Барбара О'Нил - Когда мы верили в русалок

– Я знаю, что в Санта-Крузе тоже было страшно, но…

Джози быстренько встала со своего места и, пересев в кабинке на мою сторону, обняла меня.

– Прости. Я порой жуткая эгоистка.

Меня обволакивал запах Джози, ее аромат, не похожий ни на что на свете, и я забылась в своей любви к ней, в своем обожании, в своей ярости. Изголодавшиеся по ней клетки моего привыкшего к одиночеству тела блаженствовали несколько долгих минут. Потом я от нее отстранилась.

– Жизнь – сложная штука.

– Пожалуй.

– Но я не могу представить, какими мы были бы без Дилана. А ты?

Даже не хочу представлять.

– Это неважно. Как есть, так и есть.

Теперь пришла моя очередь отвести глаза, устремить взгляд в окно, на океан, сливающийся вдали с пустынным синим горизонтом.

– Может, теперь по берегу прогуляемся, – предложила я. – Глядишь, найдем русалочьи монеты.

– Это была бы большая удача, – заметила Джози.

Именно в тот день мы сделали себе татуировки, сидя бок о бок в салоне тату близ пляжа Оушен-Бич в сгущающихся сумерках. Это решение было принято спонтанно.

Я провожу пальцами по татуировке. Элегантная искусная работа. Я никогда не жалела, что решилась на это, хотя ни прежде, ни потом ничего столь опрометчивого не совершала. Возможно, мне просто хотелось снова сблизиться с сестрой.

Удача , думаю я теперь, сидя на кровати в Окленде и наблюдая, как светлеет горизонт. Не сказать, что ей очень уж везло, но в свое время, слишком уверенная в своей правоте, я этого не замечала.

Джози. Красавица. Умница. Но такая непутевая. Обреченная.

Какой стала та женщина, с которой я виделась в тот день в Сан-Франциско? Кого я найду: тусовщицу, которая все так же ездит по миру, гоняясь за хорошей волной? В принципе, для этого она уже немолода, но, вообще-то, с нее станется. Или, может быть, она нашла способ совместить свою страсть с работой, как те женщины, что открыли в Санта-Крузе женский магазин по продаже принадлежностей для серфинга? Или, возможно, она просто наркоманка, в хлам прокуривает свою жизнь.

Маленькими глоточками я потягиваю остывающий чай. Нет, вряд ли она наркоманка. В какой-то момент она должна была развернуться, иначе бы не выжила. В нашу последнюю с ней встречу ее зависимость достигла крайней точки, и только чудо могло бы ее спасти.

На экран ноутбука я вывожу кадр из программы новостей, в который она попала. На удивление четкий снимок. И в чертах ни намека на беспутство или утомление. Стрижка дорогая, стильная, или, может быть, она только-только из парикмахерской. Лицо не обрюзгшее, как у горьких пьяниц, да и вообще она выглядит так же, как пятнадцать лет назад, ни на йоту не старше. Классическая Джози. Все такая же прекрасная. Такая же стройная.

Такая, какой была всегда.

Где же ее искать?

Я подхожу к раковине, выливаю холодный чай, снова наполняю чайник и, пока вода кипятится, стою со сложенными на груди руками, прислонившись к столу.

Решая медицинские головоломки, я научилась всегда, всегда опираться на известные факты. Пациентка больна чем-то непонятным – начинай сначала. Боль в желудке и сыпь. Что она ела? Чем занималась последние двадцать четыре часа? Сколько ей лет? Живет одна? Питается с друзьями или с родными? Принимает душ?

Итак, что мне известно о Джози?

Нет, не то.

Начнем с факта: пять дней назад блондинка со шрамом, точь-в-точь как у моей сестры, попала в телекамеру возле объятого пожаром ночного клуба.

Чайник со щелчком отключается. Я заливаю кипятком чайный пакетик в маленькой чашке, жалея, что у меня нет с собой кружки, в которой чай дольше бы оставался горячим, пока я работаю за компьютером на кровати.

В котором часу снимали репортаж о пожаре? Я нахожу на кадре с блондинкой отметку времени: десять вечера. По новозеландскому времени. У меня тогда было два часа ночи. Все сходится. Должно быть, я ухватила один из первых репортажей.

Ладно. Какие заведения в этом районе могли быть открыты в пятницу в десять вечера? Да почти все, выясняю я. Все рестораны, все клубы и бары.

Вернемся к фактам. Судя по стрижке и дорогому свитеру, женщина она, видать, состоятельная. Может быть, встречалась с друзьями… Я листаю карту, высматривая возможные варианты. Мое внимание привлекает одно заведение – итальянский ресторан в Бритомарте, престижном торговом районе близ гавани. Его адрес я пересылаю на свой телефон. Пойду туда, покажу фото сестры. Может, ее там видели. Или даже лучше: может, ее там знают. Может, она там часто бывает.

Но сейчас все закрыто, ведь еще только начало восьмого. Меня снедает нетерпение. В отеле есть бассейн. Спущусь туда, поплаваю немного, потом вернусь в номер и приведу себя в порядок, чтобы не стыдно было показаться на люди.

Я жарю яичницу (яйца снесли куры, которых разводит Сара) и вдруг – землетрясение. Начинается оно тихо, и в первое мгновение я просто дезориентирована, как бывает, когда повернешься слишком быстро или оступишься. Потом – гул, звон стеклянной посуды в буфете. Я тотчас же выключаю газ, криком предупреждаю семью и бегу открывать дверь. Выпускаю во двор собак, выскакиваю сама. Птицы умолкли.

Какое-то время мне кажется, что на этот раз я не поддамся панике. Землетрясение не сильное, просто медленное легкое колебание, скорее отголосок основного толчка.

Дети все еще в доме. Я слышу, как что-то гремит и с глухим стуком валится в сарае. Думаю, что надо бы пойти проверить, но не в силах оторваться от ствола пальмы, который я крепко обхватила руками, прижимаясь щекой к коре.

Землетрясения для меня не в новинку, и я способна определить его магнитуду: по моим прикидкам – около пяти баллов, плюс-минус. Этого достаточно, чтобы с полок в магазине и сарае попадали товары и инвентарь с инструментами. Интересно, где эпицентр? Где трясет сильнее всего? Если где-то в океане, разрушения будут минимальными. За то время, что я здесь живу, в стране не раз случались масштабные землетрясения. Самое страшное произошло в Крайстчерче. Тогда в результате двух мощных подземных толчков, последовавших один за другим, город фактически превратился в руины. Еще одно катастрофическое землетрясение, с эпицентром близ небольшого туристического городка, случилось на Южном острове всего пару лет назад. Саймон очень горевал по Каикоуре, где он часто бывал в детстве. Сама я этот город никогда не посещала, но, по словам Саймона, разрушен он был сильно. Теперь Каикоура наконец-то восстанавливается, но процесс этот долгий.

Окленд тоже трясет; правда, очаг обычно всегда где-то в другом месте. Зато здесь регулярно предсказывают, что однажды один из вулканов испепелит город, но как раз в это вообще трудно поверить.