Э. Дж. Пирс - Дорогая миссис Бёрд…

И я решилась.

Сердце мое билось чаще обычного, и я, скормив лист бумаги машинке и прикидывая, насколько быстро я смогу печатать, вытащила из ящика письмо Запутавшейся. И, чуть помедлив, вслед за ним и письмо Застенчивой Девушки.

Если бы меня застигли за этим занятием, суровая кара была бы неминуема. Так что я должна была попытаться помочь обеим.

Я вновь перечитала письма, закусив губу, пытаясь представить, как выглядит та добрая и опытная советчица, которой пишут в трудный час, и ответить им кратко, в стиле миссис Бёрд. И принялась печатать.

Среда, 22 января 1941 года

Дорогая Запутавшаяся,

Благодарю вас за ваше письмо. Не стоит так переживать, я уверена, что могу помочь вам…

Я уверяла себя, что нет ничего плохого в том, чтобы ответить лишь на два письма, и все равно ужасно боялась. Едва начав печатать ответ, я подумала, что стоило бы показать их миссис Бёрд и попытаться воззвать к ее лучшей стороне или попросить мистера Коллинза поговорить с ней. Но судя по ее Списку и грозным речам обо всем Неприемлемом, не говоря уже об ужасе, овладевшем Кэтлин, стоило мне лишь прочесть некоторые из писем, я понимала, что буду вынуждена играть на совершенно чужом поле. Не самая лучшая затея. Придется собраться с духом и потерпеть.

Печатать ответы на письма было совсем не трудно, если не считать предупредительный окрик мистера Коллинза, удалявшегося на обед из-за двери, от которого со мной едва не случилась истерика. Я работала быстро, отвечая так, как обратилась бы к Банти или Оливии, или одной из своих юных кузин, но в стиле, присущем миссис Бёрд.

Когда вернулась Кэтлин, письма уже надежно лежали в конвертах, вложенных в библиотечную книгу на дне моей сумки. Если бы не подпись Ваша миссис Г. Бёрд, это были бы просто письма к подруге.

Но все было не так.

Я подделала ее подпись.

Использовала фирменную бумагу.

Написала их в свое рабочее время.

Так что ничего общего с письмами к подруге у них не было.

Разыграв сценку с необходимостью срочно отлучиться, я едва смела смотреть Кэтлин в глаза.

– ОЙ, А МНЕ ЧТО, УЖЕ ПОРА? Я ТАК ОПАЗДЫВАЮ, МНЕ НАДО БЕЖАТЬ, ДО ЗАВТРА, ПОКА! – выпалила я единым духом.

И я помчалась прочь, с пальто и шляпкой наперевес, пока она не заметила мои щеки, пунцовые от стыда.

Казалось, я никогда не покину здания. Я стояла в лифте и обливалась потом, так как он делал остановку на каждом этаже, затем, полукрадучись, пробралась через холл, каждое мгновение ожидая, что мне на плечо ляжет тяжелая рука и меня немедленно арестуют.

Едва оказавшись на промозглой улице, под снегом и дождем, я поспешила избавиться от улик, опустив их в почтовый ящик, затем вскочила не в тот автобус, который привез меня совершенно не туда, куда нужно.

Нет уж, больше никогда.

Я сделала ужасную ошибку. Выдавать себя за миссис Бёрд! Похоже, я совершенно тронулась.

Интересно, что мне на это скажет Банти. Наверное, что у меня мозгов ни на унцию, и стоит кому-то узнать об этом, как меня тут же уволят. И ведь она будет права. Я надеялась, что сумею помочь тем, кому предназначались мои письма, и от этого мне немного полегчало. Но делать все вот так было невыносимо, и в другой раз мне действительно стоило бы попросить помощи у миссис Бёрд.

До конца недели в «Женском Дне» я работала, как сумасшедшая, стараясь изо всех сил. Все еще горек был вкус той пилюли, что я проглотила, когда устраивалась сюда, но за мной оставалось место в пожарной части, и я считала, что все не так уж плохо. Я следила за всеми новостями в газетах, стараясь быть на острие политики, если вдруг подвернется малейший шанс для перевода в «Ивнинг Кроникл».

Пытаясь произвести наилучшее впечатление, я печатала письма для миссис Бёрд с удвоенной скоростью, отредактировала две рукописи для мистера Коллинза на своей древней машинке, бралась за любую работу, которой брезговала Кэтлин или кто-либо еще. Все шло, как по маслу, и когда миссис Махоуни назвала меня сокровищем, жизнь в «Женском Дне» для меня заиграла новыми красками.

А на второй неделе работы все пошло наперекосяк.

Я честно пыталась искоренять сорняки писем, неугодных миссис Бёрд, но скудный ручеек писем и слишком низкая планка Неприемлемого едва позволяли набрать материал на страницу. Я с надеждой вскрывала каждый конверт, воодушевляясь при виде первой невинной строки, за которой сразу же всплывало разрушительное «перестал заниматься со мной любовью» или «и теперь я жду ребенка». Несмотря на убежденность миссис Бёрд в том, что здоровый взгляд на жизнь и небольшая прогулка способны решить любые проблемы, бедам большинства читательниц «Женского Дня» свежий воздух бы не помог.

Впрочем, сдаваться я и не думала. Я пыталась, даже если ничего не получалось.

В понедельник миссис Бёрд громко отчитала меня за предложение напечатать письмо от леди, муж которой завел интрижку.

– Мисс Лейк, вы что, с ума сошли?

Через два дня я вновь пошла на риск: девушка не знала, что ей делать в первую брачную ночь. За этим последовал решительный ответ:

– Разрешите поинтересоваться, мисс Лейк, есть ли в моем списке слово «удовольствие»?

Странно, но случайно мне повезло с вопросом о миссис Битон: существовала ли она на самом деле и правда ли умерла молодой («Разумеется, мисс Лейк, ей было двадцать девять»), и письмо от читательницы из Канады, которой было там очень одиноко («Не стоит быть мрачной, мисс Лейк, пусть соберется с духом»), тоже пришлось кстати, но старательно нарезая полосками проблемы наших читательниц, я не могла избавиться от мысли, что мы не очень-то им помогаем.

– Честно говоря, Кэтлин, – обратилась я к ней однажды утром, когда писем для миссис Бёрд почти не оказалось, – если мы так поступаем с письмами, неудивительно, что их приходит так мало.

– Но кто-то же пишет, – возразила Кэтлин, поглощенная техникой двойного вязания.

– Их могло бы быть больше. Смотри: другие еженедельники полны советов для тех, кому изменяет муж, или тех, кто хочет завести ребенка, или тех, кто не хочет иметь детей, или что делать, если твой жених на фронте уже целый год, а ты не знаешь, вернется ли он оттуда живым. – Я вспомнила Эдмунда. – Вот что волнует людей, а не июньское нашествие муравьев. Кому это вообще надо?

Кэтлин обеспокоенно посмотрела на дверь.

– Господи, Кэтлин, да нет ее там, – резко бросила я. Прошлой ночью город снова бомбили, и смена в пожарной части выдалась особенно длинной. Как и весь Лондон, я спала урывками и вымоталась.

– Нам надо помогать таким, как вот эта леди, – и я зачитала письмо от леди, подписавшейся псевдонимом В тупике.

Дорогая миссис Бёрд,

Я очень люблю своего жениха, но он внезапно охладел ко мне. Он говорит, что любит меня, но говорит бесстрастно.