Array Сборник - Мир Калевалы

Отношение к детям было самое трепетное. Лучшее, что есть у народа – это его дети! Но это не значит, что детей баловали, напротив, у детей были определенные посильные обязанности, которые должны были выполняться неукоснительно. Если вырастить ребенка ленивым, то на него нельзя положиться в старости. Ребенок – личность, полноценный член семьи, только маленький. С малолетства ребенок приучался нести ответственность за свои дела и поступки. Понятия «авось» не могло быть в принципе! Всегда присутствовало четкое понимание того, что и как и зачем делается. Мало того, прежде чем что-то сделать, все должно быть учтено, предусмотрено, продумано, вымерено и выверено до мельчайших подробностей!

Руны это знаки, таинственные и понимаемые народами угро-финской группы, передаваемые и читаемые на дощечках, на глиняных табличках, на камешках. А также рунами называются стихотворные сказания, певшиеся народом, учившие мужеству, смелости и трудолюбию, в том числе и терпению.

Руны – это поэзия. В народном эпосе «Калевала» Ви-пунен говорит Вяйнемёйнену: «Славных Бог не оставляет, никогда не губит храбрых!»

Высмеивали хвастовство и самонадеянность. Наряду со скромностью воспитывались честность и порядочность: финские дома не запирались. Забрать что-то чужое, то, что тебе не принадлежит, считалось одним из худших пороков, таким же, как самое тяжкое преступление.

Угро-финские народы любили веселье, но никогда не отличались гостеприимством. Они любили игрища, музыку, танцы, но всегда знали, что «делу – время, а потехе – час». Они любили хмельное пиво, которое варили преискусно, и медовуху, но ценили трезвость как добродетель.

Никогда угро-финские народы не питали страсти к роскоши, наверное, зная что-то такое, что другим было неведомо. О братоубийстве в народе угро-финской группы тоже никаких сведений нет. Если старший брат имел «лодию», то есть лодку, и занимался перевозом, то в случае его преждевременной смерти все обязательства по доставкам товаров брал на себя следующий брат или ближайший родственник. Договор соблюдался неукоснительно! О честности этой нации среди купцов и о доверии им ходили легенды. Так было всегда. В. Даль в своих произведениях упоминает об этом. Представители племени знали святость чести и торжественных условий: имели свои законы, утверждения, безопасность, право наследия, имели торговлю не только внутреннюю, но и внешнюю.

В эпосе «Калевала» Вяйнемёйнен предупреждает, как тяжело и ужасно живут в царстве мертвых – Маналы (у Туонелы) люди, бывшие при жизни злыми. Он напутствует молодежь:

Такой же подход, что особенно ценно, в воспитании детей наблюдается и в современной Финляндии и в нашей Карелии.

Известный исследователь-ученый и блестящий литератор – В. И. Даль, рассказывая о чухонцах, так в просторечии русские люди называли угро-финские народности, объединяя одним словом и карелов, и эстонцев, и чудь, и весь, и многих других, пишет о неимоверном упрямстве этой нации. Жизненные условия воспитали у угро-финского народа мощные волевые качества, которые стали отличительной чертой. «Великодушный народ, борющийся мужественно с бедствиями и суровой жизнью, терпеливо снося свирепость непогод, труды изнурительные…» Если опять опереться на народный эпос «Калевала», то следует обратить внимание на то, что любой описываемый в эпосе персонаж – герой.

– говорит старуха Лоухи и хозяйка Похьелы.

Так же В. Даль отмечает заметную (излишнюю?) рачительность народов угро-финской группы. Но все, что доставалось и приобреталось вследствие тяжелого, тяжкого труда, ценой неимоверных усилий, разве не было бы правильным и тратить очень осмотрительно и избирательно, стараясь не продешевить? Или не извести с таким трудом заработанное на плохой товар?

Несмотря на то, что Карамзин пишет, что к 1300 году новгородцам удалось обратить в христианскую веру карелу, весь, мерю, «но узы языческого духовного братства были сильны. Еще не наступило время совершенного торжества христианской религии и ревностного ей служения». Хотя H. М. Карамзин пишет о том, что «еще со времен Рюрика (866–879 гг.) было твердое присоединение некоторых финских племен к народу славянскому в России, так что весь, меря, мурома, наконец, обратились в славян, приняв их обычаи, язык и веру.

Но это далеко от истины, поскольку этот народ плохо интегрировался в окружающий мир соседей, ибо ценил самобытность и уединение. Он боролся с природой в одиночку, в глуши леса, с топором в руке. Финну довольно трудно привыкнуть к дружному действию общими силами. Жизнь удаленными друг от друга уединенными хуторами, при недостатке общения приучила этот народ к замкнутости и осторожности. Диких необузданных страстей этот народ не испытывал и на злодеяния был неспособен. Ценились целомудрие жен и человеческие добродетели».

Если на подступах к месту, выбранному для проживания, имелись непроходимые топи болот, то это могло рассматриваться как дополнительная защита от врагов и недоброжелателей. Болота, считающиеся непроходимыми, нисколько не мешали этой нации, а напротив – кормили народ, защищали, и в быту широко использовались и мох, с его впитывающими и бактерицидными свойствами, и камыш как бытовой материал и лечебный. Мало кто знает, что соцветия камыша – прекрасное средство от ожогов, а мох – ягель – является лекарственным средством при лечении астмы.

Со дна болотных озер и речек люди научились добывать железную руду.

Умение народа добывать железо упоминается и в народном эпосе «Калевала».

Работа с железом в кузнице, знакомство с мехами и наковальней позволило народу значительно облегчить тяжелый и ручной труд, и поэтому на берегу реки можно было наблюдать, как «вспухают едким чадом железные варницы» (Д. М. Балашов).

Вот и в «Калевале» подросший Ильмаринен построил кузницу и на следах волчьих и медвежьих увидел «отпрыски железа» и «прутья стали»:

До определенного времени народы угро-финской группы не вели оседлый образ жизни. Сняться с обжитого места и отправиться в путь на поиски новых территорий для этих народов не составляло трудности. Во время путешествия делались кушаки из полыни, и веточки полыни были всегда под рукой – это помогало от усталости при ходьбе, омывались ноги отваром из полыни, а в жилищах полынь разбрасывали по углам – это уберегало от блох.