть где-то они пригодились. Затем последовали вопросы, которые оказались вполне логичными. На каждый мне приходилось отвечать максимально лживо. Они вновь посмотрели друг на друга, кивнули, развернулись и ушли, поблагодарив за сотрудничество ложными натянутыми улыбками. Главным было держать себя в руках до последнего, несмотря на бушующий страх в моей голове. Я закрыл дверь, и, еле держась на ногах, облокотился на нее, стирая пот со своего лица. Мурашки, последние пару дней, они уже привыкли ходить по моему телу. Я уставился в темный верхний угол, схватился за голову и раскрыв рот закричал. Кричал молча, не издавая ни звука, все звуки были лишь в моей голове.

Впервые я почувствовал смерть настолько близко.

«Папочка тебя нашел! Теперь, теперь скажи папочке, бай-бай!»

Пропускать работу запрещалось без более, чем уважительной на то причины. Заставить себя сосредоточиться и собраться с мыслями, вот что необходимо сделать. Тут мне помогли несколько стаканов воды, один из которых я вылил на свое лицо. Пища? Нет, она в меня не лезла.

До второго гудка оставалось примерно полчаса, и я решил потратить их на отдых в кровати. Нужно было максимально себя отвлечь от мыслей и сосредоточиться на рабочем дне.

Раздался второй гудок, когда я уже закрывал дверь и думал, как бы мне сократить дорогу. Самый быстрый путь составлял примерно десять минут ходьбы. Все, что сейчас требовалось, это всего лишь держать свою панику под замком, не показывая ее кому-либо. То, что я увидел, должны были знать только мои глаза, и хранивший всю информацию, мозг. Иначе меня будет ждать та же печальная участь, что и Амалию Сэйнс.

Впереди намечалась семейная церемония. Сколько всего еще может произойти до ее наступления?! Главное не думать о плохом и дарить всем серию повседневных, наигранных улыбок. Очередной день серого города был запущен. Залитая в него отрава начала растекаться меж мерзких тротуаров. Начало было положено. Рычаг уничтожения был поднят над этим городом.

Доброе утро, Пауль Маис.

Каждый каторжный для большинства день, Таисия Гилл начинала с пары глотков кипяченой воды, после чего время подходило к завтраку, состоящему из четырех вареных картошин и рыбной консервы, которая не имела никакого запаха, а на вкус была почти как бумага, только в рассоле. Перед тем, как пойти на свой пост и принять на себя все значение фамилии КОГИН, у Таисии еще оставалось время на то, чтобы заправить кровать, сложить пижаму, помыть посуду и выполнить прочие бытовые дела. Если взять в счет всех жителей этого города, то именно ее дом был самым чистым и ухоженным. Двери распахнулись и эта, среднего роста, весьма худая, русоволосая красавица, которая в свои двадцать восемь лет выглядела минимум на три года моложе, покинула свое уютное (так как оно всегда было в полном порядке) жилище. Жила Таисия примерно в сорока шагах от семейного дома, где было ее место работы, место сдачи отчетов, место общения с коллегами и место превращения всей ее жизни в серый цвет, который она принимала, не задумываясь.

На ее лице почти никогда не появлялась улыбка или грусть. По крайней мере, она не показывала этих эмоций перед людьми. Возможно, она даже не понимала людей, которые веселятся в близкой по духу компании, или тех, которые устраивали истерики по поводу и без него. Она никак не могла даже догадываться о том, что именно сегодня тот самый день, когда впервые по ее лицу прокатятся слезы, наполненные как безграничной грустью, так и безумным весельем.

Работа Таисии заключалась в патрулировании центральных улиц, а каждый третий день она охраняла центральное здание. Можно невольно задаться вопросом, зачем ставить охрану у здания, в которое нет смысла входить, но инциденты были, и случались они чаще, чем планирование мятежей. Всех удивляло, что она даже не считала работу рутинной и выполняла ее настолько хорошо, что с неделю назад Лиар Когин, глава семейства, назначил Таисию членом главной группировки патрульных. Список этих людей был весьма невелик, и не потому, что было мало опытных людей, а скорее из-за того, что люди с такой профессией часто шли прямиком на встречу со смертью. Время от времени были опасные личности, которые не могли взять полный контроль над своим психическим состоянием, и, к их сожалению, им помогали с подобным именно патрульные.

Когины – единственное семейство, у которого было огнестрельное оружие, пускай и в малом количестве. Не у всех, правда, но когда атаку устраивал кто-то среди своих, это несло за собой больше всего жертв.

День для Таисии Гилл всегда проходил быстро, но совсем не потому, что у нее он длился на час меньше остальных, просто она никогда не следила за временем, а на вопли сирен и вовсе не обращала внимания. Она все делала по созданному ею же, в глубине своего сознания, графику, и всегда везде успевала. Пищу главной группе выдавали часом ранее, по сравнению с другими, что избавляло от огромных очередей. Этой группе часто доставались консервированные овощи и добавки для воды, с помощью которых она меняла цвет и приобретала сладкий привкус, и очень редко – консервированное мясо, правда никто не задавался вопросом чье оно.

Раз в пять дней Таисии выпадала ночная смена и с недавних пор она заключалась исключительно в ходьбе вокруг семейного здания. В ночное время патрулировало город всего сто двадцать человек, по тридцать на улицах каждого семейства. Более строгий режим ввели с прошлого года, сразу после пятого подряд мятежа против центра. У всех тех людей была одна, единая цель: прорваться в само сердце Ковчега и получить таившиеся от их глаз ответы. Свергнуть правительство. С момента введения первой политики, такое желание посещало абсолютно каждого, просто были те, кто старался это желание осуществить.