Р. Дж. Гэдни - Говорит Альберт Эйнштейн

Как и его отец, он старается держать язык за зубами.

В конце концов доходит до того, что главный задира-антисемит плюет в Альберта.

– С этого момента ты изгой. Никто больше с тобой не разговаривает. Тебя не существует. Никто, ничто и звать никак. Ты почитай, что пишет Генрих фон Трейчке: « Die Juden sind unser Unglück! Евреи – это наше несчастье! Евреи больше не нужны. Международное еврейство, скрываясь под личиной других национальностей, оказывает разрушительное влияние; мир в нем более не нуждается». И в тебе тоже. Schmutzige Internationale Jude . Паршивый международный еврей.

Альберт побелел от злости. Руки трясутся. Сердце сжалось в груди. Глядя на своих одноклассников, он видит, что все от него отвернулись.

У него вырывается:

– Едва ли в мире найдется страна без еврейской прослойки населения. Но где бы ни проживали евреи, они всегда составляют меньшинство, причем ничтожное, неспособное защитить себя от внешних нападок. Правительства с легкостью прикрывают собственные ошибки, упрекая евреев в поддержке той или иной политической доктрины, будь то коммунизм или социализм. На протяжении всей истории в каких только преступлениях не обвиняли евреев – и в отравлении колодцев, и в ритуальных убийствах детей. Но многие претензии – не более чем зависть, ведь еврейский народ, даром что национальное меньшинство, всегда выделялся непропорционально большим количеством выдающихся общественных деятелей на душу населения.

Весь класс скандирует:

– Жид, жид, по веревочке бежит! Жид, жид, по веревочке бежит!

Некоторые отбивают ритм по партам.

– Жид, жид, по веревочке бежит!

Отворяется дверь в класс.

– Was ist hier los? – перекрикивает этот гам учитель. [Что здесь происходит?]

Оттолкнув его в сторону, Альберт сбегает из Петерсшуле.

Он клянется, что впредь сумеет за себя постоять. А поможет ему в этом семья. В темной фетровой шляпе поверх черных волос, стреляя по сторонам сверкающими карими глазами, он мчится домой, да так быстро, что чуть не отрывается от земли. И напевает «Степку-растрепку» на мотив собственного сочинения.

В 1888 году в Соединенных Штатах основали Национальное географическое общество, а в Соединенном Королевстве опубликовали повесть Конан Дойла «Долина Страха». Тогда же в Браунау, в ста двадцати четырех километрах от Мюнхена, Клара Гитлер забеременела своим пресловутым сыном. Так же как и Ханна Чаплин своим Чарли на Ист-стрит в районе Уолворт на юге Лондона. Альберт Эйнштейн тем временем переходит в межконфессиональную мюнхенскую гимназию Луитпольда.

Ему, как и его одноклассникам-евреям, нравятся уроки Генриха Фридмана. Фридман рассказывает о десяти заповедях и иудейских праздничных традициях. При этом Альберт открыто идет на конфликт с учителями латыни и греческого, чья методика обучения больше походит на муштру. Смириться с этим просто невозможно.

– Учебники! – командует шульмейстер. – Открыть учебники. «Степка-растрепка». Страница первая.

Альберт роняет свой учебник на пол.

– Сиди тихо, Эйнштейн!

– А то что?

– Получишь по рукам.

– И от кого же?

– От меня.

– Не нужен мне ваш учебник.

– Еще как нужен.

– А если я уже знаю первую страницу наизусть?

– Ничего ты не знаешь.

– Знаю.

– Лжешь.

– Вы уверены?

– Ничего ты не знаешь.

Учитель на глазах теряет самообладание.

В классе раздаются сдержанные смешки.

– Молчать! – взрывается учитель. – Ну, Эйнштейн, давай!

Альберт испускает театральный вздох.

– Как вам угодно.

И декламирует «Степку-растрепку» на латыни.

Учитель твердит ему:

– Жирный недомерок. Беспрока. Жалкий неудачник.

– А может, в жизни я добьюсь не меньше вашего, с той лишь разницей, что поле деятельности выберу сам, – ухмыляется Альберт.

– Вон! Марш домой. Raus! Raus! [5] Вон! Вон! ( нем .)

ЭТО МОИ ОДНОКЛАССНИКИ В ГИМНАЗИИ ЛУИТПОЛЬДА. Я В НИЖНЕМ РЯДУ, ТРЕТИЙ СПРАВА

Вскоре после этого случая Альберт с головой погружается в доказательство теорем, решая задачи дома – просто для себя.

Постоянным гостем на семейных ужинах Эйнштейнов по четвергам становится Макс Талмуд, бедный польский студент-медик из Мюнхенского университета. Макс заинтригован общением с Альбертом. Студент приносит ему научные издания. Одну за другой Альберт проглатывает книги Аарона Бернштейна Naturwissenschaftlichen Volksbücher (из серии «Популярные книги по естественной истории») и Людвига Бюхнера Kraft und Stoff («Сила и материя»). И Бернштейн, и Бюхнер поражают воображение мальчика, но именно благодаря работам Бернштейна Альберт еще сильнее увлекается физикой.

Жизнь Эйнштейнов в Мюнхене резко меняется, когда предприятие отца терпит очередную неудачу.

В 1894 году, когда Альберту исполнилось пятнадцать лет, семейство вынуждено переехать в Милан, где Кохи намерены взять под контроль деловую активность Германа. Герман и Паулина берут с собой только Майю, на время устраивая Альберта в пансион.

– Мы хотим, – объясняет Герман, – чтобы ты закончил здесь школу, поступил в университет, а после работал по специальности «инженер-электрик». – Так, по крайней мере, видится будущее Альберта его отцу.

У Альберта на этот счет есть собственные планы.

Он пишет статью и отправляет ее дяде Цезарю в Штутгарт.

«Я затрагиваю весьма спорную научную тему, – говорится в письме. – О связи между электричеством, магнетизмом и эфиром, причем последний рассматривается как гипотетическая сущность, которая не имеет материального воплощения, заполняет, как принято считать, все пространство и передает электромагнитные волны».

Свои мысли он излагает изящным готическим шрифтом на пяти листах бумаги. Под заголовком «Über die Untersuchung des Ätherzustandes im magnetischen Felde»: «Об исследовании состояния эфира в магнитном поле».

«В настоящее время о связи магнитного поля и эфира известно недостаточно, – указывает пятнадцатилетний юнец. – Однако тщательное экспериментальное исследование потенциальных состояний эфира в магнитном поле прольет свет на абсолютную величину эфира, его силы упругости и плотности».

Молодой Эйнштейн натолкнулся на интересный парадокс:

«Что произойдет, если вы будете двигаться вслед за лучом света с его же скоростью? Вы увидите такой луч света как покоящееся, переменное в пространстве электромагнитное поле».

И добавляет, что «все изложенное пока довольно наивно и несовершенно, что, впрочем, абсолютно нормально для человека моего возраста. Не имею ничего против, если Вы проигнорируете эту работу; однако, согласитесь, по крайней мере, это была скромная попытка в письменной форме преодолеть леность, которую я унаследовал от моих дорогих родителей».