Александр Тутов - Эпигоны древней империи

Впрочем, была еще одна проблема, о которой Энвелла серьезно задумалась. Внешность любимой свекрови обманет кого угодно, кроме тех, кто видел Вету живой, до «вознесения» на небеса. Таких явно осталось мало, ведь прошло более пятидесяти лет, но отец Итар был спутником сэра Брасса и уж точно знал нрав будущего «ангелочка». Да что характер, за полсотни лет с ним всякое может произойти, а вот стоит упомянуть о каком-то событии, которого Энвелла не знает и все, ее изобличат во лжи, объявят самозванкой и ведьмой. А «внутренний голос» молчит, зараза, наворотил дел, а теперь выкручивайся, как знаешь.

После торжественной церемонии, длившейся несколько часов, Энвелла отходила почти сутки. Мало того, что пришлось слушать завывания, которые здесь назывались песнопениями, так еще монахи зацеловали руки до боли, считая, что один поцелуй убирает один грех. Не могли грешить меньше, а еще монахи, славящиеся своей набожностью. А вот промыванием костей модельеров, пошивших одежды, Энвелла занималась с особым цинизмом, порой не находя подходящих слов для выражения эмоций. «Внутренний голос» еще успокаивал, расписывая ее замечательную проповедь и последовавший за ней всплеск благочестия, лицемер несчастный. Виртуальный воспитатель все-таки помог войти в образ святой, добыв нужную информацию о прошлом. Он, каким-то образом, вытащил из информационного поля планеты запись похода сэра Брасса и его спутников на Андир с последующим «вознесением» на небеса благородного рыцаря и его дамы. Пришлось до мелочей запомнить все издевки Веты над Итаром, чтобы не попасть впросак при беседе с настоятелем. Все-таки ее свекровь в молодости была изрядной язвой, хотя и не такой дикой, как невестка. Энвелле даже немного стало стыдно за свое поведение на Терре.

В очаге жарко пылал огонь и от тепла захотелось немного вздремнуть, тем более, что ароматный травяной напиток придал некоторую легкость, снял усталость и вся эта возня со святостью представлялась не более, чем досадным недоразумением. Наивная. Кто же тебе даст отдохнуть? А кто будет наставлять грешников на путь добродетели? Кто бы ее наставил, тоже мне, нашли эталон праведницы. В дверь осторожно постучали, и полудрема слетела, словно ее вовсе не было.

– Кто там? Войдите?

– Матушка Вета, извините, что отрываю Вас от божественных мыслей! – послышался за дверью голос Ауттора, – Отец настоятель просит Вас подойти к нему в келью для важного разговора. Я провожу, если позволите.

Энвелла недовольно фыркнула, словно дикая кошка, посмотрела на себя в зеркало полированной бронзы, поправила монастырское платье, сунула в рукав парочку ножей, на всякий случай и накрыла голову платком.

– Веди, чего стал?

– Конечно, – поклонился служка и поцеловал руку «святой», словно уже успел где-то согрешить, с него станется, – Прямо по коридору, идите за мной.

Думаете легко пройти «праведнице» по монастырю? Глубоко ошибаетесь, если появились такие мысли. Через каждые пять шагов кто-то останавливает, просит совета, целует руку для отпущения очередного греха, требует пояснить моменты из твоей жизни, записанные каким-то архиепископом лет двадцать назад. Через полчаса Энвелле страшно захотелось если не убить кого-то, то расквасить рожу очередному просителю в стиле художника-сюрреалиста. А она могла и кулаком зарядить и пяткой в челюсть, если слишком доведут, хотя пяткой не могла из-за длинного подола платья.

– Досточтимая матушка Вета, – обратился к ней смотритель скриптория, – Мы тут переписываем Ваше житие и теряемся в том, какой ангельский чин у сэра Брасса и он человек или высшая сущность в телесном образе?

Рука невольно потянулась к рукаву, где спрятаны метательные ножи, но вместо этого, «воспитатель» заставил улыбнуться, закатить глаза и пробормотать какую-то ахинею на сагаторском наречии, называемую молитвой.

– Сэр де Брасс еще не ангел, но и уже не человек, а воплощение воли высших сил. Он просил передать, чтобы его зря не славословили, а просто помнили о нем. Аминь!

– Спасибо почтеннейшая, – поклонился монах и поспешил в скрипторий, чтобы записать откровение свыше, естественно не забыв поцеловать руку.

Изобразить взбешенную стерву просто и легко, но надо держать «резиновую» улыбку, бормотать священные слова и закатывать глаза, рискуя заработать косоглазие. Ближе к покоям настоятеля монахов стало меньше, а потом они вовсе исчезли, чтобы ненароком не оторвать начальство от благочестивых размышлений. Благочестивых? Конечно, иначе и быть не может.

– Отец Итар! – постучал в массивную дверь, оббитую металлом, послушник, – Посланница Небес, Вета, пожаловала. Что прикажете?

– Входите, матушка, – послышался из-за двери бодрый голос настоятеля, – Ауттор, стой в коридоре и никого не пускай, я очень занят.

Энвелла вошла в келью, обставленную со вкусом, но без излишеств. Огромный камин, в котором пылали массивные поленья давал тепло, бронзовые светильники заставляли плясать на стенах тени, а фрески словно оживали, рассказывая о подвигах барона де Нага и его просветлении от общения с Ветой. Полки с массивными фолиантами хранили не только мудрость отцов церкви, но и летописи по истории Сагатора, а также повесть о Брассе Целителе. В углу играли отблесками огня рыцарские доспехи с богатой насечкой, украшенные баронским гербом, память о прошлой жизни настоятеля монастыря.

Рассматривая обстановку кельи, Энвелла не заметила двух гостей, явно нецерковного сословия, которые сидели у огня и грелись. При появлении дамы, тот кто был старше, набожно осенил себя священным знаком, упал на колени и поцеловал подол платья, даже боясь прикоснуться к руке. По щекам потекли слезы радости, а в глазах ощущалась легкая зависть старика к той, которая даже через столько лет осталась по-прежнему молодой и красивой. Энвелла поняла, что это один из тех, кто помнил настоящую Вету живой, свидетель ее вознесения на космический корабль, куда же еще можно было вознестись по силовому лучу. Ах да, для всех ее забрал Бог для создания высшей сущности для указания еретикам истинного пути в этой жизни.

– Интересно, моя мамаша была такой же покорной, святой во всех отношениях? – подумала Энвелла, получив тут же ответ от наставника, сидевшего в дальних закоулках мозга.

– Энту Азитовал водила в бой армию государства, оставаясь при этом мудрой и любящей женщиной, хотя враги ее называли Белокурой Демоницей. Только она могла обуздать буйный нрав твоего отца, и он ее любил до последней минуты своей жизни. Учись быть собой, дикарка. Или ты станешь Великой Энту, или умрешь, но ты никогда не будешь позором Мнайдры.

Получила? А что ты хотела услышать? Это тебе не добрый дядя Леро, который только качал головой, принося передачи в тюрьму. Видно маменька, с того света, решила всерьез заняться воспитанием любимой доченьки, если даже папашу при жизни урезонила. Удастся ли ей укротить мужа? Еще вопрос, кто кого укрощать будет. Время покажет, а вот что задумал отец Итар можно узнать прямо сейчас.