Marina Iuvara - Из Жизни Стюардессы

У Стефании атлетическое телосложение, она высокого роста, на несколько сантиметров выше меня.

У нее блестящие каштановые волосы с темными рыжеватыми переливами, напоминающими цвет амарантовой древесины, она часто заплетает их в косу, которая гибко скользит у нее по спине. Одевается она обычно в одежду свободного покроя, в манере одеваться предпочитает практичность; а я, наоборот, предпочитаю более женственные платья, которые она считает жеманными и слащавыми.

Ее непомерная искренность наряду с прирожденной прямотой приводит подчас к безжалостным высказываниям.

Несмотря на то, что теперь нас разделяет дорога в сотни километров, я знаю, что всегда могу рассчитывать на нее, а она на меня.

Мы терпим друг дружку, остервенело критикуем одна другую и выносим суровые суждения, мы восхваляем друг друга и посылаем на три буквы… всегда с большой любовью, и нам трудно жить одна без другой.

Взаимное доверие делает нашу дружбу настоящей, особенной, вот этого-то часто и не хватает при связи любовной.

Нас объединяет одно большое влечение: колесить по дальним далям.

Я всегда обожала путешествовать, путь делал меня счастливой.

Когда я удаляюсь от всего и от всех и оказываюсь в иных пространствах и часовых поясах, мне как будто удается оценить все оставшееся «извне»: издалека, поистине оторвавшись как физически, так и умственно.

Генри Миллер писал, что « цель любого путешествия – никогда не место на карте, а скорее стремление взглянуть на положение дел по-новому »: у меня тоже так, более того, у всех нас.

Когда я в пути, мне удается глубже заглянуть в саму себя, яснее разглядеть кто же я, и сделать себя лучше.

Как будто мир со всеми его сложностями удаляется, отодвигается горизонт, и я вновь нахожу в себе силы, свою энергию.

Когда я отрываюсь от привычной действительности, заряд адреналина вливает в меня столько сил, что придает огромную способность радоваться жизни, мыслить положительно и помогает найти правильные ответы.

Пуститься в путь означает сбежать в чужие миры, это всегда радость, которая вселяет в меня пьянящее чувство свободы и помогает вновь ощутить частичку моей независимости.

Я давно осуществила огромное желание, которое было у меня с детства: я стала бортпроводницей.

Прошло много лет, но момент, когда я решила изменить свою жизнь, я помню, как будто это было вчера. Этот день запечатлелся у меня в памяти. Сидели мы тогда вместе со Стефанией…

-Хватит, надоело! Терпеть больше не могу Марио, дошел до того, что следит за мной даже когда я сижу в баре за кофе со своими подругами, не хочет, чтобы я ходила в спортзал и запрещает мне даже здороваться с моим бывшим парнем!

Хочу больше думать о себе и стать независимой. Почему бы нам самим не организовать что-нибудь и не открыть свое дело?

Ты как видишь будущее, Анна? Тебе кем хотелось бы работать?

Так говорит мне Стефания, когда мы по привычке встречаемся поутру в кафе «Бар финансистов» напротив дома, ей не нравится перспектива будущей домохозяйки, к которой больше стремится ее ужасно ревнивый жених, чем она.

Я никогда всерьез не задумывалась над этим вопросом, и не строила строго определенных планов на будущее.

После классического лицея я поступила в университет на юридический факультет, раз точные науки я не особо люблю, и стала работать секретаршей, чтобы платить за обучение и иметь возможность удовлетворить кое-какие маленькие прихоти.

Тогда я просыпалась каждое утро в один и тот же час, почти бегом завтракала и окуналась в хаос уличного движения, выстаивая по три четверти часа в нескончаемых очередях перед светофорами, застревая в гудящих пробках у перекрестков, где меня пытались обогнать со всех сторон, чтобы сэкономить по зарез необходимые горстки минут и приехать вовремя на работу.

Каждый день на проспекте Баррьера-дель-Боско, где я, по меньшей мере, пятнадцать минут стояла, как обычно, в самой большой горячей пробке у светофора, я частенько видела одного человека, одного бездомного, он восседал на маленьком холмике, который соорудил из земли сам.

Он сидел на корточках под сенью дерева и взирал на бесконечный поток машин, все время тот же, день за днем.

Взгляд у бездомного был спокоен, он смотрел на действительность, далекую от своей: вот проезжают все эти мужчины, женщины и дети, заточенные в своих машинах.

Разглядывал он довольно тактично, как будто не хотел, чтобы люди заметили, что он внимательно на них смотрит и поражается, что каждое утро видит одни и те же обозленные и усталые лица, те же машины, которые вклиниваются в пробку одна за другой и застревают каждый раз по-разному, и все эти гудки, что возмущенно гудят; думаю, что он спрашивал себя, так уж ли трудно этим людям обрести спокойствие, которое сам он, по всей видимости, обрел.

Зрачки его внимательно перебегали с одной машины на другую и смотрели доброжелательно и снисходительно на уйму водителей, которые в свою очередь бросали сочувствующие и презрительные взгляды на него и на его пожитки, разложенные на нередко влажном газоне.

Каждое утро я задавала себе вопрос, у кого из нас двоих на самом деле крыша поехала , у меня, раздраженной девицы за рулем, или у него.

Я всю ночь размышляла над вопросом, который задала мне Стефания про мое будущее.

Ответ пришел во второй половине дня к вечеру, когда я, как всегда, возвращалась с работы, сидя в своей «машинешке», я только что увернулась от лобового столкновения с одним дураком, который перерезал мне дорогу, только что кончился нескончаемый рабочий день все время в схватке с начальником отдела, любителем покомандовать и бузотером, и с коллегами, с которыми я предпочла бы никогда не встречаться, лицемерами и самодурами.

Я вышла из конторы и отъехала с места стоянки, которое я так долго искала сегодня утром и завоевала только после того, как довольно отчаянно полаялась с одним грубияном, который доказывал, что завидел это место раньше меня и оскорбительно орал, чтобы я пошла вон, загораживая въезд и не давая мне поставить машину.

В тот день после работы на машине я увидела всего лишь небольшую царапину, и задний дворник был злобно вывернут.

Каждый день я устало возвращалась домой, раскладывала по местам кое-какие вещи и готовила ужин на скорую руку из-за «голодного голода», который мне удавалось временно утолить, схватив из холодильника холодные остатки вчерашнего ужина и кусочки сыра, пожелтевшие оттого, что я неплотно завернула их в пластмассовые упаковки.

«ХОЧУ ЛЕТАТЬ!» – вдруг прокричала я.

«Да! Вот именно! Хочу летать!»

Что меня манило больше всего, так это вырваться из заурядной повседневной обыденщины , из уличного движения, не видеть все тех же лиц и тех же мест. Мне хотелось знакомиться все время с разными людьми, переезжать с места на место, расширить свои взгляды, иметь возможность колесить по свету и вкушать блюда кухонь разных стран.